Полный уход США из Сирии и частичный вывод американских войск из Афганистана будут иметь серьезные геополитические последствия для этих двух и без того нестабильных стран. Они могут увековечить порочный круг насилия, терроризма и конфликтов между региональными и международными державами, а также усилить эти кризисы таким образом, что это может нанести серьезный ущерб международной безопасности на долгие годы.

Об этом в авторской колонке для РИА «Новый День» рассуждает политтехнолог, специалист по политическому PR и массовым коммуникациям на территории Ближнего Востока и Южного Кавказа Денис Коркодинов.

Формальное сокращение Вашингтоном численности военных сил в Афганистане и Сирии привело к обеспокоенности международных партнёров, которые мониторят действия США в отношении Ирана. Международное сообщество всерьёз полагает, что в связи с уменьшением американского присутствия на Ближнем Востоке Тегеран может воспользоваться ситуацией для наращивания своих сил в регионе.

Кроме того, вывод регулярных войск с территории нестабильного региона всегда приводит к резкому росту террористической активности, когда различного рода незаконные вооруженные формирования стремятся заполнить образовавшийся военно-политический вакуум. Это, в свою очередь, не только не разрешает имеющиеся конфликты, но, наоборот, усиливает их, что опять-таки вынуждает иностранные державы вновь вмешиваться в происходящие события.

Тегеран никогда не упускал возможность заполнить образовавшийся вакуум для расширения своего влияния на Ближнем Востоке. Тем более, вывод американских войск предоставляет режиму аятолл прекрасный козырь насолить «дяде Сэму» любой ценой, в первую очередь, иранское присутствие окажется весьма ощутимым в Афганистане, с которой Тегеран имеет общую границу протяженностью 921 км.

Помимо прочего, культурные и религиозные аспекты политики вынуждают Иран вмешаться в афганский «концерт». Дело в том, что около 20 процентов населения Афганистана придерживаются шиитского направления ислама и представлены в основном выходцами из племени хазарийцев. Место их компактного проживания – окрестности афгано-иранской границы, а также район Герат на западе Афганистана, имеющей неофициальное название «Маленький Иран». Обряды и традиции здесь, в основном, иранские, что благоприятно сказывается на интеграции местного афганского населения с Тегераном.

Между тем, в целях оказания максимального давления на афганское руководство Иран не ограничивался лишь религиозной и культурной составляющей. Так, начиная с 1990-х годов, Иран разместил на своей территории около 2 миллионов афганских беженцев, которых, в большинстве своем, вооружил и отправил обратно для организации проиранских вооруженных отрядов или направил в Сирию, Йемен и Ирак для участия в военных конфликтах. Кроме того, Тегеран активно поддерживает отношения с лидерами движения «Талибан» (признанного террористическим и запрещенного в РФ), что доставляет официальному Кабулу много проблем.

Международное сообщество начинает нервничать из-за того, что после выхода американских войск Иран пожелает ещё больше усилить свое влияние в Афганистане и Сирии. А это, в свою очередь, может создать основу для новой эскалации конфликта между Ираном, США, Турцией и Россией, прежде всего.

Немного другая ситуация складывается в отношении Сирии. Тегеран рассматривает в качестве своей приоритетной задачи акцентирование внимания на государствах «шиитского полумесяца» (Сирия, Ирак, Ливан), чтобы с их помощью обрадовать коридор, соединяющий Иран со Средиземноморьем. Проиранских группы влияния в этих странах позволяют режиму аятолл внедрять своих агентов в их высшие политические круги и службы безопасности. Это позволяет Тегерану без особого труда формировать нужное ему общественное мнение для последующих военных операций в регионе. Но в Афганистане Тегерану все ещё противостоят силы, аффилированные с США, тогда как в Сирии для иранского влияния практически не существует преград. Помимо прочего, вывод американских войск из Афганистана частичен, тогда как из Сирии США формально полностью вывели свои подразделения.

В этой связи ситуация в Кабуле для режима аятолл намного сложнее, чем в Дамаске. В отличие от Сирии, в Афганистане Иран не связан с местными органами официальной власти и не пользуется популярностью среди афганских пуштунов, стремящихся заручиться поддержкой Саудовской Аравии и Пакистана. Афганское племя белуджей также опасается иметь дело с Ираном, поскольку имеют к нему претензии за преследование афганских национальных меньшинств. В Сирии же режим аятолл хоть имеет вынужденные отношения с режимом Башара Асада, но эти отношения нельзя назвать действительно союзническими. Это, скорее всего, отношения должника и взыскателя – мера вынужденная, крайне неприятная и безысходная для должника (Сирии), и исключительно корыстная со стороны взыскателя (Иран).

Поэтому, если Тегеран предпримет попытку ещё больше вмешаться в события на Ближнем Востоке, то это, вероятно, приведет, к новой эскалации конфликта. Но вряд ли это может остановить Иран, который не может не воспользоваться ситуацией, связанной с выводом американских войск из региона.

Москва, Денис Коркодинов

© 2019, РИА «Новый День»