В эти августовские дни российские военные моряки-балтийцы вспоминают очередную годовщину самого кровопролитного морского сражения XX века. В многотомной «Истории Великой Отечественной войны» ему посвящены три строки. Всего три строки. Два предложения. В этой морской баталии, в холодных балтийских водах смешались отвага и самопожертвование советских моряков, отчаяние и ужас тысяч гражданских, в том числе женщин и детей, стратегические просчеты Генштаба РККА и интриги ленинградского руководства, реальные и мифические подвиги, и скрытые в архивах тайны первого периода Великой Отечественной войны. Об этом пишет в авторской колонке прибалтийский обозреватель РИА «Новый Регион» Илья Никифоров.

До сего дня дожили несколько ветеранов этой морской битвы и всего два корабля из более чем двух сотен участников сражения: подводная лодка Краснознаменного Балтийского флота «Лембит» и ледокол бывшего Эстонского морского пароходства «Суур Тылл». Оба судна сегодня – экспонаты таллиннского морского музея. А моряки и ветераны, русские и эстонцы собираются 28 августа на берегу Финского залива на оконечности далеко выдающегося в море мыса Юминда.

По тихому, вечернему морю бежит дорожка от заходящего солнца, меняет цвет, краснеет, багровеет и стынет кровавым отсветом. Как вечером 28 августа 1941 года… И бежит эта кровавая дорожка от эстонского берега, в водах которого и разворачивалось кровавое морское сражение, к берегу финскому, где в безымянных и безвестных братских могилах похоронены свыше 15 000 моряков, солдат, женщин, детей, погибших в юминдском морском …аду.

В августе 1939 года Советский Союз, понимая, что начатая Германией война с Польшей, Францией и Англией рано или поздно столкнет Красную Армию и Вермахт, «надавил» и Латвию, Литву и Эстонию, заставив их заключить так называемые «договора о базах», согласно которым на территорию стран Балтии были введены ограниченные контингенты войск, а также размещены базы ВВС и Краснознаменного Балтийского флота. За коротким словом «базы» скрывались сотни миллионов золотых червонцев, запланированных на строительство береговой обороны КБФ.

Советский Генштаб как умел, извлекал уроки из проигранной Германии первой мировой войны. «Красные маршалы» помнили, что немцы в 1917 году, высадив морской десант, захватили острова Моонзундского архипелага и заперли российский флот в Гельсинфорсе и Ревеле, а затем заставили его «бежать» в Кронштадт.

На сей раз руководство ВМФ и РККА запланировало выстроить мощную, непробиваемую береговую оборону. У Латвии и Эстонии были арендованы земли. Власти независимых Латвии и Эстонии выселили с арендованных земель тысячи хуторян. Только на Сааремаа с отчужденных земель были переселены 600 семей. С маленького острова Осмусаар посреди Финского залива эстонские власти депортировали всех местных рыбаков-шведов. Разумеется, все они получали денежную компенсацию за счет СССР. Началось строительство. В Лиепае, Вентспилсе, на островах Сааремаа, Хийумаа, Осмусаар стремительно возводились непробиваемые и неуязвимые бетонные позиции дальнобойной морской артиллерии, строились железные дороги, причалы и прочая инфраструктура. Только на Сааремаа на работу были завербованы 6000 эстонцев-строителей.

Латыши до сих пор вспоминают, что зарплату «оккупанты» им платили золотыми червонцами (разумеется, в местной валюте, и по курсу). Финансовые объемы строительства были таковы, что к началу войны вложения достигли 500 миллионов рублей золотом в ценах 1939 года. Эта сумма сопоставима с проектом Днепрогэса.

Циклопическое строительство полностью исходило из боевой задачи, поставленной перед КБФ. На случай войны с Германией и Финляндией КБФ должен был не допустить высадки вражеского десанта на Моонзундских островах, разгромить немецкий флот, если он сунется в Рижский залив и содействовать РККА в наступлении в южной Финляндии. И ведь, действительно, пока советские моряки и красноармейцы удерживали острова Моонзундского архипелага, немецкий флот даже не совался в восточную Балтику, проводка конвоев в Рижский залив считалась опасным делом, а вход в Финский залив был практически закрыт для финского и немецкого флотов.

Одно но! Советские стратеги, усвоив опыт проигранной Первой мировой войны, даже не предполагали, что Гитлер и не планировал штурмовать Прибалтику с моря, завязывать в финском заливе морские сражения прежних времен. Гитлеровские генералы оказались хитрее той сплоченной группы советских политических руководителей и военачальников, которые определяли стратегию будущей войны. Немецкое командование атаковало Прибалтику не там, не так, и не теми силами и средствами, что предполагали в Москве. В этом и состоял «фактор внезапности».

Десантов противник не планировал, в Рижский залив не прорывался. Ставка была сделана на авиацию и минную войну. Базы Балтийского флота были атакованы, и, несмотря на яростное сопротивление, разгромлены и захвачены с суши. С востока. С тыла. Немецкие генералы хорошо знали, что военно-морские базы и береговая оборона не имеют системы и средств отражения наступления с суши, а перед РККА не ставилась стратегическая задача обороны инфраструктуры флота. Лишенный баз флот, сам был бы вынужден стягиваться к узкому горлу Финского залива. Если бы пал Ленинград, то морякам-балтийцам КБФ ничего не осталось бы как открыть кингстоны и затопить корабли. План «Барбаросса» предусматривал быстрое овладение Прибалтикой с находившимися здесь военно-морскими базами, стремительное продвижение к Ленинграду и превращение Балтики во «внутреннее немецкое море». Взятие северной столицы, по планам германского командования, давало возможность освободить войска и, укрепив, таким образом, левый фланг группы армий «Центр», перебросить воинские части под Москву.

Константин Симонов записал слова маршала Георгия Жукова. Отставленный и обиженный военачальник мог позволить себе откровенность: «Что такое внезапность? Трактовка внезапности, как трактуют ее сейчас, да и как трактовал ее в своих выступлениях Сталин, неполна и неправильна. Что значит внезапность, когда мы говорим о действиях такого масштаба? … Главная опасность внезапности заключалась не в том, что немцы внезапно перешли границу, а в том, что для нас оказалась внезапной ударная мощь немецкой армии; для нас оказалось внезапностью их шестикратное и восьмикратное превосходство в силах на решающих направлениях; для нас оказались внезапностью и масштабы сосредоточения их войск, и сила их удара».

Группа армий «Север» наступала на Ленинград через Каунас, Даугавпилс, Псков. Немецкие войска уже через неделю после начала войны ворвались с боями в Ригу, захватили Лиепаю, Вентспилс, а через две недели достигли границ Эстонии. Эстонское направление считалось второстепенным, несмотря на то, что в Таллинне располагалась главная база Краснознаменного Балтийского флота, а на Моонзундских островах находилась практически вся советская морская авиация.

7 августа немецкие части вышли на берег Финского залива, окончательно перерезав сухопутное сообщение Таллинна с Ленинградом.17 августа была сдана немцам и Нарва. Еще одиннадцать дней отчаянно сопротивлялся Таллинн. 27 августа бои шли уже в самом городе. В ночь на 28 августа 1941 года последние защитники советского Таллинна и беженцы погрузились на корабли КБФ и гражданские суда, т.ч. и на ледокол «Суур Тылл». Их ждал полный опасностей переход до Кронштадта, самое кровавое в истории второй мировой войны минно-артиллеристское сражение при мысе Юминда, десятки подорвавшихся на минах и утонувших гражданских судов, тысячи погибших людей.

То, что Таллинн, как главную базу КБФ, не удастся удерживать бесконечно, стало ясно уже в конце июля. Тем не менее, до второй половины августа даже в Москве даже не ставился вопрос о подготовке планов эвакуации группировки, оказавшейся далеко в тылу противника. Более того, с 30 июля одной из важнейших задач КБФ, возложенных на флот Москвой стало обеспечение бомбардировок Берлина с аэродромов на острове Сааремаа. Флот, отказывая себе во всем, обеспечивал перевозку горючего и бомб для особой авиагруппы на Сааремаа. Отважные летчики продолжали летать с Сааремаа бомбить Берлин даже после того, как немцы захватили Таллинн. На Берлин было сброшено 311 авиабомб. Каждая бомба не имела никакого военного значения, но имела большое значение политическое. Операцию эту обеспечивала почти стотысячная группировка и половина Балтийского флота. Военный совет КБФ, далекий от большой политики, предлагал эвакуировать войска из Ханко и Моонзунда в Таллинн, чтобы организовать прорыв на восток на помощь Ленинграду. Предложение было отвергнуто. 50-тысячный гарнизон Моонзунда самоотверженно сражался до конца октября. Командование было эвакуировано самолетами, рядовые бойцы были убиты или попали в плен. Отстроенные в 1939-1940 годах артиллерийские батареи береговой обороны были взорваны, затоплены и врагу не достались.

26 августа Сталин согласился эвакуировать таллиннскую базу в Кронштадт. В тот же день руководство Северо-западного направления в лице маршала Ворошилова, генерала Захарова, и члена Политбюро ЦК ВКП (б) Жданова отдали распоряжение начать подготовку к переходу из Таллинна. Военные историки отмечают, что директива Ворошилова и Жданова была мутная и двусмысленная. В Ленинград предлагалось отправить лишь транспорты с солдатами и эвакуируемыми гражданскими лицами. Точно так же как за несколько дней до этого транспортами в Кронштадт были доставлены тысячи эстонских призывников. Про конвой не упоминалось. Вероятно, Ворошилов и Жданов не ждали возвращения в Ленинград боевых кораблей КБФ, так как не исключали сдачи Ленинграда немцам и готовили корабли… к подрыву и затоплению. Конечно, опытным партийным руководителям было предпочтительнее, чтобы «грязную работу» сделал командующий КБФ адмирал Трибуц. Трибуц сделал вид, что намека не понял. И не ошибся. Сталин прекрасно знал о настроениях Жданова и Ворошилова и через неделю заменил последнего Жуковым.

Уже 27 августа военный совет КБФ отдает боевой приказ на переход флота из Таллинна в Кронштадт. Более 200 боевых кораблей, транспортных и вспомогательных судов должны были к 28 августа погрузить на борт отступающую пехоту, многочисленных гражданских беженцев, в т.ч. и правительство ЭССР, трибуналы, прокуроров, чекистов и ценности Госбанка и выйти в направлении Кронштадта.

В отряд главных сил были включены крейсер «Киров» (флаг командующего КБФ) эсминцы «Ленинград», «Гордый», «Сметливый», «Яков Свердлов» и другие, подводные лодки в т.ч. «Калев» и «Лембит», тральщики, буксиры и ледокол «Суур Тылл». Был сформирован отряд прикрытия и боевой арьергард.

По плану предполагалось составить конвой из 33 транспортов, которые должны были принять на борт 22850 военнослужащих и 2400 гражданских лиц. Среди них были транспорты Ленинградского морского пароходства (такие как «Луга» «Тобол», «Амгунь»), латвийские суда («Атис Кронвальдс», ледокол «Кришьянис Вальдемарс»), эстонские – «Ярвамаа», штабной пароход «Вирония» и пр. В принципе до утра 28 августа все конвои должны были выйти в море и выстроиться в походный ордер.

Естественно, уложиться в запланированные сроки не удалось, желающих эвакуироваться гражданских оказалось больше. Не все транспорты были поданы к местам посадки. Погода испортилась, стало сильно штормить, и походный ордер был выстроен лишь к полудню 28 августа. Суда были перегружены. На пароход «Вирония» вместе с правительством Эстонской ССР набилось около 3 тысяч человек, «Казахстан» вышел из гавани, имея на борту 3,5 тысячи пассажиров, в т.ч. женщин и детей. В сумятице затерялся и председатель эстонского Совнаркома Йоханнес Лауристин. Принято считать, что он утонул вместе с пароходом «Вирония» или эсминцем «Яков Свердлов». Но есть версия, что он был еще в порту расстрелян чекистами, чтобы не попал в плен к врагу.

Самый дотошный военный историк адмирал Радий Зубков установил, что на борт было принято 20 400 военнослужащих. В экипажах боевых кораблей несли службу 8173 человека. Итого, считает он, военных вышло в переход 28 573 человека. Гражданских пассажиров оказалось впятеро больше запланированного – 12 806. Всего отправились в переход 41992 человека. Львиная доля пассажиров была принята на транспортные суда (88%). Возможно, пассажиров было и больше, так как военный историк адмирал Радий Зубков в спорных случая берет усредненные значения. Прикрывая посадку войск на суда, в боях на улицах и в пригородах Таллинна погибли почти 8 тысяч красноармейцев. Свыше 11 тысяч бойцов сил прикрытия измотанные, израненные, отстреливавшиеся до последнего патрона были взяты немцами в плен.

225 вышедших из Таллинна судов должны были пройти свыше 300 километров. И на протяжении 250 километров берега Финского залива были захвачены противником. 185 километров маршрута пролегало в зоне абсолютного господства немецкой авиации. По сути дела, Балтийский флот должен был принять навязанное ему арьергардное морское сражение, отступать, сохраняя порядок и оказывая ожесточенное сопротивление врагу и борясь за жизнь людей и живучесть судов. Победить в сражении означало довести до цели как можно больше кораблей и пассажиров.

Немцы и финны стремились разгромить этот огромный конвой, организовать его поиск и преследование, и уничтожить советские корабли, чтобы не допустить переход в Ленинград боевых частей и флота. Средства и вооружения, которыми располагали немцы и финны, и которыми они намеревались добиться полного разгрома противника, включали в себя морские мины, торпедные катера, морскую авиацию и береговую артиллерию. Всего этого было более чем достаточно. Сконцентрированные на пути каравана мины и пушки занимали почти 93 километров маршрута конвоя.

Командование КБФ не могло знать, выбирая маршрут, насколько густо он был усеян минами за считанные дни перед переходом. До сих им пор везло. И потери от мин были не велики. Разведка КБФ ничего не знала о новых минных заграждениях. Но оказалось, что флоту предстояло пересечь аж 27 минных заграждений. Немцы и финны как раз напротив мыса Юминда сумели скрытно и в очень сжатые сроки выставить 2804 морских мин разных типов. Особенно постарались финские минные заградители «Руотсинсалми» и «Рийлахти».

Движение сил КБФ началось лишь в полдень 28 августа. В пять часов вечера корабли первого конвоя начали форсирование Юминдской минной позиции. Тут же подорвались санитарный корабль «Элла», ледокол «Кришьянис Вальдемарс» и другие. Суда вынуждены были встать на якорь посреди минных полей и заняться спасательными работами. Тогда же погиб штабной корабль «Вирония». Он оказался посреди минного поля без хода и управления. Дрейфующая «Вирония» дважды подорвалась на минах и около полуночи затонула. Подорвались транспорты «Луга» и «Эверита». 1200 раненых с «Луги» были посреди моря перегружены на транспорт «Скрунда». Подорвался и затонул эсминец «Яков Свердлов» В полной тьме почти две сотни судов вынуждены были прекратить движение и стать на якорь.

Подорвавшиеся суда горели, горела нефть, вытекавшая в море, кричали раненые и утопающие. Один взрыв следовал за другим. Тем не менее, моряки-балтийцы как могли спасали людей с тонущих судов. Большинство пассажиров, прорвавшихся в Кронштадт, были сняты с утопавших кораблей, спасены из горящего моря, подобраны на скалах островов Финского залива. Были и такие счастливцы, которые за эту длинную августовскую ночь сменили по пять кораблей, погибавших один за другим, но спаслись. Подорвался эсминец «Славный». Гибнет эсминец «Скорый», спасая лидер «Минск». Арьергард около полуночи нагоняет остальные конвои и нарывается на мины. За один час гибнут все три эсминца из состава арьергарда.

Всю ночь корабли стоят на якоре посреди Финского залива севернее и восточнее мыса Юминда, как раз посреди минных полей. Для тех, кто стоял на якорях, ночь прошла относительно спокойно. Но тем, кто попытался под прикрытием темноты пойти на восток, повезло меньше. Робкие немецкие торпедные катера сменились решительными и жестокими против безоружных транспортных судов финскими катерами. Они топили всех, кого могли настичь.

Рано утром, едва рассвело, и можно было разглядеть плавающие в протраленной полосе мины, а значит, и увернуться от них, конвои продолжили движение. Тут их ждала немецкая авиация. Авиация КБФ не могла или не сумела помочь конвоям. Радиус действия советских истребителей не позволял прикрывать суда с воздуха, а бомбардировочная авиация так и не была толком задействована для превентивных налетов на аэродромы противника. Более того, даже разведывательные мероприятия на этот счет не были предусмотрены.

Немецкая авиация подожгла транспорт «Казахстан», потопила транспорт «Тобол», повредила «Шауляй». Еще 23 корабля затонули либо сразу, или в результате повреждений. К концу дня сражение закончилось. Корабли, сохранившие ход, уклонившиеся от мин, отбившиеся от самолетов дошли до Кронштадта. Суда, кое-как сохранившие живучесть, достигли Гогланда и высадили там около десяти тысяч спасенных пассажиров. Затем они были переправлены в Кронштадт и Ленинград.

Из Таллинна вышли 225 судов и кораблей, в т.ч. 20 транспортов. 62 корабля (в основном безоружные гражданские транспорты) погибли от мин, бомб, торпед и артиллерийского огня. Погибли сразу или, борясь до последнего, затонули позже. Если из Таллинна, по подсчетам военных историков, вышли 41 992 человек, то погибли в ходе жестокого морского сражения свыше 15 человек. Из них – 4628 гражданских лиц.

Сильный Юго-западный ветер характерный для этого времени года не давал ни малейшего шанса оказавшемуся в воде человеку выплыть к относительно близкому эстонскому берегу, пусть даже и занятому врагом. Тела сгоревших заживо, захлебнувшихся или замерзших в холодном осеннем море людей через пару-тройку суток стало выбрасывать на финский берег в районе города Котка. Сначала одного, потому десять, потом сто, тысячу… Финские власти мобилизовали местное население на рытье братских могил, сбор тел и их скорейшее захоронение.

На долгие годы ужасная картина тысяч вынесенных морем покойников стала тайной. Молчали обыватели, помалкивало государство. Лишь лет десять назад финские журналисты рассказали об этом ужасе, который пережили прибрежные жители.

Сражение у мыса Юминда стало самым кровавым в истории морского флота. В 1790 году в финских шхерах российский галерный флот понес огромные потери в Роченсальмское сражении. Погибло 7369 моряков. В цусимском сражении безвозвратные потери флота составили 34 из 38 кораблей и 13,7 тысячи человек. Но! В это число входят не только убитые и утонувшие, но и попавшие в японский плен и интернированные до конца войны. В Юминдском же сражении погибли больше трети военнослужащих и свыше трети гражданских. Не дошла до Кронштадта почти половина из тех, кто шел на транспортах и вспомогательных судах. Потери военных моряков были меньше.

Как можно оценить итоги кровавой ночи? И надо ли? Жертвы громадны, они, наверное, могли быть и меньше, если бы… Что тут гадать. Лучше взглянуть с другой стороны, со стороны противника. Немцы и финны из кожи вон лезли, чтобы не допустить прорыва. Этого требовали и директивы Гитлера. Все-таки в Таллинне находилась половина боевых кораблей КБФ. Но прорыв состоялся. Противник не смог добиться своей цели. Ленинград был усилен опытными, обстрелянными войсками. Флот продолжил обеспечивать коммуникации с воюющими гарнизоном Моонзунда и Ханко и, в конце концов, эвакуировал гарнизон Ханко на «большую землю»

1 сентября немцы заняли Хаапсалу. 21 сентября закончились бои на Сааремаа на полуострове Сырве. Через месяц пал остров Хийюмаа. 2 декабря были эвакуированы в Кронштадт последние защитники крошечного острова Осмусаар. А далеко на востоке в эти самые дни началось первое советское контрнаступление. Наступление под Москвой.

Таллинн, Илья Никифоров

© 2012, NR2.Ru, «Новый Регион», 2.0

Публикации, размещенные на сайте newdaynews.ru до 5 марта 2015 года, являются частью архива и были выпущены другим СМИ. Редакция и учредитель РИА «Новый День» не несут ответственности за публикации других СМИ в соответствии с Законом РФ от 27.12.1991 № 2124-1 «О Средствах массовой информации».