Борьба за власть в России переживает «весеннее обострение», несмотря на отсутствие реальной оппозиции. Конфликты между различными группами/группировками/субъектами влияния в правящих элитах вновь активизировались и, судя по всему, будут только обостряться . Об этом говорится в новом докладе известного политолога Станислава Белковского, опубликованном на портале slon.ru.

РИА «Новый День» приводит доклад Белковского с незначительными сокращениями:

Перестройка-2 (2010-2012, последним ее одиноким аккордом можно считать выборы мэра Москвы-2013, на которых внесистемный оппозиционер Алексей Навальный получил более 27% голосов) давно уже свернута. Эксклюзивные позиции Владимира Путина в государственно-политической системе страны, его безальтернативность, по крайней мере в среднесрочной перспективе, не вызывают сомнений. Системная оппозиция окончательно превратилась в политико-функциональный придаток партии власти, внесистемная оппозиция подавлена либо разгромлена. Многие ее представители исключены из политического процесса либо просто оказались за решеткой. Формирование внесистемной оппозицией новой коалиции (на формальной базе РПР-ПАРНАС) для участия в выборах регионального и федерального уровней, основателями которой являются Алексей Навальный и Михаил Касьянов (о чем объявлено в апреле 2015 года), похвально – по крайней мере на уровне оценки сохраняющихся и неизжитых амбиций этих политиков, – но пока не вселяет избыточного оптимизма относительно потенциальных результатов деятельности этой коалиции. Тем более что многие иные достаточно известные внесистемные оппозиционеры – Владимир Рыжков, Геннадий и Дмитрий Гудковы и др. – уже де-факто оказались за бортом коалиции и вежливо обвинили Навального – Касьянова в нарушении базовых/стартовых договоренностей. И уже возникают вопросы по поводу регламента взаимодействия двух, казалось бы, неотменимых членов коалиции – собственно гг. Навального и Касьянова. Которые не могут поделить контроль над организационными структурами, призванными обеспечивать предвыборные кампании в трех обозначенных пилотных регионах – Новосибирске, Калуге и Костроме. В общем, все как всегда.

Однако это не значит, что в стране прекратилась борьба за власть. Напротив, весной 2015 года мы можем фиксировать обострение (классическое весеннее обострение) подобной борьбы.

Борьба за власть идет между различными группами/группировками/субъектами влияния в правящих элитах – т.е. среди лиц, которые, согласно десизионному определению элиты, имеют отношение к принятию важных и важнейших решений. При этом надо отметить, что Владимир Путин концентрирует в своих руках практически 100% полномочий в сферах международной и военной политики. (И даже здесь необходимо сделать оговорку: лоббистские группы в его окружении придерживаются неодинаковых подходов в отношении той же ситуации на Украине) Однако во внутренней и экономической политике он контролирует далеко не все процессы – хотя бы в силу того, что эти блоки/группы вопросов находятся вне зоны его приоритетного внимания. (Внешняя политика нравится ему больше внутренней, большие игры с США и Евросоюзом, иными центрами силы куда интереснее, чем, скажем, проблема отмены электричек в ряде регионов.) Поэтому многие группы влияния пытаются решать те или иные существенные вопросы на горизонтальном уровне, с использованием своих собственных экономических, административных, информационных ресурсов.

Обострение борьбы за власть происходит на фоне качественного ухудшения отношений с Западом, в частности введения США, Евросоюзом, Канадой, Норвегией, Японией, Австралией и некоторыми другими странами санкций против российских юридических и физических лиц, отдельных отраслей экономики. Эта ситуация есть дополнительный катализатор системы внутриэлитных конфликтов (обострения борьбы за власть), так как:

– резкий поворот в российской международной политике, инициированный президентом Путиным, несет угрозу жизненным стратегиям ряда влиятельных россиян и корпоративным стратегиям многих крупных компаний; эти угрозы затрагивают, в частности, и представителей ближнего круга Владимира Путина, бизнесменов уровня Геннадия Тимченко и сопоставимых с ним;

– из-за санкций сокращается ресурсная база к «разделу» и освоению внутри РФ, что неизбежно ведет к интенсификации конфликтов за те или иные ресурсы.

Далее в докладе описываются основные/ключевые сюжеты и базовые эпизоды борьбы за власть в современной России. Их список не рассматривается как исчерпывающий, однако мы полагаем, что основные, системообразующие конфликты нам удалось в той или иной мере описать.

Дмитрий Медведев и пост председателя правительства РФ

Согласно нашей информации и базовым представлениям, по существующей неформальной договоренности между Владимиром Путиным и Дмитрием Медведевым, последний остается главой кабинета министров до весны 2018 года, после чего, не исключено (хотя вероятность такого развития событий представляется сегодня небольшой), может быть снова выдвинут на президентский пост. В фильме «Президент», увидевшем свет на канале «Россия 1» 26 апреля 2015 года, президент Путин отрицательно ответил на вопрос ведущего Владимира Соловьева о возможности скорой смены правительства страны.

Альтернативная версия гласит, что г-н Медведев останется главой правительства лишь до ближайших парламентских выборов – декабря 2016 года. Что тем не менее не исключает его возможного возвращения в Кремль в 2018-м.

Однако ряд фигур и групп влияния рассчитывают добиться смены премьера уже в близком будущем – возможно, до конца текущего года. Основные общие аргументы этих фигур/групп:

– правительство явным образом не справляется с управлением экономикой в условиях кризиса и санкций;

– Дмитрий Медведев уклоняется от принятия сущностных и существенных решений, не располагая даже среднесрочной стратегией поведения (действий) в экономике и социальной сфере;

– общий авторитет премьер-министра падает, что, в свою очередь, расхолаживает всю бюрократию в целом и повсеместно.

Среди фигур, продвигающих идею о целесообразности смены кабинета министров, выделяется, например, руководитель администрации президента РФ Сергей Иванов. Который, несмотря на лояльность президенту и его основополагающим кадровым решениям, не может простить г-ну Медведеву, что тот опередил его в гонке преемников президента Путина в 2007 году. В числе возможных преемников премьера называются самые разные люди – от первого зампреда правительства Игоря Шувалова до спикера Совета Федерации Валентины Матвиенко и помощника президента РФ Андрея Белоусова. Все они настроены к г-ну Медведеву и его деятельности на посту премьер-министра весьма критически (невзирая в ряде случаев даже на формальную субординацию). При этом возникают утечки информации, что г-н Медведев будет переброшен на позицию председателя Совета Федерации, а его верный соратник-оруженосец Аркадий Дворкович станет первым вице-спикером верхней палаты российского парламента. Эта версия, достоверность которой мы пока оценить в полной мере не беремся, соответствует конструкции рокировки «Медведев – Матвиенко» (т.е. переходу спикера СФ на премьерский пост).

Следует отметить, что определенный неформальный контракт существовал у Владимира Путина и с его первым премьер-министром Михаилом Касьяновым (2000-2004). Контракт предполагал, что г-н Касьянов остается на посту главы правительства РФ как минимум до 30 июня 2004 года. Однако президент отправил кабинет Касьянова в отставку еще в феврале 2004 года, заподозрив – по нашему мнению, необоснованно, но здесь сказалась фирменная путинская мнительность, помноженная на избыточное доверие к информации спецслужб, – премьера в попытке сорвать президентские выборы-2004 и таким путем стать и.о. главы государства вместо г-на Путина. Разумеется, прямое сравнение господ Касьянова и Медведева было бы некорректным: первый достался президенту Путину «в наследство» от семьи Бориса Ельцина, второй – многолетнее доверенное лицо босса. Тем не менее с годами путинская мнительность лишь усиливается, а значит, появляются новые факторы и аргументы, способные потенциально привести к разрушению договоренности между первым и вторым лицом государства.

В последние годы (2013-2014) Дмитрий Медведев пропустил несколько существенных аппаратных ударов, ослабивших его позиции. В частности, силами ФСБ РФ и Следственного комитета РФ была разгромлена близкая к премьеру и сформированная в период его президентства группировка высокопоставленных сотрудников МВД во главе с «младогенералами» Денисом Сугробовым – Борисом Колесниковым. Как известно, г-н Сугробов находится под стражей, а г-н Колесников покончил с собой. А ведь еще недавно, во всяком случае до возвращения Владимира Путина в Кремль, тот же Денис Сугробов воспринимался как потенциальный первый заместитель министра, а в перспективе и министр внутренних дел РФ.

По нашему мнению, у премьера сохраняются три значимые опоры:

– личное доверие президента, которое в значительной мере остается в силе; не следует забывать, что г-н Медведев в сентябре 2011 года, будучи действующим главой государства, согласился не идти на второй срок и «пропустить вперед» старшего политического партнера, что на его месте сделал бы, мягко говоря, далеко не каждый; подобные поступки не забываются, особенно таким благодарным – по психологии – человеком, как г-н Путин;

– симпатии определенной части элит, которые ностальгически вспоминают о медведевской «оттепели» и не одобряют нынешний системно-ситуативный конфликт с Западом, равно как и чрезмерные ужесточения во внутренней политике на основе решений, принятых Кремлем в 2012-2014 годах; не следует забывать, что конфликт с Западом, существенно ограничивший доступ российских субъектов к зарубежным капиталам и технологиям, одновременно испортил репутацию сотням крупных бизнесменов, связавших с евроатлантическим миром не только свои собственные судьбы, но и судьбы своих семей, детей;

– отряды разноуровневой бюрократии, обязанные своим положением президентству Д. Медведева (2008-2012).

Среди последних выделяются так называемые медведевские губернаторы (руководители регионов), которые ведут войну за собственное политико-административное и бизнес-выживание с представителями кругов и кланов, близких лично к Владимиру Путину.

Тем не менее фабула потенциального «дворцового переворота» по сценарию 1801 года, вероятность осуществления которого нам неизвестна и не может быть известна, остается важным предметом неофициального обсуждения в политических и околополитических кругах современной России.

Конфликт вокруг внутриполитического блока администрации президента РФ

В этом конфликте ключевыми субъектами выступают: действующий первый заместитель руководителя администрации президента РФ Вячеслав Володин, занявший этот пост в декабре 2011 года, и его предшественник, помощник президента Владислав Сурков, который хотел бы вернуться в сферу внутренней политики, куратором коей он выступал в 2000-2011 годах.

Г-н Сурков в настоящее время пытается капитализировать свою деятельность в качестве помощника президента Путина по всему сложному комплексу вопросов, связанных с украинской политикой Москвы. Он считает себя архитектором Минских соглашений (2014-2015), относительно выгодных Кремлю. Поскольку, по мнению кругов, близких к Владиславу Суркову, Минские соглашения сделали Россию официальным модератором конфликта на Украине, но нисколько не возложили на Москву какой бы то ни было ответственности ни за развязывание конфликта, ни за действия де-факто контролируемых Москвой сепаратистов из так называемых Донецкой и Луганской народных республик (ДНР, ЛНР). Также эти соглашения создали основания и взрыхлили почву для фактической ликвидации проекта «Новороссия» – что и происходит в наши дни, особенно после «исторического» визита государственного секретаря США Джона Керри в РФ (Москву и Сочи) 12 мая 2015 года. Клиническую смерть Новороссии констатировал даже один из ключевых прорабов проекта, бывший депутат парламента Украины Олег Царев.

Эти соглашения создали основания и взрыхлили почву для фактической ликвидации проекта «Новороссия»

Впрочем, такую оценку Минска разделяют не все в правящих кругах РФ. К тому же Владислав Сурков находится в аппаратном конфликте с одним из ключевых советников Владимира Путина по Украине, кумом президента России и бывшим (2002-2005) руководителем администрации президента Украины Виктором Медведчуком. Г-н Медведчук идеологически близок к советнику президента РФ по евразийской интеграции, действительному члену РАН Сергею Глазьеву и, будучи украинским гражданином, считает правильной более жесткую позицию в отношении Украины. Принято считать, что именно г-на Медведчука Владимир Путин видел бы оптимальным (с точки зрения своих воззрений и интересов) лидером Украины. Показательно: в 2012 году в ходе официального визита в Киев, еще при прежнем (впоследствии низвергнутом) президенте Украины Викторе Януковиче, г-н Путин уделил своему тогдашнему коллеге лишь 40 минут, зато около двух часов (!) провел на круглом столе, организованном общественным движением г-на Медведчука «Украинский выбор». В ходе своего первого (после аннексии полуострова) визита в Крым Владимир Путин не преминул провести определенное время на вилле Виктора Медведчука в окрестностях Ялты.

Однако Владислава Суркова склонен [мягко] поддерживать Сергей Иванов, который несколько недолюбливает Вячеслава Володина. Эта холодность объясняется не в последнюю очередь тем, что на рубеже 2011/2012 годов г-н Володин также рассматривался в качестве реального претендента на пост руководителя кремлевской администрации. И г-н Иванов выиграл эту конкуренцию в последний момент, «на флажке». К тому же в период с февраля по сентябрь 2007 года, когда Сергей Иванов (тогда – первый заместитель председателя правительства РФ) рассматривался как приоритетный потенциальный преемник президента Путина, г-н Сурков ориентировался именно на этот вариант, чем снискал уважение нынешнего шефа администрации Кремля.

На стороне амбициозного претендента – и могущественный глава Чечни Рамзан Кадыров, который в конце 2012 года, после отставки Владислава Суркова с поста вице-премьера и руководителя аппарата федерального правительства, способствовал – наряду с некоторыми другими фигурами федерального значения – возвращению последнего в Кремль на должность президентского помощника. По некоторым данным, нынешние усилия г-н Кадырова в политической сфере, в частности система его шагов в противостоянии с федеральными силовиками, отчасти координируется многоопытным политическим технологом г-ном Сурковым. Можно также в очередной раз упомянуть, что г-н Сурков нередко позиционируется как этнический чеченец (по отцовской линии фамилия его родственников Дудаевы).

Вячеслав Володин, в свою очередь, выстраивает линию обороны из числа представителей политического истеблишмента, включая губернаторов. Однако он уже несет кадровые потери; пример – скоропостижная отставка Олега Морозова с поста руководителя Управления внутренней политики президента РФ. Базовых версий этой отставки существует на сегодняшний день две. Официальная: существенное ухудшение состояние здоровья чиновника. Вторая: с г-ном Морозовым не сработался все тот же Сергей Иванов, который, как отмечено выше, поддерживает г-на Суркова.

Конфликт между господами Володиным и Сурковым проходит уже и с применением специальных технологий на грани и за гранью фола. В частности, речь идет о вскрытии переписки ряда кремлевских чиновников (к примеру, заместителя руководителя Управления по внутренней политике президента РФ Тимура Прокопенко) и ее публикации с целью дискредитировать г-на Володина.

Здесь мы хотели бы, опираясь на известный и неотменимый опыт в политических технологиях, вкратце привести сравнительную характеристику эффективности господ Володина и Суркова в плане формирования приоритетов и реализации внутренней политики Кремля. В определенных кругах принято считать, что при г-не Суркове внутренняя политика была более тонкой, не отторгавшей от Кремля умеренных оппозиционеров и вообще людей критически мыслящих, в то время как при г-не Володине были взяты на вооружение преимущественно жесткие, топорные методы, создающие подлинную пропасть между путинской властью и активной частью современного российского общества.

Мы хотели бы поставить этот распространенный тезис под сомнение.

Создание движения «Наши», многочисленные избиения не вполне лояльных общественных деятелей и журналистов – от национал-большевиков и Ивана Старикова (2005) до Олега Кашина (2010) – это верные черты и приметы сурковской эпохи в российской внутренней политике. Можно при желании считать подобные технологии изощренными, но едва ли – тонкими.

Можно также заметить, что акции типа «Забытый полк», организованной под патронажем г-на Володина 9 мая 2015 года в Москве по поводу 70-летия Победы, были, при всей неоднозначной оценке нами их содержательной стороны, существенно более органичными и менее маргинальными, чем аналогичные мероприятия эпохи «нашизма».

В то же время Сергей Иванов и Владислав Сурков попытались использовать в своих интересах и явные проколы, которое допустил внутриполитический блок АП РФ. Например, подконтрольное Вячеславу Володину управление общественных проектов АП, возглавляемое Павлом Зеньковичем, было фактическим инициатором и организатором так называемого форума ультраправых организаций в Санкт-Петербурге, состоявшегося 28 марта 2015 года и снискавшего репутацию «нацистского съезда». (Формальным организатором выступала партия «Родина».) Что показалось многим наблюдателям особо неуместным в преддверии 70-летия Победы в Великой Отечественной войне. По имеющимся данным, изначально президента Путина убедили в том, что участниками мероприятия станут относительно респектабельные и мейнстримные европейские политики, уровня Марин Лепен (лидер Национального фронта Франции), на сотрудничество с которыми Кремль делает ставку, в том числе в вопросах отмены (частичной) европейских санкций против РФ. (Скандал вокруг фактического финансирования Россией Национального фронта Франции через Первый чешско-российский банк, располагающийся в Праге, разразился в начале 2015 года.) Однако политики такого масштаба и формата в Санкт-Петербург не приехали, в силу чего форум превратился в сборище откровенных праворадикальных маргиналов, чьи взгляды граничат с нацизмом. Что Владимира Путина, разумеется, порадовать не могло.

Отмена прямых выборов губернаторов (глав регионов) и резкое сокращение числа партий, допущенных к выборам, тоже концептуальное и технологическое наследие сурковского периода. Которое стало подвергаться ревизии как раз после ухода г-н Суркова из Кремля и прихода на его должностное место г-на Володина.

При г-не Володине Кремль существенно усилил контроль над системной оппозицией, в частности КПРФ и «Справедливой Россией». Разумеется, и прежде эти партии находились в прямой и принципиальной зависимости от президентских структур. Но именно в 2013-2014 годах они вообще отказались от каких-либо практик, вызывающих кремлевское раздражение. Больше того, депутаты от КПРФ, СР и ЛДПР нередко выступают теперь заявителями/подателями ряда сугубо кремлевских законодательных инициатив.

Наконец, при г-не Суркове значительная часть разнообразных и разноформатных ресурсов, выделявшихся на обеспечение внутренней политики Кремля, использовалась для воплощения главного мегапроекта: формирования образа Владислава Суркова как крупнейшего интеллектуала России, демиурга, «акционера АО «Российская Федерация». Достаточно вспомнить многочисленные статьи о Хуане Миро и Хорхе Луисе Борхесе, книгу «Околоноля» и развернутую кампанию по ее популяризации, сотни статей различных экспертов об исключительной роли Владислава Суркова в построении путинской России и соответствующей модели власти.

При Вячеславе Володине подобных проектов нет. Этот чиновник позиционируется просто как функционер, реализующий волю высшего начальства в лице Владимира Путина. А не как самостоятельный игрок на ниве и поле своего политического руководства.

С точки зрения этики политического консультанта эта линия может считаться более правильной.

Что же касается «закручивания гаек» в нынешней Российской Федерации, то оно определяется прежде всего общим ожесточением президента Путина после его возвращения в Кремль (на фоне «арабской весны» 2010-2011 годов – череды революций в странах Северной Африки и Ближнего Востока, не на шутку испугавшей российского лидера как опасный прецедент) и особенно после аннексии Крыма и начала войны на Украине (весна 2014 года). Эта логика не может быть изменена /отменена на исполнительском уровне.

Федеральные силовики против главы Чечни Рамзана Кадырова

Долгие годы глава Чечни Рамзан Кадыров, будучи символом и воплощением одного из главных успехов Владимира Путина в первые два срока правления – умиротворения Северного Кавказа, – считался неприкасаемым. Чеченская Республика стала де-факто независимым государством, финансируемым тем не менее по преимуществу, федеральным центром. Силовые структуры РФ, чье руководство традиционно относилось к г-ну Кадырову и его клану негативно, в эту ситуацию практически не вмешивалось. За последние 10 лет основные противники главы Чечни в самой республике были убиты либо исчезли с политико-силовой арены. В первую очередь речь идет о Героях России братьях Руслане и Сулиме Ямадаевых, Мовлади Байсарове и некоторых других серьезных фигурантах. Прямых доказательств причастности группы г-на Кадырова к этим преступлениям нет, но российское общественное мнение склонно ее видеть.

Однако латентный конфликт между федеральными силовиками и Рамзаном Кадыровым перешел в открытую фазу после убийства одного из ведущих оппозиционных политиков России, сопредседателя РПР-ПАРНАС Бориса Немцова (27 февраля 2015), которое многие связывают (в той или иной степени/форме) с актуальным чеченским руководством.

После скандала вокруг сотрудников полиции Ставропольского края, которые прибыли в Чечню для задержания опасного преступника (по версии правоохранителей) Джамбулата Дадаева, который обвинялся в покушении на известного и авторитетного дагестанского бизнесмена, проживавшего в Ставрополе, конфликт между Рамзаном Кадыровым и силовыми структурами Российской Федерации окончательно принял системный, открытый и публичный характер.

Развитие конфликта привело к точке, когда ни одна из сторон уступить уже не может. Владимир Путин пытается стоять над схваткой, так как и федеральные силовики (ФСБ, МВД, СК РФ), и г-н Кадыров – принципиальные опоры его власти, относительной политико-силовой стабильности в РФ. Но не очевидно, что нейтральную позицию президент сможет выдерживать сколь угодно долго. Возможно, в ближайшем будущем ему все же придется принимать болезненные решения – вероятно, одни из самых болезненных за всю его карьеру на высшем государственном посту.

Возможно, Путину все же придется принимать болезненные решения – вероятно, одни из самых болезненных за всю его карьеру на высшем государственном посту

Разумеется, на отделение Чечни – признание полной государственной независимости этой республики, что давно уже соответствует фактическому положению дел – президент Путин не пойдет. Он слишком консервативен для таких решений, ни при каких обстоятельствах не готов согласиться с территориальными потерями (уступками) для России, а также не готов ревизовать свои принципиальные решения прошлых лет: ведь он пришел к власти на волне и на фоне второй чеченской войны, которая была призвана положить конец чеченскому сепаратизму и терроризму. (И номинально положила, хотя на сегодня победителем в той войне выглядит скорее Чечня, в некотором смысле обложившая Россию своего рода данью.)

Однако, возможно, Владимиру Путину придется столкнуться в близком будущем с необходимостью:

– отстранения Рамзана Кадырова – тем или иным способом – от власти в Чеченской Республике;

– перехода Чечни к новой форме правления, учитывающей интересы всех основных субъектов традиционного чеченского общества (тукхумов).

Как пройдет это столкновение г-на Путина с реальностью и чем обернется, пока неясно.

Игорь Сечин («Роснефть») против правительства РФ

Игорь Сечин, один из наиболее близких и давних соратников Владимира Путина со времен их совместной работы в мэрии Санкт-Петербурга в первой половине 1990-х годов, традиционно был политико-аппаратным оппонентом Дмитрия Медведева. По некоторым данным, в 2006-2007 годах он пытался пролоббировать (порекомендовать) на позицию преемника президента тогдашнего премьер-министра Михаила Фрадкова (ныне – директор Службы внешней разведки России). Но не преуспел: Путин предпочел молодого и «европейского» Медведева, дабы подчеркнуть курс на «перезагрузку» отношений между Россией и Западом (ныне о «перезагрузке» вспоминать даже не смешно, но она вполне может возобновиться в случае возвращения г-на Медведева в Кремль в 2018 году).

В 2012 году, когда г-н Путин вновь стал президентом РФ, г-н Медведев – председателем правительства, а г-н Сечин – главой «Роснефти», конфликт между двумя последними возобновился с новой силой. Вице-премьером по топливно-энергетическому комплексу был назначен доверенный человек главы правительства Аркадий Дворкович. Игорь Сечин же инициировал создание Комиссии при президенте РФ по развитию ТЭКа, в которой занял пост ответственного секретаря. Предполагалось, что комиссия де-факто (неформально) возьмет на себя функции Дворковича, а сам Сечин как ответственный секретарь получит кабинет в Кремле, что повысит его неформальный статус.

Одновременно началась новая экспансия «Роснефти» на энергетическом рынке. Компания приобрела контрольный пакет акций корпорации TНK-BP. Далее была инициирована фактическая национализация компании «Башнефть». Неформально она была мотивирована стремлением к ослаблению позиций ее бывшего контролирующего акционера, главы АФК «Система» Владимира Евтушенкова, который, согласно ряду данных, в 2011 году делал ставку на второй срок президента Медведева, а не возвращение в Кремль г-на Путина. (Г-ну Евтушенкову даже пришлось провести некоторое время в следственном изоляторе.) Национализация в 2014 году состоялась, однако же под контроль «Роснефти» «Башнефть» пока так и не перешла.

Против Игоря Сечина сложилась серьезная лоббистская коалиция в составе:

– премьер-министра Дмитрия Медведева;

– его заместителя Аркадия Дворковича и министра энергетики Александа Новака (последний считается изначально креатурой экс министра финансов Алексея Кудрина);

– министра природных ресурсов Сергея Донского;

– вице-премьера Юрия Трутнева, считающегося неформальным покровителем министра Донского;

– близкого к президенту бизнесмена Геннадия Тимченко (бывшего совладельца легендарного трейдера Gunvor, бенефициара компании «Новатэк»);

– президента компании «Транснефть» Николая Токарева, который в 2007 году был креатурой Игоря Сечина, но впоследствии дистанцировался от былого покровителя, и некоторых других.

Конфликты между «Роснефтью» и многочисленными оппонентами ее руководства во властных структурах перешли в публичную плоскость. В частности, в апреле 2015 года «Роснефть» резко раскритиковала Министерство природных ресурсов и лично министра г-на Донского за их позицию в поддержку доступа частных компаний к разработке месторождений на континентальном шельфе РФ. По мнению представителя «Роснефти», в данном случае министерство лоббирует интересы компании «Лукойл» как единственной крупной частной энергетической корпорации, способной и реально заинтересованной в работе на шельфе.

Также «Роснефть» и правительство разошлись во взглядах на перспективы приватизации российского ТЭКа. Если кабинет министров выступает за ее интенсификацию, то Игорь Сечин – за максимальную консолидацию энергетических активов под «крышей» собственно «Роснефти».

Противоречия между правительством (шире – обозначенной выше лоббистской коалицией) и г-ном Сечиным привели к ослаблению позиций последнего на уровне президента. Тем более что г-н Путин сконцентрирован на международной/военной политике и все менее склонен напрямую вмешиваться в дела ТЭКа.

В связи с этим нынешней бурной весной появились слухи о вероятной отставке Игоря Сечина. Впрочем, по нашему мнению, говорить об этом пока преждевременно.

Вывод

Несмотря на паралич публичной политической системы России и консолидацию подавляющего большинства населения страны вокруг фигуры Владимира Путина, явившейся следствием аннексии Крыма и открытого конфликта России с Западом, борьба за власть в стране вновь обостряется. По мере нарастания противостояния с Западом, грозящего жизненно важным интересам российских элит, и кризисных явлений в экономике, вызванных финансово-технологической изоляцией России после марта 2014 года, эта борьба будет только усугубляться.

Москва, Светлана Антонова

© 2015, РИА «Новый День»