Дискуссия о федерализме на Украине по своей природе всегда была политическим симулякром. К этой теме возвращаются тогда, когда элиты, в преддверии нового электорального цикла, не способны предложить какой-либо креативной мобилизационной идеи, способной объединить все украинское общество.

Об этом в авторской колонке для РИА «Новый Регион» пишет киевский политолог Виталий Кулик.

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –

Данный материал участвует в проекте агентства «Битва колумнистов». Если Вам импонирует мнение Виталия Кулика, проголосуйте, нажав кнопку «Нравится» в социальной сети, где зарегистрирован Ваш аккаунт. С колонками остальных участников «Битвы» можно ознакомиться здесь >>>

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –

...Сторонники федерализма пытаются обосновать свою позицию «несостоятельностью украинской государственности», «отсутствием государственной традиции в Украине», наличием «нерешаемых цивилизационных или культурно-ментальных противоречий». Противники федерализации говорят о сепаратизме или обосновывают унитарность государства, исходя из презумпции национально-государственного суверенитета.

В любом случае, мы сталкиваемся не с научной дискуссией, а с псевдоинтелектуальной спекуляцией. Ведь намного легче, играя на мифах и стереотипах общественного сознания, сформировать черно-белый мир, разделив электорат на «своих» и «чужих». Этим «своим» всегда можно «впарить» концепцию «меньшего зла» перед угрозой «захвата власти чужими». В мире мифов нет места анализу и критической мысли. Тут работают иррациональные факторы, визуальные картинки, некие неизмеряемые «сакральные ценности» и псевдорелигиозные маркеры. Попробуем демистифицировать проблему.

Во-первых, федералистские «волны» возникают тогда, когда проявляются проблемы регионального управления или возникают конфликты компетенций. У нас есть жесткая диспропорция социально-экономического развития. Одни регионы дотируют другие. Построение областей и конфигурация административно-территориального деления не соответствуют потенциалу регионов. Простой пример: в Украине нет базового закона о принципах административно-территориального устройства. Регионы живут на основе Положения Совета УССР от 1981 года.

В Украине нет четкого разграничения полномочий между местными и региональными властями. В законе о местном самоуправлении закреплено лишь право контроля общины за деятельностью местных органов власти. Но механизма такого контроля – нет.

Выход: Административно-территориальная и Конституционная реформы. Для начала нужно изменить подходы к региональной политике – от централистской к субсидиарной, то есть, к предоставлению регионам больших полномочий. Не следует бояться укрупнения областей. Другое дело, что для этого необходимо принять новый закон о местных референдумах. А, кроме того, не помешал бы пакет изменений конституционно-правового характера, расширяющий полномочия местных советов при принятии подобных решений. В первую очередь – в вопросах бюджета, налогообложения, проблем, связанных с организацией власти на местах, расширением участия граждан в принятии решений на самом горизонтальном уровне – на уровне дома, улицы, где нет политики, а есть проблемы, требующие решения.

Необходимо вернуться к идее баланса интересов и компетенций. Местное самоуправление в принципе не должно принимать каких-либо политических решений, которые находятся сугубо в компетенции центральной власти. Если же такие решение все-таки принимаются, то прокуратура и правоохранительные органы должны вмешаться в ситуацию и пресечь деятельность зарвавшихся чиновников и общественных деятелей. Если же регион или область, или центральная власть пытается вмешаться в компетенцию местного самоуправления, суды должны прийти на помощь и запретить подобные вмешательства.

Новая региональная политика должна основываться на внутренней интеграции страны. У нас снизилась межобластная деловая активность, особенно в регионах, которые друг с другом не граничат. Упал обмен инвестициями и инновациями. Так вот на восстановление этих скрепов, которые объединяли бы страну, восстанавливали ее соборность, и должна быть направлена новая региональная политика. Мы говорим о новой внутренней интеграции страны. Речь идет не только об инфраструктурных проектах. Есть точки роста – рекреационные зоны, туристический центры, создание крупных предприятий, развитие целых секторов экономики, которые дали бы мгновенный позитивный эффект сразу для нескольких регионов и при этом не требовали бы центральной инициативы из Киева.

В этом смысле весьма эффективна такая форма сотрудничества, как государственно-частное партнерство.

Во-вторых, потребность «замкнуться на хуторе» возникает тогда, когда граждане не могут достучаться к центральной власти, не чувствуют сопричастности к процессу формирования, принятия управленческих решений и контролировать их реализацию. Чтобы покрыть этот дефицит необходимо внедрить механизмы демократии участия, расширить инструментарий влияния граждан на власть через системы общественной экспертизы, общественных слушаний, участия в консультативных форматах, обязать власть учитывать мнение общественности при принятии решений. На это направлена Стратегия государственной политики содействия развития гражданского общества в Украине, которую утвердил президент Украины своим Указом №212/2012.

Практический пример демократии участия в действии: в вашем городе несправедливо повысили тарифы на проезд в общественном транспорте. Вы собираете единомышленников, проводите независимую общественную экспертизу решения местных властей, после этого публичные слушания и требуете от местного совета отменить постановление. Вы будете удивлены, но орган местного самоуправления обязан реагировать на ваше требование. В Украине уже есть позитивные примеры, когда горсоветы отменяли завышенные тарифы и применяли калькуляцию от гражданского общества.

В-третьих, о федерации говорят тогда, когда имеет место языковая проблема. В этом вопросе нужны тонкие гуманитарные технологии. Вообще целесообразно было бы ввести триязычие без ущерба ни для одной из языковых групп. Нужно обеспечить знание украинского языка во всех регионах страны, ликвидировать языковую диспропорцию, обеспечить обязательность его знания на всех ступенях власти. Вопрос состоит в том, чтобы обеспечить права на культурное развитие нации – номинанта. Это можно сделать бюрократическими, силовыми или командными методами или, проще говоря, украинизацией. А можно сделать при помощи тонких технологий – поддержки украинских школ, лицеев, стимулированием к изучению языка и проч. Можно искать свою идентичность в национализме начала 20 века, а можно в гражданском конституционализме (по Хабармасу). Когда будет достингут первый этап, мы получим надлежащее проникновение украинского языка в ткань общества, когда ему не будет угрожать лингвистическое гетто, тогда можно ставить вопрос о втором и третьем государственных языках. Русский язык может стать вторым государственным тогда, когда украинскому ничто не будет мешать или угрожать. Но, в то же время, русским нельзя пренебречь из-за количества его носителей. Многие граждане Украины считают его свои родным языком. Он обеспечивает нашу интеграцию в евразийское пространство. Английский будет просто необходим в качестве государственного, поскольку процесс интеграции Украины в европейское пространство также неизбежен. Глобализация требует от Украины знания английского языка. Без этого мы не сможем свободно общаться с европейскими партнерами и даже искать нужную информацию в сети интернет. Знание трёх государственных языков в будущем для государственного служащего должно быть обязательным условием при приеме на работу.

Украина как демократическая страна должна обеспечить свободное использование языков разных национальных меньшинств, для обеспечения культурного развития и культурного многообразия.

Когда мы говорим о введении новых государственных языков, необходимо понимать, что это требует значительного бюджетного финансирования. Придется перевести всю нормативно-правовую базу на второй (если не и на третий) государственный язык. Дублирование на 2-х языках разной информационно-культурной продукции.

На такие сложные вопросы, как языковой, нет простых ответов. Методы Шарикова – все взять и поделить, а в данном случае росчерком пера решить вопрос языка – невозможно. Очевидно, что языковая политика нуждается в коррекции, и мы придем к триязычию. Но для этого необходимо время, деньги, политическая воля и отсутствие конфликтности в обществе. Вопрос языка должен стать не вопросом разделения, а объединения. Это достигается только, когда русский и английский знать выгодно, а украинский изучить не напряжно.

Вместо выводов: В эпоху глобализма идея национально-государственного суверенитета утратила свое аксиоматическое значение. По словам Ж.Мерэ, он еще по инерции продолжает эмпирически существовать «как наследие и результат прошлого», но все больше воспринимается как некая обуза будущего развития мироустройства. По словам армянского исследователя К.Даллакяна, «в структуре глобальных взаимоотношений Вестфальская «закрытая» система «суверенных» наций-государств, составлявшая основу мирового порядка в течение трехсот пятидесяти лет, исчерпывает себя». Поэтому дискуссия о федерации или унитарности – это попытка вернуться к устаревшей системе координат, из которой мир давно уже вышел.

По мнению украинского политолога Андрея Ермолаева, в таких странах как Украина «созданы только базовые предпосылки, но процесс нациообразования не завершен. Это, прежде всего, связано с тем, что процесс нациообразования имеет ряд базовых характеристик: наряду с культурной, гражданской, государственной идентичностями есть идентичность, связанная с политическим самосознанием, ощущением себя как субъекта. В этом отношении до сих пор украинская нация остается нацией в себе. Признавая себя общим культурным пространством, идентифицируя себя с общим гражданством, тем не менее, украинская нация остается политически фрагментированной. Это выражается в разном понимании внешней перспективы и внутреннего обустройства. То есть процесс формирования украинской нации еще не завершен». Отсюда фрагментированная идентичность украинцев, наличие сильных региональных отличий, «конфликт» цивилизационных выборов (евро-азийский и западноевропейский) и пр.

Но, даже там, где национальные конфликты и национальные идентичности, присутствовали в политической сфере, они вовсе не обязательно присутствовали в ежедневной жизни. Известный исследователь национализма Р.Брубейкер писал, что национализм может проявиться в законодательстве, в прессе, в некоторых учреждениях государственной администрации, при этом, не проявляясь на улицах или в домах людей.

Чтобы преодолеть постнациональные дефициты, не обязательно федерализировать страну, достаточно ее децентрализировать и провести демократическую модернизацию.

Киев, Виталий Кулик

© 2012, NR2.Ru, «Новый Регион», 2.0

Публикации, размещенные на сайте newdaynews.ru до 5 марта 2015 года, являются частью архива и были выпущены другим СМИ. Редакция и учредитель РИА «Новый День» не несут ответственности за публикации других СМИ в соответствии с Законом РФ от 27.12.1991 № 2124-1 «О Средствах массовой информации».