Много- много лет назад в Таганроге – городке приморском и потому ландшафтно-очаровательном, но, увы, во всем остальном безнадежно провинциальном, родился красивый (и, как позже выяснилось, – умный, талантливый, ироничный и очень порядочный) мальчик, которого родители, еще не зная, что их украинская кровь подарила Империи русского классика, назвали Антоном. Именем, что означает, как любил повторять Немирович – Данченко, «свет прибавляющий».

И это ужасно точно передает мои личные ощущения и от прозы, и от личности Антона Павловича Чехова.

Нет- нет, не сверяйтесь по календарю – сегодня не круглая дата со Дня.. Чехов родился в 1860 – сегодня ему, как оптимистично напомнило одно разухабистое радио, исполнилось бы 156 лет. Антон Павлович прожил всего 44. И каждый день своей сознательной созидающей жизни – на ниве врачевания или писания «прибавлял света» в унылую и ненавидимую им провинциальность русской жизни. И потому многие, уверена, ежегодно отмечают день рождения нашего литературного Че как отмечают дни рождения ушедших близких и друзей.

Чехов – явление парадоксальное. Все его произведения – части большого пазла. Из «человеческих» историй он складывает абсурдность жизни. И русской, и вообще.

Эти печальные или трагические анекдоты вроде бы говорят нам: другого- то сценария жизни нет. Жизнь ужасна и вместе с тем… удивительно замечательна.

Разве это не парадокс: Чехова называют (и не только нерадивая учащаяся молодежь, – Ахматова его просто терпеть не могла за то, якобы, что в искусство он переносит атмосферу кислой провинции ее отрочества) самым тоскливым и даже – иногда – однообразным автором. АЧ называют «певцом сумерек». Его прозу характеризуют его собственным определением « скучная история». Но вот когда у вас на сердце кошки скребут, когда вас одолевает мизантропия, когда вы просто физически не можете вытащить себя на улицу, когда жить не хочется – вы открываете Чехова – великого утешителя, и он вашу мятущуюся душу причесывает и успокаивает. Потому-то мы и испытываем к нему (ко всему прочему) благодарность: по какому-то своему собственному рецепту Чехов изготавливает для нас волшебный эликсир мироприятия, вытаскивая из омута душевной тоски. И мы встряхиваемся, охорашиваемся, саркастично высказываясь о «небе в алмазах» и …живем дальше. Потому что лучше этой жизни не бывает.

Новости «Новый Регион – Челябинск» в Facebook*, Одноклассниках и в контакте

По Чехову, мир не ограничивается палатой № 6. Или точнее так: вокруг дурдома есть море возможностей, прямо таки «степь» надежды. И эта надежда (так назывался и последний рассказ АЧ) – самый мощный антидепрессант от Чехова. Писатель вроде бы внушает нам, что чудо невозможно, но при этом как-то умудряется растворить в воздухе своей аскетичной, ироничной «человеческой трагикомедии» атомы этого чуда. Даже в самых беспросветных этюдах. Приятельница- словесник как-то рассказывала мне, что один очень милый мальчик разрыдался, когда она читала ученикам письмо Ваньки Жукова. И вдруг, вспоминала она, «слезы как-то вмиг высохли, и этот 9-летний ровесник Ваньки из другого времени, заглядывая мне в глаза, спросил: «А может все-таки дошло письмо?!»

Если вы думаете, что сейчас я вам объясню, как Чехов это делает – увы и ах. Но кое- какие соображения на этот счет все-таки имеются. Антон Павлович гармонизирует окружающую жизнь своей человеколюбивой, хотя и очень критичной литературой. Это только считается, что Чехов прозаик: на мой вкус, он в прозу впрыскивает музыку.

Чехова любили не только читатели – ему симпатизировали, что редкость, коллеги. Я не имею в виду Довлатова – потомкам легче примириться с успехами товарищей по цеху.

Его нежно обожал Толстой (а Лев Николаич не особенно жаловал писательскую братию): сравнивал его то с Пушкиным, то с Шопеном. И в плане ориентации на европейскую культуру, и в плане музыкальности текстов граф-лапотник не ошибся в оценке масштабов личности Антон Палыча. Не ошибся он и в том, что никакой опыт в России не приживается и не усваивается, кроме литературного. Только писатели и поэты бичуют пороки, приветствуют «инновации» цивилизации, выводят на свет божий замученные мозги и души соотечественников. И в этом смысле, Чехов, несомненно, «наследник по прямой» и Пушкина, и Лермонтова, и Грибоедова…

Ну, а потом Чехов, вероятно и эскапады Толстого «микшировал». И его вытягивал из бездны разочарований и депрессии.

И тут мы опять возвращаемся к теме света и музыки. Рядом со всем унылым и гадким, скучным и бесперспективным, рядом со скрупулезным описанием пошлости Чехов устанавливает источник света, что оживляет даже мертвые или заплесневелые души.

Бросив писать юморески, Чехов рискнул, как он сам сформулировал, «писать об обычной жизни умных интеллигентных людей». И, по большому счету, всем этим умным людям он своими историями выписал рецепты для борьбы с невыносимой, когда тяжестью, когда – тоской, когда – легкостью бытия.

Один юный знакомый, увлекшись подсунутым мной томиком Чехова, сказал: «А он молодец, толсто троллит современную себе действительность. Только вот – если отбросить пролетки и шляпки, и прочий старинный антураж, – эта действительность – наша гнилая реальность. Что-то бы он написал про «нашу» ложь…» Думаю, поводов для критики нашлось бы немало. Но, ведь это Чехов, про «нашу» жизнь он уже написал.

Конечно, мало приемлемо (с точки зрения интерпретации творчества из другого исторического контекста) перетаскивать инверсии разума Чехова в XXI век, но, видимо, социальные турбулентности сказываются на восприятии классика. И в этот день рождения, листая страницы его наследия – литературного, эпистолярного,– выискиваю вневременные, как оказывается, характеристики нравов: общества и государства российского. Находками делюсь:

· Никаких глубоких общественных течений у нас нет, и не было.

· Земская управа, волостные правления и все вообще уездные канцелярии… присосавшиеся к земскому и казенному пирогу, каждый день держали свои рты наготове, чтобы присосаться к какому-нибудь еще третьему пирогу.

· Дело не в пессимизме или оптимизме, а в том, что у девяноста девяти человек из ста нет ума.

· Россия такая же скучная и убогая страна, как Персия. Интеллигенция безнадежна… в громадном большинстве состоит из людей неспособных и никуда не годных. Народ же спился, обленился, изворовался и вырождается.

· В каждом правлении железной дороги или банка, и прочих учреждениях вы найдете с десяток порядочных, очень приличных людей, получающих жалованье совершенно даром…

· Культурная жизнь у нас еще не начиналась. Та же дикость, то же сплошное хамство, то же ничтожество, что и пятьсот лет назад.

· У нас, в России, работают пока очень немногие.

· Говорят, в конце концов, правда восторжествует. Но это неправда.

Если против какой-нибудь болезни предлагается очень много средств, то это значит, что болезнь неизлечима

Челябинск, Вера Владимирова

* Продукты компании Meta, признанной экстремистской организацией, заблокированы в РФ.

© 2016, РИА «Новый День»