Население России стремительно нищает, несмотря на бодрые рапорты госстатистики о неуклонном росте доходов. Как и почему это происходит и будет происходить далее – в авторской колонке Марины Краенко.

«Собственно, на некие размышлизмы по поводу бедности – собственной и соотечественников – натолкнуло жлобское желание нынешнего московского градоначальника снести в государственной столице «народа – богоносца» все «хрущёвки» (при очевидном неимении малыми городами и даже областными центрами этого «со всеми удобствами» малогабаритного жилья, что полвека ждут в том же уральском Копейске жители бараков – бараков, братцы, в 21-м веке!). А также не вполне внятные графики неких экспертов и аналитиков относительно «сокращения разрыва между финансовой состоятельностью разных категорий граждан».

Гарантированный уровень бедности

Кстати, это последнее утверждение вполне себе может быть справедливо, если учесть, что большинство «среднестатистических показателей», а точнее – все, не учитывает миллиардные состояния олигархов (как непоказательные) и отсекает маргиналов из бедных слоев. Вдобавок, с бедными слоями населения еще со времен кризиса 2008-го года «слились» малообеспеченные россияне, зарабатывающие не на много больше прожиточного минимума. Минимальная потребительская корзина этой «категории» на бОльшую половину состоит из продовольственных товаров, на стоимость коих ощутимо влияет инфляция.

Тому много причин, и главная, как мне кажется, – неверная концепция государства по борьбе с бедностью. Ее вообще нужно переквалифицировать в статью по борьбе за всеобщее богатство. Причем рамки «богатства» необходимо расширить для бедных. Богатых же, надавив на их совестливую составляющую, государство должно (а иначе на кой чиновники нужны – жировать что ли на налоги?) мотивировать на следующее: способствовать относительному «обогащению» нации до самого ее последнего представителя.

Сейчас же в основной массе российские бедняки и дальше финансово деградируют по спирали, поскольку в современной России инфляционное бремя распределяется неравномерно. Удорожание потребительских товаров и услуг в первую очередь и сильнее долбасит беднейших, пытающихся обеспечить себе и близким первичные жизненные потребности. Уже расходы на покупку одежды пробивают нелатаемую брешь в их семейном или индивидуальном бюджете. Качественные же услуги (например, медицинское обслуживание – операция в оптимальные сроки, без унизительного стояния в очереди на бюджетное финансирование – от офтальмологической или стоматологической до кардиологической) в условиях коммерциализации – вообще роскошь. Аналогичная ситуация с обучением (себя или «спиногрызов»), а также с отдыхом. Еще катастрофичнее дело обстоит с улучшением «квартирного вопроса» и т.д.

Программы «по сокращению бедных» появились в России еще в 90-е годы прошлого века, когда в стране официально было признано существование, выражаясь языком улицы, «нищебродов». Концептуально неверный подход этих программ проявился мгновенно: вместо неосуществимой «борьбы с бедностью» нужно было целенаправленно заниматься созданием комфортных условий, мотивирущих аграриев, пролетариев, спекулянтов, интеллектуалов и даже профессиональных попрошаек к самообеспеченности.

Сначала проблема камуфлировалась: благо в начале 21-го века подскочили цены на энергоносители. То есть, её время от времени попросту «заливали» деньгами, как сейчас под снег (или в ливень) латают наши многострадальные «эх, дороги». А по-другому, не говоря уж – эффективно, бороться с бедностью наши чудо-топ- менеджеры и не учились. Тем временем, цены на «голубое и черное» пали. И тенденция, что сии карлики уже не станут гулливерами, остается. Более того, «кривые» народного благосостояния, зависимые от цен на нефть, известны еще с приснопамятных косыгинских времен. Но ни сознание и компетенции «совковых» админов, ни чубайсовский «призыв» эти кривые, образно говоря, не распрямили. Как повелось в 1970-е (спасибо геологам, открывшим немерянные запасы газа и нефти в Сибири и на Севере, чью, к слову, профессиональную сферу в последние четверть века госменагеры разметали (очевидно в благодарность за разведдеятельность), как варвары древнеримскую цивилизацию – в пух и прах, до руин), так и тянется по сей день: дорого продаем «недряное» (то есть из недр) топливо – хорошо живем, дешево – зубы на полку…

Как и всякую историю, историю борьбы с бедностью в нашей стране, наверное, можно или даже нужно рассматривать, привязывая её к определенным временным этапам социально-экономического развития. Но, честно говоря, этот процесс, как и всякая история, непрерывен.

Кстати, ретроспективный анализ деятельности государства показывает, что подвижки есть (чего стоит только одна экспроприация экспроприируемого!). Шучу.

Но подвижки эти – отнюдь не успехи, а средний показатель «работы над ошибками». Так сказать, на троечку с минусом. Например, довольно долго введенная субсидия на оплату коммунальных услуг распространялась абсолютно на всех, но затем её привязали к прожиточному минимуму и подушевому доходу в семье. При всех оговорочках это, однозначно, – движение к реализации важнейшего принципа в борьбе с бедностью – адресности. Подобная субсидия, став избирательной, превратилась, если хотите, в более справедливую. И эффективную – в плане пресловутой «борьбы с бедностью».

Разумеется, и в странах с давними традициями рыночной экономики проблема бедности тоже присутствует (правда уже давно не в таком мерзком виде, как у нас или на Кубе да в Гане). Но, как у них, так и у нас вариантов смягчения проблемы бедности, в принципе, всего два: либо повысить доходы бедных, либо часть доходов богатых перераспределить в пользу первых. Вариант экспроприировать у богатых и отдавать бедным, пусть и законно (допустим, через систему налогообложения) – не вариант. Он хоть и дает эффект, но кратковременный, к тому же, не затрагивает первопричин проблемы.

Всякая же помощь бедным слоям населения на госуровне жестко привязана к возможностям бюджетов разного уровня, а потому не является стабильно эффективной мерой. Это скорее вспомоществование в том смысле как трактуется это слово в толковых словарях – пособие, матпомощь. К тому же, мы явно проигрываем «гнилому Западу» даже в оказании материальной помощи, поскольку у нас нет благотворительных фондов, что помогут «нищеброду» выучиться, вылечиться, обзавестись жильем или получить иную поддержку в финансово неразрешимой для него ситуации…

Закономерный феномен

Но меня, собственно, больше всего беспокоит такая неприятная и усиливающаяся в последнее десятилетие российская тенденции, как бедность работающих – получающих, так сказать, «среднюю» зарплату по стране (тут, смотрите выше, опять игнорируются доходы беднейших и богатейших).

Например, в пароксизме бедности сейчас сливаются бывший средний класс по доходам (коммерсанты и предприниматели мелкого и среднего калибра) и интеллигенция (средний класс по статусу, авторитетности и причитающимся бонусам в любой цивилизованной стране). И беспокоит потому, что отсутствие финресурсов у трудящихся – на приличное лечение, досуг, обучение детей и уход за пожилыми членами семей – показатель нецивилизованности страны.

Согласитесь – большинство, даже те, кто может выбирать: съездить в отпуск или отремонтировать квартиру; вживить новые челюсти или обновить авто, живет в слишком узком финпространстве. Наши куцые возможности связаны с жесткими самоограничениями. И это не только вопрос приоритетов, как допустим, у западных коллег – людей одного с нами трудоспособного возраста и схожей профессии. А уж по сравнению с «родными» олигархами и высокого полета силовиками – чиновниками – мы живем и вовсе без денег.

На рубеже веков – тысячелетий властью декларировалась необходимость действий по поддержке среднего класса в России. Было четкое понимание: решающим аспектом является развитие самозанятости населения, поддержка малого бизнеса. Но! Декларировать и делать – занятия разные. По факту: коррупция, бюрократические барьеры, реструктуризация экономики опять же на словах, а не на деле, растущая монополизация хозяйственной деятельности привели к тому, что в России в малом бизнесе по разным оценкам занято 15-18 процентов населения. Понятно, что до планки 60-70 процентов (как в развитых экономиках) нам объективно идти еще долго, но именно эту линию Кремлю нужно полагать трендом.

Он же (Кремль), как только возникает проблема дефицита бюджета, «чешет» всех под одну гребенку, тупо повышая налоги. Чуть более двух лет назад, когда возникли очередные запритыки с пенсионными выплатами, власти резко повысили социальные налоги на малый бизнес. Результат: только за первый квартал по стране прекратили свое существование десятки тысяч «субъектов малого бизнеса».

Но кремлевским это было малоинтересно и вовсе не поучительно. Иначе как объяснить, что в 2015-и году налог на вмененный доход подняли до 19,5 процентов? В результате, в любом российском городе становится привычной картина, когда с калейдоскопической быстротой меняются вывески небольших предприятий или надолго «зависают» объявления о продаже либо предложения об аренде, еще вчера разлетавшиеся как горячие пирожки.

Скажу честно – я не фанат отечественных коммерсантов. Их жадность, гуманитарная недоразвитость по отношению к партнерам и наемным работникам, выливающаяся часто в беды и для них самих – симпатию могут вызвать только, как говорится, «у мамы». Но без предпринимателей – во всех сферах – богатое государство не построить. Ну, факт исторический, опыт цивилизации и все, что угодно. Это да – хотелось бы, чтобы страна обитания была еще и чистой, и умной, и социально ориентированной. Но сначала нужно всех одеть и накормить. Кого – пирогами, кого – путешествиями, кого – культурой. Закон природы. Он же – в более узких смыслах – экономики, процветания, развития…

Еще один тупиковый вопрос нынешней трудящейся России: учиться или «овчинка не стоит выделки»?

В современном мире общепринята точка зрения, что своеобразной «прививкой» от бедности может служить образование населения. Но в отношении России все неоднозначно. Вопрос в том, насколько актуализировано приличное образование по отношению к сложившейся структуре производства? Из этого вопроса неизбежно вытекает другой: соответствует ли эта структура мотивации граждан на извлечение иных доходов, кроме получения заработной платы на государственных или бывших государственных, ныне – крупных частных предприятиях?

Если верить статистике: в структуре доходов занятого населения России до 70 процентов приходится на заработную плату. Что же касается других источников дохода… Обсудим по порядку.

Инструменты финансового рынка многим непонятны, недоступны, вызывают отторжение в связи с высокими рисками – еще относительно молоды те, кто помнит (или сам обжигался) аферы от «Лёни Голубкова» во всевозможных Хопрах, МММ и прочих финансовых пирамидках.

Формирование будущих доходов через всяческие пенсионные накопления – тоже дело ненадежное в свете постоянно меняющихся «правил игры» в процессе проведения госдеятелями – временщиками пенсионной реформы.

В итоге у нас опять неутешительная финансовая статистика. По данным Росстата в благополучном 2010 году при накоплениях населения в 9,2 трлн. рублей 62,3% этих денег люди положили в банки под небольшие проценты, 28,1% держали дома в рублях или в валюте и только 9,6% было вложено в ценные бумаги.

При этом до сих пор у большинства населения остаётся высокой доля натуральных доходов с огородов и дачных участков и удовлетворение многих потребностей (ремонт квартиры, автомобиля, и многое другое) не за счет денежных доходов. А сами понимаете за счет чего – не отдыхательного, а трудового (на другом фронте) отпуска, вовремя не пролеченной язвы, не обновленного «парка» тряпок и обуви…

Большинству россиян, попавших в категорию бедных, обидно соглашаться с американской поговоркой: «Если ты такой умный, то почему такой бедный?» Вот и выкручиваемся суррогатом: «Бедность не порок!». Ибо, даже имея работу – и не абы какую, обладая относительным здоровьем, в России легко! остаться бедным. И эта бедность для многих очень скоро обернется нищетой (как не вспомнить максиму от нашего классика, вложенную в уста досточтимого г. Мармеладова: « Бедность не порок, нищета- порок!»), если в рамках «борьбы с бедностью» в России не будут создаваться условия для сужения её, извините, воспроизводства.

Средний класс в сегодняшней России очень неоднороден, не консолидирован. По доходам одна часть его стремится к более обеспеченным слоям населения, а другая, как уже говорилось, рискует опуститься к бедным. Причем, риск оказаться во второй части в условиях малоэффективных социально-экономических реформ значителен.

Вообще, подобно тому, как проверяются законодательные инициативы на коррупционную составляющую, следует соотносить всякие изменения, затрагивающие интересы бедных и среднего класса с принимаемыми программами по снижению уровня бедности и формированию среднего класса. Стабильный и обширный средний класс (по опыту развитых стран до половины населения) мало того, что является основой социума и фактором устойчивого развития страны, это еще и реальная борьба с бедностью! Но принцип – «хочешь победить бедность, не становись бедняком» – сейчас требует реальных госгарантий (если уж нет поддержки).

Поляризация населения России по доходам огромна и долгие годы не меняется. Используя известный в экономической теории метод Лоренца, соотносящий доходы населения (разделяя его на 5 групп по 20% в каждой), вычисляем: в досанкционном 2013-м году 20% бедных россиян получили 5,5% всех доходов в стране, тогда как на долю 20% самых богатых приходилось 46,3%. Если верить швейцарским экспертам, в високосном 2016-м бедные получили всего 4%, а богатые – уже 53! Вот уж точно: «в войне против бедности богачи сохраняют нейтралитет».

Политика борьбы с бедностью, утверждают гуру экономической науки, тесно увязана с политикой доходов и тенденциями, складывающимися на рынке труда: «Бедность в России обладает специфической чертой, типичной для развивающихся стран: если в развитых странах мира бедность, как правило, связана с безработицей, в России бедность охватывает не только безработных, но и многих работающих на малооплачиваемых рабочих местах, т. е. существует некий специфический феномен – работающие бедные». Это друзья про нас – бедных пролетариев физического, интеллектуального и смешанного труда.

И, кстати, о безработице. В условиях стагнации отечественной экономики (чтобы не сказать очередного упадка) напряжение на рынке труда ежеквартально возрастает. Соответственно, увеличивается количество безработных в негосударственном секторе, к этому добавляется сокращение рабочих мест в процессе так называемой «оптимизации», проводимой властью в бюджетных отраслях. Даже невеликому знатоку математики и физики ясно: когда в стране не наблюдается масштабной реструктуризации экономики (а у нас не наблюдается), то в условиях, как формулируют чиновники, «значительного сокращения спроса на труд в формальном секторе» и при отсутствии эффективной системы социальной защиты шанса избежать скатывания в беспросветную нищету у большинства потенциальных безработных просто нет. Тем более, что государство в условиях дефицита бюджета еще и экономит на пособиях по безработице. Избежать «инфляции» в сфере безработицы можно только предприняв некие архиэффективные меры. Какие? Я не знаю – «не Копенгаген» в этих дебрях, но куда хуже, что и чиновные «копенгагены», похоже, «не в курсе» что нужно делать…

Неправильной дорогой идёте, товарищи…

В последнее время государство все чаще демонстрирует обществу пойманных за руку казнокрадов, иногда даже самого высокого ранга. Правда, позднее, оно это руку отпускает и даже моет, предоставляя, как, например, «табуреточнику» Сердюкову, новый карьерный лифт. Но некоторые, конечно, осуждаются и даже досиживают – как, например, магнитогорец Роман Панов – скоро уже выйдет, махинатор.

С одной стороны, эти показательные выволочки – некий результат продолжающейся борьбы с коррупцией (хотя порой возникают сомнения в реальности этой борьбы, иначе не объяснить, почему митинги по борьбе с коррупцией весной нынешнего 17-го так активно не разрешали власти по всей стране?). Но мне кажется, это еще и показатель сокращения (в кризисное время) источников незаконного обогащения. Бюджет становится все более привлекательной «кормушкой», потому что для многих остается единственной (кончились «тучные» нефтяные годы, разорён мелкий и средний бизнес).

К чему я все это веду? Поскольку программы по борьбе с бедностью в подавляющей части финансируются из бюджета, очень высока вероятность того, что до бедных уже в этом году будет доходить еще меньше денег.

Данные о количестве бедных в стране разнятся. По данным Госкомстата России, удельный вес населения, проживающего за чертой бедности, около 20% . Но, как и во многих других аспектах, тут важно не только количество, но и, так сказать, качество бедняков. И «нет повести печальнее на свете, чем повесть» о русском менталитете «нищебродов». В основном, это пенсионеры, многодетные семьи, те, кто в силу своего мировосприятия и возраста так и не нашел себя в новой жизни после распада СССР.

Можно дискутировать по поводу особенного пути развития для России, особенно, если уточнить – какой из ее частей – Москвы или Ульяновской, или южноуральской глубинки, или даже центров провинции. Ибо огромные территории Отечества отличаются разным уровнем социально-экономического развития, и все это приводит к дисбалансу в уровне и качестве жизни населения.

Это в Москве ринулись сносить вполне себе сносные, с позволения сказать, хрущёвки и возводят Сколково. А на периферии многие горожане (о жизни деревенской России можно только горевать) – не то, что в Копейске, – в Ленобласти живут в бараках, ветхоаварийном жилье (вспомните, на днях в троицком поселке стена жилого дома рухнула) без должной инфраструктуры, т. е. обречены и в будущем на бедняцкое существование. Да и провинциальные многоэтажки во многих местах «каши просят». Не дальновиднее ли оставить в покое дальнейшее обустройство ненормально разросшейся столицы и обратить «государев» взор на регионы?! Вообще-то русский мир одной страны не может быть так поляризован – непременно, искорка проскочит да замкнет…

В 1990-е сотни тысяч сограждан лишились сбережений, работы, уверенности в завтрашнем дне и в одночасье оказались на дне социальной иерархии, перейдя из состояния относительно бедных в нищие. Сейчас эксперты фиксируют, как крайне опасное явление, застойную бедность. Речь идет не только о выросших в асоциальной семье и продолжающих этот образ жизни (кто- то не хочет, а большинство не может его изменить). Упомянутая неравномерность регионального развития приводит к тому, что в число бедных попадают те, кто совсем недавно имел работу, пусть невеликие, но стабильные доходы; те, кто по своему образованию и квалификации, социальному статусу и демографическому положению раньше не входили в неимущий слой общества. И не входят ни в одной приличной стране.

Некоторая часть бедных вообще люмпенизируется. Но если раньше это происходило в отдаленных малых поселениях, то в условиях продолжительного кризиса этот процесс, словно экономическая чума, захватывает средние и крупные города страны.

О чем свидетельствует эта печальная динамика? И об обнищании общества в целом, и о том, как мало сделано для преодоления диспропорций в уровне жизни в разных регионах.

Все 25 лет существования современной России кипят страсти о плодотворной национальной идее, способной, если не объединить всех, то хотя бы примирить в отношении к происходящему в стране (правда, для этого и происходящее следует изрядно подкорректировать).

Господи, да простые же истины нужно в основу заложить: накормить, расселить, обучить, а также иметь совесть и тягу к справедливости. Образно говоря, объединить материальное с духовным в самой простой и жизнеспособной конфигурации.

Сразу скажу – без совести и праведного суда для ворья ничего не выйдет. Четверть века назад стремление к созданию рыночной экономики не стало идеей, объединившей нацию, поскольку обнаглевшая элита бессовестно разграбила страну, заставив всех обобранных и униженных обостренно почувствовать несправедливость происходящего.

Сегодня на государственной повестке дня – безопасность страны, борьба с террористической угрозой, противостояние внешним политическим и экономическим вызовам. Голос Голодец об обнищании масс звучит все глуше… В принципе и безопасность, и целостность страны – вещи нужные. Но неосуществимые без признания в стране системного кризиса, в котором запрограммирована структурная бедность, заложенная неэффективными реформами и обреченная на бесконечное воспроизводство. Пока государство не изменит концепцию «борьбы с бедностью».

Челябинск, Марина Краенко

© 2017, РИА «Новый День»