Издательство «Медицина» выпустило книгу «На лезвии атомного ножа». Ее автор – доктор медицинских наук, главный научный сотрудник Института биофизики Минздрава РФ Ангелина Гуськова. С 1949 по 1957 год она работала на ПО «Маяк» в Челябинской области и в своей книги попыталась дать точную картину происходящего после аварии. Книга вряд ли попадет в свободную продажу – тираж составляет всего 1 тысячу 200 экземпляров. А откровения автора шокируют даже сейчас, когда часть информации о подобных событиях находится в свободном доступе.

Как передает корреспондент «Нового Региона», Гуськова поясняет, почему многие сегодня не могут доказать, что являются пострадавшими в результате аварии. Предельно допустимая доза облучения составляет 2,5 сантизиверта, но на ПО «Маяк» нормой считались 15 сантизивертов, а медиков допускали только к тем, кто получил облучение более 100 сантизивертов (эта доза эквивалентна облучению в 100 рентген, с нее начинается развитие лучевой болезни – прим. «Н.Р.»). Однако настоящее заболевание сотрудников комбината не указывалось даже в их медицинской карте: диагноз был зашифрован под астено-вегетативным синдромом, а доза облучения соответствовала номеру карты. Если доза увеличивалась, менялся номер медицинского документа. Те, кто в последствии менял работу и место и жительства, уже не мог доказать врачам, что страдает лучевой болезнью – в карте это не указывалось, а шифр знали только 6-7 врачей, работавших на ПО «Маяк». Кстати, нельзя было доказать и тот факт, что человек вообще являлся сотрудником комбината, так как его место работы обозначалось по фамилии руководителя. Например, не цех №1 или участок №2, а хозяйство Алексеева или хозяйство Иванова.

По словам Гуськовой, за последние 50 лет в России непосредственно от лучевой болезни умер 71 человек, 12 из них получили заболевание на флоте, остальные – на предприятиях атомной промышленности. На ПО «Маяк» диагноз «Острая лучевая болезнь» получили 59 человек, для 7 из них болезнь стала причиной смерти. По мнению автора последствия от аварии для здоровья пострадавших могли быть гораздо менее ужасны, если бы их выводили из-под облучения, так как при проживании в «чистой обстановке», болезнь перестает сказываться через несколько лет: лишь 11 человек из тех, кого вывели с зараженной территории, умерли от лейкоза. Однако организовать «вывод» в массовом порядке было невозможно – с комбината не отпускали квалифицированные кадры, да и сами люди, получив столь серьезное заболевание, не стремились сменить высокооплачиваемую и гарантированную работу на неопределенность.

Что же касается тех, кто попал в зону Восточного радиационного следа, – речь идет о жителях загрязненных территорий и военнослужащих, служивших в дислоцированных поблизости частях, то за их здоровьем, по сути, никто не следил, так как менее десятка специалистов, работавших на ПО «Маяк», не могли справиться со столь огромным объемом работы. Вместе с тем, Гуськова считает, что переселять еще сохранившиеся в зоне загрязнения населенные пункты не стоит, по крайней мере, предоставляя жителям свободу выбора места, так как в этом случае они выйдут из-под контроля специалистов, а обычные медики вряд ли смогут правильно диагностировать и контролировать их заболевания. При этом автор указывает, что заболеваемость раком у жителей загрязненных территорий в 55% случаях связана с облучением и требует особой системы лечения.

Не менее шокирующие факты Гуськова приводит и в связи с аварий на Чернобыльской АЭС. В Институте биофизики был разработан «Защитный препарат Б», который должен водится человеку перед входом в зону радиоактивного заражения. Он позволяет избежать развития лейкоза и тяжелых легочных патологий при большой дозе облучения. К моменту аварии на Чернобыльской АЭС препарата было столько, что каждому сотруднику станции можно было поставить не менее 10 профилактических доз. Но медикамент не поставили ни им, ни тем, кто ликвидировал последствия катастрофы.

Судя по всему, российские чиновники не делают выводов из уроков истории. Рассказывая о сегодняшнем дне Института биофизики – единственного в стране учреждения, где, в частности, занимаются лечением острой лучевой болезни, Гуськова отмечает, что сегодня техническое оснащение гораздо хуже, чем до Чернобыльской аварии – все современное оборудование, включая и то, что поступило от международных общественных организаций, потихоньку изъяли. Недавно выяснилось, что у лечебного центра нет соответствующих лицензий и сертификатов, следовательно, его деятельность незаконна. Клиника оказалась подразделением Московской городской больницы №6, а специалистов оформили как научных консультантов. «Как консультанты, мы не несем никакой ответственности за наших больных, а те, кто должен отвечать за них по должности и по закону, не являются специалистами в данной области, – отмечает автор. – Я хотела встретиться с новым министром здравоохранения, но его помощник сказал, что министр не может меня принять». Завершая книгу, Ангелина Гуськова приводит высказывание президента России Владимира Путина: «Изощренная форма саботажа – это строгое соблюдение буквы закона».

Москва, Игорь Юров

© 2007, «Новый Регион – Челябинск»

Публикации, размещенные на сайте newdaynews.ru до 5 марта 2015 года, являются частью архива и были выпущены другим СМИ. Редакция и учредитель РИА «Новый День» не несут ответственности за публикации других СМИ в соответствии с Законом РФ от 27.12.1991 № 2124-1 «О Средствах массовой информации».