Это слово ставило нас в краткосрочный тупик. Зацепив очередную табличку с надписью «Позная», мозг в первые секунды подсовывал правильные с его точки зрения варианты – «познавая», «познав», после чего сдавался. Ясность внесли быстро: «Позная» – это то же, что и пельменная, забегаловка, где подают фирменное бурятское блюдо «пОзы». Говорят, что они похожи на манты, ничего к этому добавить не могу – я вегетарианка.

Впрочем, вывеска «Позная» в моем случае возымела эмоциональный эффект – как призыв к познанию и исследованию всего нового. Тем более, что и на Байкале я была впервые.

Поездка организовалась почти стихийно – отдыху в России поспособствовало УФМС, очередями и нововведениями отбившее всякое желание переоформлять закончившийся загранпаспорт. По итогам говорю – спасибо тебе, миграционная служба!

Слово Байкал в момент нашего отбытия было у всех на слуху из-за погружения «Миров», а потому самой расхожей стала шутка о том, что едем не в отпуск, а батискафы контролировать.

Мы действительно были недалеко от них – по другую сторону острова Ольхон. На так называемом Малом море. Старт поездке был дан в проливной дождь, время в пути коротали мантрой – на Байкале своя погода, дождя там не будет. Но он был, а потому моему свежему взору (все мои спутники на Байкале уже были, и не раз) предстал мрачноватым. Хотя и величественным. Ставим палатки, приняв с восторгом помощь в виде тента от предыдущих путешественников. Изо всех сил сдерживаюсь от озвучивания вслух излюбленного расейского вопроса – а интересно, сколько дней подряд будет лить дождь?

Предлагаем нашему самому юному члену команды попросить об улучшении погоды у дедушки Байкала. Для него вопрос не праздный – на завтра намечен день рождения – потому отчаянно просит. Ни шутки, ни даже подтрунивания в этом нет – местный народ к Байкалу относится серьезно – с уважением, любовью и бесконечным интересом. Потому и ездят туда постоянно, особенно в молодости – в год не по разу, и не мусорят на побережьях, озеро именуют морем, по приезду здороваются с ним и с упоением о нем рассказывают.

Так было перед нашим отъездом. Местные жители, с которыми встречались, узнав о наших планах, с интересом расспрашивали, куда именно на Байкал мы собираемся, делились своими соображениями по поводу маршрута и вспоминали свои «байкальские» истории.

Жизнь каждого человека, проживающего в непосредственной близости от Байкала, связана с ним. Он вырастает с «морем внутри», и видит мир по-другому. У меня сложилось четкое ощущение, что иркутяне обладают более широким и свободным взглядом на окружающую действительность. Шор, что ли, меньше. По прибытию на Байкал, стало понятно – почему.

Смотришь на него, и только головой крутишь, как бы в попытке охватить сразу все. И горы, спускающиеся к воде, и саму синь, и небо, меняющееся каждую минуту, и Ольхон, выросший из последождевого тумана, и чаек, и так далее. Далее-предалее. Но если взгляду все-таки удается, то фотоаппарату туго. В стремлении запечатлеть хватаешься за фотик, но начинаешь нацеливаться… и опускаешь руки – невозможно объективом ухватить все. Малый кусочек огромного, величественного. Получается в итоге паззл. Видимо потому, никакие открытки, фотографии в журналах и учебниках географии не могут описать его, и не производят никакого впечатления (по крайней мере, на меня).

Нет, конечно, мы фотографировали. Удержаться невозможно. Но говорю сразу – это лишь фрагменты, осколки общей картины. Отчасти облегчало задачу то, что мы расположились в бухте. На Малом море, как называется отрезок между островом Ольхон и побережьем. Полный Байкал, где взгляд не цепляется за противоположный берег, был значительно левее.

На следующий день, когда небесная канцелярия сменила гнев на милость, мы разглядели в бинокль и Ольхон, и островки, прилегающие к нему, и обнаружили новую цель для путешествия – буддийскую ступу на острове Огой. Про ступу, построенную на Байкале в 2005 году, мы знали. Но вероятность попадания туда расценивали изначально невысоко. Но оказалось, что по прямой – не более десятка километров, осталось дождаться погоды, чтобы добраться спокойно туда на моторке. А пока исследовали окрестности.

В большинстве своем обитатели расположившихся рядом палаток – иркутяне или ангарчане. Иностранцы, как мне показалось, по большей части селятся в коттеджах. Их на Байкале настроили много. И, по преимуществу, без бреда – аккуратно и вполне деликатно по отношению к ландшафту. Перед нами – Малое море, за спиной горы. Самый мощный распадок оказался аккурат напротив нашего места обитания. Прочувствовать этот факт удалось в первую же ночь – мы проснулись от мощнейшего ветра, едва не сносившего палатку.

«Сарма?» – выдвигается предположение (сарма – самый страшный ветер на Байкале, скорость его превышает 40 метров в секунду) и сразу следует история про три ветра, гонявших по Байкалу омулевую бочку. Это одна из самых известных сказок. Узнать ее мне удалось только со слов моих спутников, и закрепить информацией из Интернета. Приобрести байкальские сказки сейчас, к сожалению, невозможно. В крупнейшем книжном магазине Иркутска продавщица хладнокровно сообщила – «последний раз эта книга была у нас в советское время», а в Ангарске пожилая кассирша сокрушенно разъяснила – «их выпускало Восточно-Сибирское издательство, говорят, оно закрылось или прогорело, или еще что-то приключилось». Эй, иркутские власти, патриотизм начинается с малого. Верните детям родные сказки!

На одну из гор взобрались – панорама широчайшая. Заодно и маршрут на Огой посмотрели, как лучше плыть. Решено отправиться утром, чтобы уложиться в штиль. Добрались мы до Огоя быстро и, «припарковавшись» возле крокодильчика (кусок скалы уж очень его напоминал), уже в 8 утра поднялись к ступе.

Как я уже говорила, выстроена она была три года назад, за счет частных пожертвований. Строили волонтеры из самых разных городов России и из-за рубежа. Подробности об ее возведении я прочла уже по возвращении, кратко могу сказать следующее – строительство велось 3 летних месяца, все необходимое для возведения ступы перебрасывали на Огой на катерах и вертолетах. Вложения, помещенные в нее, содержат обширнейшую библиотеку буддийских текстов и еще целый ряд реликвий.

Но это все узналось потом. Пока же, поднявшись на остров, сконцентрировались на созерцании. Двигаемся к белоснежной ступе, выстроенной на самой высокой точке Огоя, по пути осознавая редчайший факт полнейшего одиночества – на острове, кроме нас двоих, никого нет. До ближайших людей – километры. Второй раз нам судьба дарит возможность в покое и тишине увидеть ступу – первый раз это случилось в Индии, в Санчи («вы первые русские за последние несколько месяцев», – сказал нам тогда на подходе к ступе местный служитель). Вершина, так переводится с санскрита слово ступа. Вершина мира, но не гордая и амбициозная. А спокойная и умиротворяющая. На одной из табличек около ступы обнаруживаем слово «мир». Почему-то вспомнились батискафы. Цель-то у них та же – познание. Покидаем Огой, хорошо, что в моторке час можно молчать.

О, про рыбу чуть не забыла. Омуль. Лососевые, сиговые. В Байкале водится его особый подвид. Испробован мной в самых разных вариантах – пересказывать нечего, надо есть. Как и местного хариуса. Его мы распробовали позже, в Листвянке. Это место на слуху у туристов, там и инфраструктура под них заточена, и сувенирка, и рыбный рынок и т.п. Хотелось бы очень проехаться в Листвянку еще раз по осени – дорога до нее от Иркутска просто класс – ровнейшая, перебегающая с горки на горку в обрамлении лесов, и выбегающая в конце концов к Байкалу, к месту, где из него вытекает Ангара. Столбит это место Шаман-камень. По легенде Байкал хотел отдать свою дочь Ангару в жены Иркуту (приток Ангары), но ее выбор был другим – красавица-река сбежала к Енисею. Рассерженный отец бросил ей вслед камень. Еще одна легенда гласит – на Шаман-камень высаживали жен, подозреваемых в неверности. Если за ночь смыло – значит, виновата, получила по заслугам.

В Листвянке есть музей – Лимнологический – там мы застряли у аквариумов. Омули, плавающие в музейных условиях, оказались прям какими-то громадными. Таращатся, подплывая к обращенным к зрителю стенкам, жутковато. Зато в соседнем помещении – веселье. В аквариуме выкаблучиваются две нерпы. Как нерпа попала в Байкал, не знаю, но они там есть. Музейные – смешные, плавают вдоль стеклянной стенки то бочком, то на спинке, то на животе и поглядывают – смотрим-нет. Причем, как нам показалось (чистое имхо), – одна нерпа имела вполне европейские черты, другая – бурятские. Может и поблазнилось.

Что еще – а, вот интересно, – комаров на Байкале нет. И прочей пакости, мешающей людям спокойно наслаждаться природой. Да и вообще никто не мешает. Монетку бросила. Вернусь обязательно. Чтобы позная.

Байкал

Маломорский пейзаж

Вид на бухту с горы

Остров Огой. Крокодильчик

Буддийская ступа на о. Огой

Прямо по курсу – открытый Байкал

Хариус

Листвянка

Екатеринбург – Ангарск – Иркутск, Татьяна Пакулова

© 2008, NR2.Ru, «Новый Регион», 2.0

Публикации, размещенные на сайте newdaynews.ru до 5 марта 2015 года, являются частью архива и были выпущены другим СМИ. Редакция и учредитель РИА «Новый День» не несут ответственности за публикации других СМИ в соответствии с Законом РФ от 27.12.1991 № 2124-1 «О Средствах массовой информации».