Два уголовных дела последних дней: русского националиста Романа Железнова, воевавшего в украинском батальоне «Азов», и дело осужденного в Грозном Рустама Керимова, воевавшего в Сирии на стороне джихадистов, показали, что российские власти наконец определились с отношением к гражданам, сражающимся за рубежом. Кто подлежит уголовному преследованию, кто нуждается в поощрении, а кого можно не замечать. Стратегия, избранная Кремлем по отношению к наемникам и добровольцам, не является уникальной: это синтез советского подхода с его «исполнением интернационального долга», с западным образца 50-60 годов XX века и системой частных военных компаний начала XXI века. Поворотный момент смены отношения российского государства к наемникам прошел не без участия некоего Игоря Стрелкова – и совсем не в контексте украинской войны…

История вопроса: русские добровольцы против Конан-Дойля и советский «служебный интернационализм»

Русские не первое столетие участвуют в иностранных войнах: идейные добровольцы принимали участие в венгерском восстании и других революциях 30-х годов XIX века, вместе с балканскими народами сражались против турок и австрийцев, воевали в англо-бурской войне на стороне южноафриканских поселенцев. Кстати, вполне возможно, что русские стрелки могли «встречаться» по разные стороны фронта с Артуром Конан-Дойлем или в качестве военнопленных пациентов писателя: автор «Записок о Шерлоке Холмсе» также участвовал в англо-бурской войне в качестве хирурга военно-полевого госпиталя. Частные случаи присутствия русских бойцов отмечены во франко-прусской войне и в американской гражданской войне середины XIX века.

В советское время добровольческое движение было институционализировано и взято под контроль государством. За годы советской власти русские приняли участие в нескольких десятках конфликтов разной степени интенсивности, которые велись по всему миру. Однако жители СССР принимали в них участие только по долгу службы, пусть часто и неофициально. Частные лица не имели возможности участия в зарубежных войнах. Исключение составляли лишь русские эмигранты, которые в составе добровольческих соединений участвовали в гражданской воине в Испании, в Великой Отечественной войне, а также в борьбе балканских народов друг с другом, с итальянцами, немцами, союзниками и СССР.

К концу 80-х – началу 90-х годов государство перестало жестко контролировать перемещения и деятельность граждан, что вместе с идеологическим кризисом вызвало разделение и поляризацию в среде тех, кто принимает участие в зарубежных войнах. Часть профессиональных бойцов интегрировались в западный рынок частных военных услуг. Одновременно на фоне гражданских войн на постсоветском пространстве сформировалось добровольческое движение. Отправной точкой стала война в Нагорном Карабахе, в которой участвовали как профессионалы, так и стопроцентные гражданские. Затем – Приднестровье, Абхазия, и войны на руинах бывшей Югославии.

Отношение государства к добровольцам все эти годы было абстрактно-снисходительным. Спецслужбы «присматривали» за бойцами-интернационалистами, но особо не препятствовали их деятельности. Те, кто выбрал работу на профессиональном рынке военных услуг, который на Западе оформился в современный вид после 9 сентября 2011 года и начала войн в США в Ираке и Афганистане, либо старались не афишировать свои занятия, либо становились эмигрантами. Но были и исключения. Известна история кадрового военного, который после службы в рядах ВС РФ в 90-е отслужил контракт во французском Иностранном легионе. После он вернулся в Россию, где оказался в среднем офицерском составе одной из частей ВДВ. И, заодно, инструктором по боевой подготовке, причем готовил и подростков в специализированных спортивных лагерях при этой воинской части. К сожалению, он привлек к себе внимание ФСБ и СМИ. Но не своей давней службой в Иностранном легионе, а неудачным стечением обстоятельств: попыткой провести платные курсы по боевой подготовке для иностранцев на материальной базе части за пару дней до визита в окрестности ППД первых лиц страны.

Одновременно в последние десятилетия в России де-факто были созданы частные военные кампании. В основном, в виде «частных армий» госкорпораций, обеспечивающих безопасность инфраструктуры и сотрудников как на территории России, так и за рубежом: в Африке, Азии, Южной Америке. Но были и попытки упорядочить стихийный рынок частных военных услуг: практически полноценные частные военные компании западного образца, под кураторством ФСБ и других спецслужб. Их функционал аналогичен работе их западных коллег: проводка конвоев, охрана объектов, вооруженная охрана судов – у побережья Сомали и так далее.

Относительно тех бойцов, которые не захотели вписываться или не вписались в предложенные государством рамки «корпоративных армий» или полутора ЧВК, власти долгое время сохраняли что-то вроде нейтралитета. Но, скорее всего, не знали, что с такими гражданами делать.

Правовой статус наемника: проще расстрелять, чем осудить

Дело в том, что и международное и российское право оставляют очень широкие возможности для квалификации бойца, принимающего участие в иностранном конфликте не как «наемника» но как «добровольца». Напомним: первое является уголовно наказуемым деянием, второе – нет. По условиям дополнительного протокола к Женевским конвенциям 1949 года о защите жертв войны, наемник не имеет прав комбатанта и является военным преступником, подлежащим уголовному наказанию. Но при этом квалифицировать действия бойца как «наемничество» практически невозможно. Для этого следует доказать не только участие иностранца в вооруженном конфликте, но и то, что он не был членом официальных военизированных структур стороны, за которую сражался. Доказать не только то, что боец получал за это денежное вознаграждение, но и то, что оно значительно превышало среднее денежное вознаграждение официальных комбатантов. К слову, в ЧВК современного западного типа эти условности учитываются и идеально обходятся.

В российском Уголовном кодексе почти в точности повторяются основные положения международного права о наемниках. Но с некоторыми ключевыми исключениями: в ст. 359 УК РФ прописан мотив наемничества: получение материального вознаграждения. И нет оговорок о том, каким оно может быть. «Наемником признается лицо, действующее в целях получения материального вознаграждения и не являющееся гражданином государства, участвующего в вооруженном конфликте или военных действиях, не проживающее постоянно на его территории, а также не являющееся лицом, направленным для исполнения официальных обязанностей» – определяет российское право наемника.

Соответственно, добровольцем считается лицо, принимающее участие в вооруженном конфликте на территории другой страны, но не мотивированное вознаграждением. «Не мотивированное» означает, что боец может получать деньги за свою деятельность, но это не является мотивом, определяющим его действия.

Сирийская авантюра «Славянского корпуса» и призрак Игоря Стрелкова

Статья 359 УК РФ действует уже многие годы. Российские СМИ, утверждают, что прежде она никогда не применялась к гражданам Российской Федерации. Впрочем, это утверждение ошибочно: в конце 2013 года уголовное дело по этой статье было возбуждено в отношении лиц, причастных к руководству одной из двух российских «легальных частных военных компаний». Это было дело «Славянского корпуса» – о попытке сирийских бизнесменов получить около 2000 российских бойцов для защиты их предприятий и других внутрисирийских дел. «Славянский корпус» оказался десятикратно меньшим (около 250 человек), и воевал недолго: непосредственные командиры уже в Сирии смогли сориентироваться в обстановке и отказались воевать с джихадистами за частные интересы местных «олигархов» (при вербовке кандидатам солгали, что это будет официальная работа на правительство Сирии). С несколькими ранеными «Славянский корпус» вернулся домой, где организаторов этой авантюры радушно встретило ФСБ. Одна из двух крупнейших российских ЧВК Moran Security Group после этого практически прекратила существование. Следствие в отношении лиц, причастных к созданию Slavonic Corps все еще идет, приговор пока не вынесен.

Впрочем, эта история практически не имеет отношения к теме статьи, посвященной эволюции взаимоотношений наемников-добровольцев и российского государства. Уголовное дело в отношении руководства ЧВК, сформировавшей «Славянский корпус» – это скорее частный случай из сферы высокорискового бизнеса. Однако в ней есть одно маленькое «но»: этой весной в Сети появились архивы, содержащие взломанную переписку Игоря Стрелкова, бывшего командующего ополчением ДНР. Из этой переписки следовало, что осенью 2013 года Стрелков, тогда еще не отставной офицер ФСБ, консультировал посредников, формировавших «Славянский корпус», на тему профпригодности кандидатов в командный состав группы.

Государство вспомнило о комбатантах за рубежом за полгода до войны на Донбассе

Историю «Славянского корпуса» можно считать первым «звоночком», свидетельствующим о повышенном внимании властей к бизнесу наемников. В целом же война в Сирии, а затем гражданская война на Украине в корне изменили спокойно-снисходительное отношение российских властей в отношении наемников и добровольцев.

Летом 2013 года президент Владимир Путин, глава ФСБ Бортников, а вслед за ними и глава Чечни Кадыров вынужденно признали, что в Сирии воюют граждане РФ. Первый заместитель директора ФСБ Сергей Смирнов называл цифру в 400 человек. Арабские источники называли цифру в тысячу бойцов из России. Директор ФСБ Александр Бортников объявлял о двухстах российских боевиках в Сирии. Путин летом 2013 года увеличил эту цифру до 600 «штыков». «Мусульманские правозащитники» из фонда «Солидарность» утверждали, что в Сирии год назад воевали около 180-200 дагестанцев и 460-480 чеченцев. Большая часть кавказцев воюют в Сирии против правительственных войск – либо на стороне различных «умеренных группировок», либо в рядах «Исламского государства» и других джихадистских организаций. Тогда же официальными лицами было выражено сожаление, что исламистам из РФ, воюющим в Сирии, не грозит уголовное преследование на родине – поскольку они обладают статусом добровольцев. А, скорее, потому, что факт наемничества практически невозможно доказать.

После заявлений президента РФ и главы ФСБ все изменилось: в ФСБ был разработан антитеррористический законопроект, вводивший в ч. 2 ст. 208 УК РФ («участие в незаконном вооруженном формировании») следующее положение: «участие на территории иностранного государства в вооруженном формировании, не предусмотренном законодательством данного государства, в целях, противоречащих интересам Российской Федерации». Заодно максимальное наказание по этой статье было увеличено с 5 до 10 лет лишения свободы. В декабре прогремели волгоградские теракты, затем началась война на Донбассе, в которой русские оказались не только на стороне ополчения Новороссии, но и в рядах украинских добровольческих батальонов. И уже 5 мая 2014 года вступил в силу Федеральный закон, который увеличивает наказание по ч.2 ст.208 УК РФ до 15 лет.

Ненужный Керимов и демонстрация намерений

Первым осужденным по обновленной ч. 2 ст. 208 УК РФ стал житель Грозного Рустам Керимов, участвовавший в сирийской войне на стороне исламистских формирований. Причем, «первенец» для демонстрации нового подхода российских властей к феноменам добровольческого движения и наемничества явно был выбран не случайно: им стал не влиятельный полевой командир, не известное на родине лицо, а рядовой и неудачливый исполнитель. В октябре 2013 года Керимов прилетел в Стамбул, затем он оказался в Сирии в отряде некоего Абу-Ибрагима. Уже через полтора месяца Керимов на боевом дежурстве был ранен в левую голень. 20 декабря он уже вернулся в Чечню. По прибытии он был задержан правоохранителями в Хасавюрте. Керимов, судя по всему, не успел принять участие в серьезных боевых операциях. Не «засветился» и в резонансных преступлениях, во множестве совершаемых боевиками в Ираке и Сирии. По крайне мере, об этом не сообщали российские службы: ни чеченская прокуратура, ни республиканские управления СК РФ и ФСБ. Получил Керимов также – не максимальный срок обновленной 208-й статьи в 15 лет, но три года колонии общего режима. Судя по всему, дело Керимова было относительно мягким предупреждением от российской власти об изменении госполитики по отношению к добровольцам, чья деятельность противоречит политике государства.

Власти РФ не забыли и о ранее невостребованной статье 395 УК РФ «Наемничество»: несмотря на всю ее практическую бесполезность, правоохранительная система пытается сделать эту статью одним из инструментов вразумления бойцов, отказавшихся следовать в курсе политики Кремля.

Железнов, «Азов» и краденая говядина

В рамках новой политики первым резонансным фигурантом уголовного дела по 359 статье стал такой же бесполезный персонаж, как и Керимов: российский националист Роман Железнов по кличке «Зухель», воюющий в рядах украинского добровольческого батальона «Азов». Железнов этим летом приехал на Украину и вступил в ряды «Азова». Затем попросил гражданство Украины, сославшись на уголовное преследование в России. Российский боевой путь Зухеля был отмечен двумя судимостями. Последнюю он получил в ноябре 2013 года: он был осужден на 10 месяцев за попытку кражи куска охлажденной говядины и вырезки ягнятины на 2300 рублей в гипермаркете METRO. На суде признал вину, но гордо крикнул: «Суд истории нас оправдает!». Вышел на свободу уже в марте 2014 года.

Квалификация действий Железнова в составе «Азова» как «наемничество» базируется на утверждении, что он получает ежемесячное вознаграждение около 4000 гривен. В рамках международного права эта сумма является «значительно превышающей» среднее материальное вознаграждение официальных комбатантов (еще весной бойцы ВСУ жаловались журналистам, что получают от 1000 до 2000 гривен в месяц). Для российского права это уточнение несущественно: важен лишь сам факт оплаты услуг «наемника» и то, что деньги были основным его мотивом. Как раз с доказательной базой по этим моментам у СК РФ и могут возникнуть проблемы: сам Железнов утверждает, что в рядах «Азова» он участвует в войне на Донбассе в статусе добровольца и не получает денежное вознаграждение. Кроме того, его мотивы прибытия на Украину были официально зафиксированы и пограничниками «Борисполя» и позже, когда Железнов обратился к украинским властям с просьбой о предоставлении гражданства. Это идейные соображения и уголовное преследование на родине: за участие в националистических организациях, нападения на политических оппонентов и организацию проукраинских выступлений.

В данном случае совершенно неважно: будет ли собрана достаточная доказательная база для приговора Железнову. Также неважно и то, что первым или одним из первых осужденных по обновленной 208-й статье стал никому неизвестный Керимов и получил минимальное наказание. Важно то, что эти дела дают исчерпывающее представление о новой политике государства по отношению к своим гражданам воюющим за рубежом. Более того, впервые в истории государство официально, пусть и косвенно, признало статус добровольца. Итак, на некоторую поддержку, или, как минимум, на невнимание правоохранителей могут рассчитывать только те «интернационалисты», что воюют за рубежом на стороне конфликта, которая выражает геополитические интересы российских властей. И даже такие бойцы могут быть осуждены по ст. 359 – если так сумеют попасться, или окажутся настолько нелояльными, что можно будет с легкостью доказать финансовую мотивированность их действий.

Лирическое послесловие: Че Гевара, Майк Хоар и другие приятные люди

Такой подход российских властей к проблеме добровольцев-наемников не нов: в Москве лишь адаптировали к современным российским реалиям практику западных стран постколониального периода. На Западе ни один из знаменитых командиров-наемников не действовал без присмотра спецслужб какой-либо страны или без их прямого одобрения. Считается что все знаменитые операции Боба Денара были согласованы с французскими спецслужбами. А те акции, которые он попытался осуществить самостоятельно, – провалились. Заодно власти РФ модернизировали опыт СССР: тот же Че Гевара в роли «красного наемника» действовал под контролем СССР. В частности, провал просоветского Лумумбы и его последователей «симба» вызвал кубинскую интервенцию в Конго. Но Че Гевара был в хлам разбит на берегах озера Танганьика его западным антиподом – Майком Хоаром.

Москва, Алексей Усов

© 2014, РИА «Новый Регион»

Публикации, размещенные на сайте newdaynews.ru до 5 марта 2015 года, являются частью архива и были выпущены другим СМИ. Редакция и учредитель РИА «Новый День» не несут ответственности за публикации других СМИ в соответствии с Законом РФ от 27.12.1991 № 2124-1 «О Средствах массовой информации».