Вот уже который день внимание всего мира приковано к событиям в Каталонии, где в минувшее воскресенье подавляющее большинство жителей на референдуме сказало «ДА» независимости от Испании. И еще долго будет приковано. Во всяком случае, до наступления развязки этого внезапно ставшим самым серьезным в Евросоюзе узла противоречий. Если она вообще будет, развязка, в классическом понимании этого слова, ведь борьба каталонцев за независимость длится не одно столетие, но именно на прошлой неделе жители этой испанской провинции (или теперь уже правильнее говорить, бывшей испанской провинции?) сделали самый серьезный шаг к обретению реальной независимости. Об этом пишет в авторской колонке для РИА «Новый День» российский политолог Дмитрий Родионов.

Конечно, сегодня все говорят о том, что к этому каталонцев во многом подтолкнула Испания своими действиями, которые сильно напомнили действия Украины по отношению к Крыму или к Юго-Востоку еще до начала боевых действий в этой стране. Это действительно так. Многие эксперты указывают, что действия Мадрида превратили чисто экономический сепаратизм в политический. Но был ли он чисто экономическим на самом деле? Вся история каталонского движения за независимость говорит о том, что нет, не был. Однако его политическая составляющая начала стремительно развиваться именно в последние годы. И этому процессу действительно дал ускорение сам Мадрид.

Еще больше непонимания вызывает позиция Евросоюза, который предпочел спрятать голову в песок, поддержав официально территориальную целостность Испании и верховенство ее закона, но осудив действия властей. Некоторые чиновники и вовсе «докатились» до того, что называли референдум легитимным. Иными словами, Брюссель пребывает едва ли не в большей растерянности, чем Мадрид. А ведь каталонский прецедент крайне важен для всей Европы и может послужить началом целой цепной реакции.

Тут мы вновь имеем ту самую тяжелую для всех ситуацию, когда ребром встает вопрос о том, что важнее: право наций на самоопределение или территориальная целостность государства. Однозначного ответа на этот вопрос просто не существует в рамках какой-либо из политических систем, которые есть на планете. Юридическая сторона диктует верховенство закона, в данном случае – это приверженность как раз территориальной целостности, которая этим законом гарантируется. С другой стороны, право наций на самоопределение заложено в базовых положениях современной демократии, по которым живет, в том числе, Европейский союз. Если на ранней стадии развития сепаратизма еще допустимы кривотолки и расплывчатые формулировки, то когда вопрос встает ребром, как это происходит на наших глазах в Каталонии – уже нет.

Но такой вопрос встал. Если до последнего момента еще можно было найти компромисс, то теперь это крайне затруднительно. И виноваты в этом обе стороны. Обе стороны решили сразу же идти до конца. И вот результат – Мадрид своими действиями фактически отрезал пути к отступлению, чем спровоцировал тот самый результат, который многих поверг в шок. И даже по уже свершившемуся факту Мариано Рахой заявляет, что никакого референдума не было, чем дает понять, что пойдет до конца в подавлении каталонского сепаратизма (каким будет этот конец, насколько он сопоставим с теми мерами, на которые решилась Украина в отношении Донбасса – другой вопрос).

Каталонские власти же сами приняли закон, который обязывает их провозгласить независимость в случае соответствующего итога референдума, то есть тоже сожгли все мосты. Ситуация патовая.

Мадрид, конечно, уже рад бы пойти на уступки, хотя, что он может предложить? У Каталонии и так уже предостаточно автономных преференций, даже собственная полиция, которая самоотверженно защищала соотечественников от действий испанских коллег, имеется. Предложить он может разве что исправить тот перекос в отношениях, который и спровоцировал всплеск сепаратизма – то есть пересмотреть схему распределения финансовых потоков, оставить Барселоне больше денег. Но Барселоне этого явно недостаточно. Зачем довольствоваться увеличением доли, когда можно получить все? Я уж молчу о том, что любые компромиссы будут восприняты как уступки каталонцев, чей градус неприязни к Мадриду значительно возрос за эти дни. Обещания надо исполнять или уходить.

Возможно тут сработал бы «нулевой вариант» с взаимной отставкой властей Испании и Каталонии и попыткой договориться уже между новым руководством. Однако сомнительно, что это сработает, учитывая, что дело зашло слишком далеко, да и никакой компромисс уже не способен удовлетворить обе стороны, решить тот ключевой вопрос, который разделяет их вовсе не последние годы, а столетия совместной истории.

Каталонская борьба за независимость началась не вчера, не позавчера и даже не в 1975 году, когда в Испании пал режим Франко, ставший одной из самых тяжелых страниц в истории Каталонии, при котором любые проявления каталонской идентичности были под запретом, и никакое движение за независимость просто не могло возникнуть, разве что в глубочайшем подполье.

Начну с банального казалось бы утверждения: каталонцы – это не испанцы. Взаимоотношения между испанцами и каталонцами принято сравнивать с взаимоотношениями русских и украинцев. Вроде один народ, а вроде и не один. Общий генотип, общий праязык, общая история. Как бы то ни было, в буржуазную эпоху все это отошло на второй план, на первый вышло понятие «нация», и географические контуры наций далеко не всегда повторяли привычные исторически сложившиеся ареалы. В основе нации – политика и политические цели, общность которых нацию и создает. Сегодня можно сколько угодно спорить о том, один ли народ русские с украинцами или не один. Но факт в том, что из них создаются разные, во многом антагонистические политические проекты, а значит, можно говорить о том, что есть две разные нации.

То же у испанцев и каталонцев. Кто-то возразит, что Каталония много веков является частью Испании и никем не мыслится вне ее в качестве отдельного политического проекта. А кто-нибудь мылил в качестве такового Украину до 1991-го года? А ведь это было совсем недавно. Совсем недавно подвергать сомнению вечное единство России и Украины мог разве что сумасшедший. Но сегодня единство не просто дало трещину, его буквально не осталось, нас развели как противоположные, противоречащие друг другу политические проекты по разные стороны баррикад.

Эпоха империй давно завершилась. 20-й век окончательно похоронил как российскую, так и испанскую империи. Советский союз многие тоже воспринимали как продолжение Российской империи. Так или иначе, отличие Российской империи от остальных в том, что она не была колониальной. Она присоединяла к себе территории, фактически абсорбируя населяющие их народы и культуры, в то время как остальные империи прошлого имели свои гигантские размеры именно за счет колониальных владений. После распада империй оставались метрополии, которые тоже были неоднородны в национальном плане, причем отдельные части этих метрополий, не принадлежавшие к нации-доминанту в той или иной степени чувствовали себя ущемленными и всегда боролись за расширение своих полномочий вплоть до занятия места нации-доминанта или, в крайнем случае, отделения.

Такая история была у Британии с Ирландией, Шотландией и в значительно меньшей степени Уэльсом. Такая история у Испании с Каталонией или с той же страной басков. Такая же история у России с Украиной. Да то же самое можно увидеть даже в таких «малых империях», как Грузия, где помимо этнически отличных от грузин абхазов и осетин, есть еще много других народностей – те же мегрелы, которые тоже чувствуют себя ущемленными нацией доминатом – картвелами. Кстати, у мегрелов, как и каталонцев, свой язык, который тоже долгое время прессовали и пытались растворить в грузинском.

Возвращаясь к сравнению Испании с Россией и Каталонии с Украиной соответственно, можно констатировать, что общего слишком много. Как когда-то славянские племена объединились в древнерусское государство, которое затем пало под натиском иноземных захватчиков и было буквально разорвано на две сферы влияния: восток – попал в монгольскую, запад – в польско-литовскую, что до сих пор служит камнем преткновения (в сознании украинцев мы «орда», они для нас «ополяченные русские», даже язык у них ополяченный). Схожий процесс шел и на Иберийском полуострове, также закончившийся раздробленностью и ослаблением вестготского государства и иноземным завоеванием.

Как в итоге на пространстве бывшего древнерусского государства возникло новое царство, которое впоследствии стало ядром империи, собиравшей вокруг себя земли, и одним из первых и главных ее приобретений (вернее, возвращений) стали земли, составлявшие некогда часть общерусского ядра – т.е. Украина. Так и на Пиренеях, освободившихся от арабского владычества, по окончанию Реконкисты в итоге возник союз Кастильской и Арагонской короны, и под власть последней частью будущей Испании попала и Каталония.

Кстати, Каталония гораздо меньше остальной Испании испытала последствия арабских завоеваний, так что сегодня каталонцы могут также упрекнуть испанцев, в том, что те на самом деле мавры. Как некоторые украинские деятели любят обвинять нас, русских, мол, мы не славяне, а монголы, мордва или что-то там еще.

Каталонский сепаратизм совершенно неверно сравнивать с крымским, донбасским или даже с косовским, так как в трех последних случаях речь идет об ирредентизме – т.е. стремлении воссоединиться с «материнским государством» и народами, которые по историческому недоразумению оказались в другом государстве, враждебном материнскому.

Каталонский сепаратизм как две капли воды похож как раз на украинский. Каталония – не Испания. Украина не Россия. Каталония боролась за независимость от Испании. Украина боролась за независимость от России. Можно воспринимать украинский народ как отдельно существующий, а Украину как отдельную страну в период Средневековья, можно не воспринимать, но исторические факты говорят о том, что воссоединение этих земель не было плавным и всеобъемлющим. Они входили в состав империи по частям, зачастую недобровольно, далеко не все последующие гетманы разделяли устремления Богдана Хмельницкого, были и те, кто открыто воевал против России на стороне Польши и после Переяславской Рады. Так и каталонцы отметились поддержкой многочисленных антииспанских действий, в том числе, на стороне Франции, с которой Испания всегда делила Каталонию, как Польша с Россией Украину.

Так или иначе, к началу буржуазной эпохи и даже после крушения империя Украина стала неотъемлемой частью России, а Каталония – Испании, и это не подвергалось сомнению. Да, в Каталонии не прекращалось вялотекущее движение если не за независимость, то хотя бы за признание каталонской нации и языка, даже во времена Франко, когда все это беспощадно подавлялось. У нас в те годы был обратный процесс – шла активная украинизация земель, включенных в состав УССР. Тем не менее, и у нас существовали украинские сепаратисты, которые хотели строить не просто отдельную Украину, а Украину как Антироссию.

Впрочем, до 1991-го года эта была чистой воды маргинальщина, и никто их не воспринимал всерьез. Как и в Каталонии. До тех пор, пока это вдруг не ворвалось в жизнь широких масс.

Вспомните, как начиналась украинская незалежность? Москали сожрали все наше сало! Хватит кормить Москву! Отделимся – заживем, как во Франции. Разве тогда кто предполагал, что спустя четверть века по Киеву будут маршировать последователи Степана Бандеры, а государственная пропаганда будет убеждать, что русские и украинцы не только не один народ, но и тысячелетние непримиримые враги? Нет, конечно. Все начиналось как классический экономический сепаратизм. Украина была одной из наиболее процветающих республик, и убедить ее жителей в условиях экономического кризиса в том, что они кормят целую страну «дармоедов» было не так сложно.

Сегодня Каталония – тоже локомотив испанской экономики. И ее жители тоже считают, что они слишком много отдают Мадриду. Хватит кормить Мадрид! Ну, ок.

Разница с Украиной в том, что Украине «повезло», что все это совпало с крушением СССР и стремлением самой России в лице Ельцина отделиться от всех. Каталонии, понятно, такой «подарочек» с неба не свалится. Более того, Мадрид дал понять, что так просто ее не отпустит, что и доказал при помощи резиновых пуль и слезоточивого газа.

Что дальше? Как известно, армия стреляет в свой народ лишь один раз. Дальше она стреляет уже в чужой народ. Пока до выстрелов (во всяком случае, боевыми) еще не дошло. Но ключевое слово – пока. Если на Украину независимость свалилась неожиданно для нее самой, то Каталонии придется ее завоевывать, пока непонятно, в прямом ли или в переносном смысле. И чем радикальнее этому будет противодействовать Мадрид, тем на более радикальные действия будет готова Барселона.

Ситуацию могло бы спасти вмешательство Брюсселя, но он молчит. Потому, что не знает, что делать. В свое время многие автономии в составе союзных республик обращались в Москву с просьбой повысить их статус до этих самых республик, но союзный центр их игнорировал, прячась за Конституцию СССР, об которую вскоре вытирали ноги все, кому не лень. Увы, то же самое происходит в Европе.

Конечно, власти ЕС намного более дееспособны, чем власти СССР образца конца 1980-х – начала 1990-х. Конечно, масштаб не тот. Но Каталония может стать первой ласточкой, за которой последуют Шотландия, Фландрия, Корсика, Венеция, Сардиния, Силезия, Бавария, Южный Тироль – да мало ли таких конфликтов, вызванных исторически несправедливой нарезкой буржуазных наций, может внезапно пробудиться после вековой спячки по всей Европе?

Просто Украина была одной из первых и стала классическим примером того, как делать не нужно. Того, что бывает, если идти вопреки истории, вопреки общему тренду на глобализацию мира. Стала не тогда, в 1991-м году, когда недавний шизофренический бред под названием «независимая Украина» стал реальностью, а четверть века спустя, когда пожрала саму себя. Неужели этот пример никого ничему не научит?

© 2017, РИА «Новый День»