Относительное затишье, наблюдаемое на фронтах сирийской войны в начале года, вызванное, с одной стороны, заключенным при посредничестве России, Турции и Ирана соглашением и переговорами в Астане и Женеве, с другой – сменой власти в США и ожиданием от новой администрации шагов, которые хоть как-то очертят контуры новой ближневосточной политики Вашингтона, с самого начала казалось хрупким и временным. Об этом пишет в авторской колонке для РИА «Новый День» российский политолог Дмитрий Родионов.

Сторонам нужно было время, чтобы взять паузу после пыла недавних боев – Сирийская арабская армия (САА), чтобы «отойти» от взятия Алеппо, которого ждали четыре года, «умеренные боевики» – чтобы договориться друг с другом и со своими спонсорами о дальнейшей стратегии, а ИГИЛ (запрещенная в России террористическая организация), судя по всему, исчерпал свои силы после прошлогоднего дерзкого и молниеносного броска на Пальмиру.

И вот началось. Сирийская арабская армия совершила несколько дерзких рывков на восток в сторону Ракки, где им удалось преградить туркам путь на столицу террористов и прижать самих исламистов к Евфрату с перспективой дальнейшего наступления, а также освободить Пальмиру, оправдавшись за прошлогоднюю ее позорную потерю.

ИГИЛ, судя по всему, реально доживает свои последние месяцы – Пальмира потеряна, сирийская группировка фактически рассечена, Мосул практически взят, и «халиф» выступает с «прощальной речью» к своим сторонникам.

Последние события подводят к тому, что с ИГИЛ теперь будут бороться все основные игроки и уже по-настоящему, и следующей серьезной потерей халифатчиков станет Ракка. В общем, это уже началось. Конечно, все это напоминает ситуацию Второй мировой войны, когда союзники долго не вмешивались, ждали, чья возьмет, и, лишь, когда победа СССР стала очевидной, набросились на Гитлера, чтобы забрать себе по кусочку этой Победы и не дать нашей стране получить в свою зону влияния всю Европу. Так же и в Сирии – до тех пор, пока Россия не начала первой воевать с ИГИЛ по серьезному (тут, стоит отдать должное курдам – все же они были первыми, кто затормозил победоносный «джихад» еще в Кобани, когда стало ясно, что ИГИЛ можно бить) т.н. «коалиция» лишь изображала эту борьбу. Однако успехи российских Военно-космических сил заставили Запад пересмотреть свое участие в ближневосточных войнах.

Конечно, прошлогоднее картинное наступление проамериканских сил «коалиции» на Ракку, столь же картинно остановленное – служило исключительно предвыборным пиаром Обамы и его предполагаемой преемнице. Как и наступление на Мосул в Ираке. Взять Мосул, а тем более – Ракку до выборов так и не удалось, и Обама фактически спустил все на тормозах. Новому президенту США Дональду Трампу, громогласно обещавшему покончить с терроризмом, придется это доводить до конца, чтобы предоставить своим избирателям реальные результаты. Впрочем, отказ Трампа от сотрудничества с Россией, хоть и под давлением, оптимизма не добавляет. Тем не менее, несмотря на отсутствие четкой стратегии, США остаются серьезным игроком, игнорировать которого не приходится.

Учитывая ряд серьезных стратегических поражений ИГИЛ, можно всерьез предполагать, что в этом году, если и не состоится окончательный его разгром, то реально ожидать, как минимум, его значительное скукоживание и понижение до статуса одной из многочисленных неуправляемых, а, следовательно, подлежащих уничтожению, группировок.

Кстати, не зря недавно приезжал в Москву король Иордании. Иордания первой из арабских монархий, которые в свое время заварили эту кашу в Сирии, поняла, что их ставка проиграна, и надо договариваться с Кремлем, чтобы совсем уж не остаться у разбитого корыта. Впрочем, у Иордании, в отличие от Катара и Саудовской Аравии тут еще и свой «шкурный интерес» – выдавливание боевиков ИГИЛ будет вестись на юг – то есть в направление иорданской границы.

Остается вопрос, что делать дальше Сирийской арабской армии? Вопрос этот актуален еще со времени битвы за Алеппо. Впрочем, еще немало вопросов остается к самой САР, особенно после нелепой и позорной сдачи Пальмиры в прошлом году, за которую она, конечно, реабилитировалась, но извлекла ли уроки?

Поражение под Пальмирой действительно было нелепым. Можно сколько угодно списывать все на якобы промахи российских военных, но это не соответствует действительности: российские ВКС сделали все, что от них зависело, а проморгали наступление те, кто воюет на земле, то есть сирийцы, их разведка. К тому же боевики проникали в город небольшими группами, и авиация тут была просто бессильна – еще бы своих разбомбили. Версия о том, что удар исламистов по Пальмире был «в спину» в то время как все внимание Сирийской армии было отвлечено на Алеппо, на дерзость боевиков, внезапно поймавших «кураж» – все это отговорки.

Пальмиру сирийская армия проморгала. Проморгала наступление боевиков, которое отнюдь не было внезапным. Еще раз повторю – это прямая задача разведки. И разговоры про «нож в спину» – это тоже в пользу бедных. Там линия фронта, а не дискотека, и расслабляться нельзя было ни на минуту – на войне, особенно гражданской, когда ты воюешь одновременно на нескольких участках с несколькими противниками – удара надо ждать отовсюду. Та скорость, с которой боевики захватили Пальмиру и чуть было не взяли авиабазу Т-4 и даже Карьятейн и не пошли дальше до самого Хомса, с которой сирийские солдаты отступали, бросая тонны оружия и боеприпасов – говорит исключительно об одном – о крайне низком уровне боеспособности обороняющихся. И еще раз – не надо сюда приписывать Россию. Дело России – поддержка с воздуха, на то, что она не оказывается в должном объеме в нужном месте и в нужное время, пока еще никто не жаловался.

Еще один важный вопрос даже не к разведке, а к тем, кто вообще планирует операции, и, берем выше, – разрабатывает стратегию Дамаска в этой войне. Почему весной прошлого года взятием Пальмиры наступление сирийской армии на этом участке ограничилось? Многочисленные военные эксперты тогда в один голос повторяли, что освобождение Пальмиры имеет с военной точки зрения только один смысл – как подготовку плацдарма для дальнейшего броска на Дейр эз-Зор, где уже четвертый год сирийцы воюют в полном окружении боевиков. Деблокировка Дейр эз-Зора решила бы целый ряд важнейших задач, позволила бы рассечь Халифат и его группировку.

Пальмира, будучи важнейшим транспортным узлом, связывающим восток и запад страны, интересна обоим противникам как плацдарм для дальнейшего наступления: САА – на восток, боевиков – на запад. Она нужна тому, кто претендует на контроль над сирийской пустыней с ее нефтяными полями – боевики явно заявили о том, что претендуют на это, Дамаск – пока нет. Захватить Пальмиру – одно, удержать ее – другое, тут нужно понимать, для чего все это делается. Если для дальнейшей деблокировки Дейр эз-Зора и рассеивания противника по пустыне – это одно. Если исключительно в имиджевых целях – это другое. Определенный имиджевый успех, конечно, был достигнут, но еще сильнее были имиджевые потери от потери Пальмиры в конце прошлого года.

Кстати, история с Пальмирой очень напоминает бесславный поход на Ракку, когда шанс взять «столицу» бородатых, конечно, был минимален, но можно было попытаться после взятия Ат-Табки отрезать северную группировку ИГИЛ и повернуть на Дейр эз-Зор. В результате мы увидели что-то совершенно невнятное – бегство хваленых «Соколов Пустыни» и стремительный откат наступающих назад. Для чего вообще был нужен этот поход? Хороший вопрос.

Все это говорит исключительно об одном: в Дамаске нет четкого понимания, чего они хотят добиться и как это сделать. Иначе как объяснить эти лишенные смысла с военной точи зрения авантюры? Как объяснить оставление вокруг себя крупных формирований боевиков, которые рано или поздно должны были атаковать. Или сирийская разведка не докладывала командованию, что ушедшие из Пальмиры боевики все это время «паслись» вокруг, окапывались и готовили наступление? После этого кто-то будет говорить об их неожиданной атаке? Типа внезапно материализовались из пустыни? Бред же. Даже если не идти сразу дальше на Дейр-эз-Зор, следовало первым делом обезопасить и зачистить территории на севере и северо-востоке Пальмиры, откуда в итоге и пришли боевики.

А как насчет похода на Ракку, когда колонна вытянулась настолько, что не только затрудняла собственное обеспечение, но и оставляла значительные подразделения боевиков у себя в тылу, так что ее можно было разрубить на части и полностью уничтожить в любой момент. И вообще чудо, что этого не произошло. И никакие ВКС не помогли бы. Увы, даже самое современное оружие не помогает от глупости, некомпетентности и халатности в военном деле. А как насчет словно сознательного отказа от взятия под контроль близлежащих высот с концентрацией над контролем дорог? Не понимали, что боевики будут неизбежно оттуда атаковать? Это мы неоднократно видели в Алеппо, который удалось взять лишь благодаря тому, что туда были брошены все силы, а боевики просто не могли договориться между собой? А если бы боевики действовали более слаженно, что тогда? И то же самое мы видели в Пальмире в декабре, где удача была уже на стороне боевик ИГИЛ, которые представляют собой более серьезную военную силу, чем все остальные группировки вместе взятые.

Нужно ли напоминать, что в 2015-м году бородатые имели все шансы взять Дамаск? Тот же ИГИЛ, который являлся на тот момент самой организованной и серьезной военной силой что в Сирии, что в Ираке, даже после ряда чувствительных поражений от курдов. Нужно ли напоминать, что если бы не вмешательство России, Дамаск бы пал, а ИГИЛ (тем более, с учетом того, как с ним «воевали» силы коалиции) имел все шансы превратиться из квазигосударства в реальное? И сегодня России, Ирану, Турции и США пришлось бы решать уже совершенно иные задачи, намного более сложные?

Конечно, необходимо помнить о том, что сирийская армия за четыре года войны была подавлена, измотана и деморализована, призывать в нее к осени 2015-го было уже практически некого. Армия фактически перестала существовать как институт, но, что еще хуже – у нее практически пропала мотивация к дальнейшему сопротивлению натиску бандитов. Однако те полтора года, что Россия принимает участие в конфликте, отодвинув от Дамаска угрозу полного разгрома, должны были стать той необходимой «передышкой», а главное – стимулом для продолжения войны не просто ради войны, а ради победы.

Если осенью 2015-го мало кто верил, что Асад сможет не только победить, но вообще сохранить за собой какую-то политическую силу в Сирии и даже жизнь, то выход на сцену России дал многим надежду. Но он должен был еще дать мотивацию военным и стимулировать их. Кстати, выход России фактически стимулировал реальное подключение Турции и Запада, которые всерьез поверили, что Москва, Дамаск и Тегеран смогут решить сирийский вопрос самостоятельно и на своих условиях. Осталось только стимулировать Дамаск начать воевать нормально.

Видимо, кто-то за эти полтора года успел расслабиться и подумать, что прилетит к ним волшебник в голубом вертолете или стратегическом бомбардировщике и все за них решит. Волшебник готов помочь решить задачу, но не решить ее за них, Россия не пошлет сухопутные войска и не возьмет за них ту же Ракку. Мы сделали главное: спасли Дамаск от краха, вернули его в качестве серьезного игрока, с которым остальным, как ни крути, придется считаться. Теперь если американцы возьмут Мосул и Ракку, позиции Дамаска на будущих переговорах о будущем Ближнего Востока будут значительно слабее.

Возврат Пальмиры, безусловно, показал, что чему-то САА все же научилась. Например, успешно применять против боевиков их же тактику – использовать отвлечение основных сил от второстепенных направлений, навязывать локальные бои небольшими группами, рассекать.

Вопрос в том, действительно ли это извлечение уроков и смена тактики или опять-таки локальный успех? Учитывая то, что события в Сирии начинают ускоряться, и уже все игроки начинают полноценно вступать в игру с самыми высокими ставками, Дамаску следовало бы поскорее просыпаться и становиться субъектом.

Москва, Дмитрий Родионов

© 2017, РИА «Новый День»