РИА «Новый День» продолжает сериал «Железный Феликс». Сегодня – соответственно календарю – Вера Владимирова расскажет о том, как один диплом может отразиться на судьбе целого государства.

Предыдущие истории из жизни железного Феликса здесь.

Часть III – поучительная

«На первый взгляд, в мобилизационно – просветительских целях, в День знаний не стоит говорить об образовательном аспекте биографии Феликса Дзержинского. Действительно, этот топ-менеджер первой советской государственной вертикали в семилетней гимназии № 1 города Вильно учился восемь лет, ибо в первый класс ходил дважды (второгодник), хотя и отдали его туда на год позже, чем обычно отдавали детей. Последний класс тоже не закончил – вместо аттестата получил свидетельство: «Дзержинский Феликс, имевший от роду 18 лет, вероисповедания католического, при удовлетворительном внимании и удовлетворительном же прилежании показал следующие успехи в науках», а именно: закон Божий – «хорошо», логика, латинский язык, алгебра, геометрия, математическая география, физика, история, французский – «удовлетворительно», а русский и греческий языки – «неудовлетворительно». А дальше продолжать образование увлекшийся «Эрфуртской программой» Дзержинский и вовсе счел буржуазным излишком.

Но парадокс состоит в том, что этот двоечник, с одной стороны, самый что ни на есть плод просвещения, а с другой – гонения на просветителей. Кроме того, довольно быстро ФД спохватился и занимался самообразованием всю жизнь, при этом часто повторял, что знаний ему не хватает.

Плод просвещения

Начнем с исправления одной цитируемой в различных источниках глупости относительно неуспеваемости юного Феликса. Якобы, учившийся несколькими годами ранее в той же гимназии Юзеф Пилсудский (впоследствии первый глава возрожденной Польши, основатель нацармии, маршал Польши, т.н. «отец польской нации» – фигура по взглядам диаметрально противоположная Дзержинскому (революционеру и функционеру), ибо являлся автором политического прометеизма, целью которого было ослабление и расчленение Российской империи и, впоследствии, Советского Союза путём поддержки националистических движений на территории этих государств, чтобы в результате создать конфедерацию «Междуморье» – от Чёрного до Балтийского моря, что позволило бы избежать в Центральной Европе доминирования Германии или России) впоследствии вспоминал: «Гимназист Дзержинский – серость, посредственность, без каких-либо ярких способностей».

Тут одно из двух – либо польский маршал «жжёт», выражаясь модным сленгом, либо исследователи изрядно напутали и ввели в заблуждение исторических пользователей. Дело в том, что Пилсудский не просто учился в этой гимназии, он ее закончил за четыре года до того, как Феликс первый раз пошел в первый класс – в 1887-м году. Трудно себе представить, чтобы он имел хоть какое то представление о способностях ФД и даже о дарованиях его старших братьев или сестер – они все были много моложе Пилсудского. Но главная фишка: осенью 1887-го Юзеф Юзефович, арестованный за причастность к заговору по подготовке убийства императора Александра III (был проводником по родному Вильно для товарища, пытавшегося найти в этом провизорском раю яд, что был нужен для отравления царя) и приговоренный к пяти годам ссылки в Иркутскую глухомань, следовал по этапу: из следственной столичной тюрьмы – в Сибирь!

Хотя некий общий элемент патриотического (кроме католического – но об этом в другой раз) воспитания присутствовал и в семье Пилсудских, и Дзержинских. Пафосный культ национальной польской борьбы против поработительницы Родины – России. В интеллигентных польских семьях ребенку запросто вместо сказки на ночь про волшебный горшок или Кота в сапогах могли поведать о зверствах Муравьева-Вешателя и прочих ужасах, связанных с подавлением польских восстаний.

Справедливости ради нужно сказать, что действительность не отказывала полякам в материале для ненависти к русскому правительству. И взгляды у деток польские патриоты формировали – с легкостью – соответствующие. Уже будучи одним из первых руководителей СССР, в 1922 году ФД вспоминал: «Еще мальчиком я мечтал о шапке-невидимке и уничтожении всех москалей». Но если для ФД противоядием ненависти к москалям стал марксизм, перековавший бывшего католика и националиста в интернационалиста, то руссоненавистник Пилсудский без всякой шапки-невидимки пошел в 1920-м году во главе польских войск на Киев…

Так что когда ярые противники «кровавой ГэБни» в критике ФД призывают на помощь деятелей типа Пилсудского, так и хочется засадить их за изучение истории. Которая, кстати, возможно, объясняет и двойку ФД по русскому – мол, не хотел изучать язык захватчиков. Правда, такое объяснение не прокатывает для двойки по греческому. Кажется, к древним грекам у польских патриотов претензий не было… Но вообще-то мысли на языке великороссов ФД излагал без ошибок – этому свидетельство приличная грамматика его дневников и писем с записками. Но очень может быть, что учителю словесности не нравился стиль или содержание сочинений юного Феликса – он ведь уже в 7-м классе увлекся революционными «идеями». А некоторые его фразы взрослого периода нетрудно спутать со стилем еще одного российского премьера (правда, троечника) – Черномырдина. Например, высказывание

«Если бы мне пришлось жить сначала, я начал бы так, как начал» ничуть не хуже, чем знаменитое от Виктора Степановича « Хотели как лучше, а получилось как всегда»))

Но мы отвлеклись от заявленной темы – почему ФД двойной плод – просвещения и гонений на просвещение. Да потому что если бы отец Феликса не стал учителем его матери по математике – этот брачный союз никогда бы не состоялся. А Эдмунд Дзержинский никогда бы не стал домашним наставником Хелены Янушевской, если бы царское правительство не оставило его – как образованного поляка – без работы!

«Так сказал Дзержинский»

Отец Феликса Дзержинского, Эдмунд-Руфин Иосифович Дзержинский родился в мае 1838 в городе Ошмяны Виленской губернии в дико древнем и таком же обедневшем роду, где был целый мешок детей. Разорен отец Эдмунда Д был, кстати, в результате подавления польского восстания 1830-х. Так что денег хватило только на высшее образование двух младших сыновей.

Как и многие аборигены польско-литовских территорий ЭД поступил в Санкт-Петербургский университет на физико-математический факультет. Его личное дело до сих пор хранится в университетском фонде ЦГИА СПб.

Санкт-Петербургский университет (наряду с Казанским, где аналогичный факультет заканчивал отец В. Ульянова-Ленина) являлся тогда центром российской физико-математической науки, и среди его преподавателей было с избытком выдающихся ученых. Например, в период обучения Эдмунда-Руфина на физико-математическом факультете преподавал крупнейший математик П. Л. Чебышев. В личном студенческом деле мало данных об учебе ЭД в университете, но зато имеется обширная переписка о дворянском происхождение рода Дзержинских. Этот документ от студента потребовали в университете: после восстания 1830-1831 гг. многие польские шляхетские фамилии были «выведены» из списков российского дворянства, и имеющееся у ЭД определение Минского дворянского собрания от 18 июня 1829 г. не считалось достаточным для современного тому времени статуса фамилии. К счастью, с помощью многочисленных свидетельств, Эдмунду-Руфину удалось доказать свое дворянство университетскому руководству.

Однако, когда в 1863 г. Эдмунд-Руфин Дзержинский закончил физико-математический факультет Санкт-Петербургский университета со степенью кандидата физико-математических наук, устроиться по специальности в столице он не смог. «Виновато» в этом было очередное польское восстание – 1863-1864 гг. Все лица польской национальности находились под подозрением, в том числе, и Дзержинский. Его кузен, дворянин Минской губернии Герасим Дзержинский был лишен прав на жительство и сослан в Сибирь. Находились в западносибирской ссылке и представители других близких роду Дзержинских семей.

Короче, ЭД опять вернулся в Вильно. Но работы не было и на родине: попечитель Виленского учебного округа в 1864 – 1868 гг. И. П. Корнилов в первый год своей деятельности на новом посту, уволил («как бы чего не вышло») практически всех учителей-поляков и католиков, правда, выплатив им годовое жалование.

Можно упомянуть и циркуляр от 1 января 1864 г. генерал-губернатора М. Н. Муравьева, который предписывал руководству уездов, полиции и мировым посредникам наблюдать за случаями «неразрешенного обучения». И если бы не старый еврей – сапожник, что шил обувь семье профессора Янушевского – будущего деда железного Феликса, а также чинил тапки Дзержинским, и по этой оказии «замолвил» словечко Игнатию Семеновичу за молодого Эдмунда, никогда бы не встретились 25-летний физик-математик и 15-летняя красотка Хелена, тут же влюбившаяся в умного бородача – учителя.

Некоторые из современных авторов позволили себе грубость, обозвав отца ФД педофилом, дескать, соблазнил нимфетку. Вот занятно: Грибоедов, значит, женившийся на 16-летней княжне Чавчавадзе – не педофил, а папа главы ВЧК сразу же подвергся нахальным, игнорирующим исторический контекст, нападкам. Нечестно и несправедливо. Девушка завоевала сердце учителя не только дивной красотой, но и приличными знаниями, и современными взглядами на жизнь.

Младшая профессорская дочка получила хорошее домашнее образование, знала несколько языков, прелестно музицировала, разбиралась в польской литературе, особенно любила Адама Мицкевича и Юлиуша Словацкого (запомните это имя – мы к нему еще вернемся). Это правда, замуж ХЯ вышла в 16 лет – но в середине XIX века это было обычным делом.

Чуть позже тесть помог зятю и с карьерой. Правда, куда больше помогла Эдмунду Д реформа образовательных учреждений, расширившая программу обучения в гимназиях.

Если до этого в программу входили такие предметы как Закон Божий, всеобщая история, история Государства Российского, российская словесность, один из древних языков – греческий или латинский, а из современных – французский и немецкий, то с 1864 в гимназиях начали изучать математику, физику, химию, зоологию, географию. Впоследствии в курс обучения ввели даже философию. В результате в провинции возник дефицит преподавателей естественных наук. В этих условиях, Эдмунд-Руфин Дзержинский, выпускник Петербургского университета, пусть и польской национальности, получил возможность занять вакансию в одной из гимназий. Его взяли в новую гимназию Херсона, но со скрипом – благодаря протекции местного губернатора Клушина, товарища по институту Игнатия Янушевского.

Однако вскоре последовал циркуляр жандармского управления «Об установлении полицейского надзора за выходцами из Польши, которые пребывают в Херсонской губернии». Постепенно пребывание Дзержинского в Херсоне становилось все более и более проблемным, хотя гимназическое начальство было им довольно. В 1868 г. Дзержинский все-таки вынужден был уехать в Таганрог, где стал работать учителем физики и математики в местной Мариинской женской гимназии: других вариантов не было. Хотя платили в этом заведении мало. Зато на второй год преподавания в Таганроге Дзержинский получил звание надворного советника (гражданский чин VII класса в Табеле о рангах, соответствовал чинам подполковника в армии и капитана II ранга на флоте), а в последний год работы был награжден орденом Святой Анны III степени.

Наличие этой Анны, помимо всего прочего, обозначало 90 или 100 руб. ежегодной пенсии. Да еще и имение ЭД после смерти кучи родственников досталось в наследство, что было совсем нелишним для его семьи, где количество детей довольно было быстро дошло до восьми…

А вот осенью 1873-го года в жизни усердного преподавателя произошли перемены, что вписали имя Дзержинских в русскую литературу. Эдмунд Иосифович начинает преподавать в Александровской мужской гимназии. Это было старейшее учебное заведение Юга России, учрежденное еще 1 сентября 1806 г. Возможность преподавания в престижной и выгодной в финансовом положении гимназии появилась у ЭД с приходом на директорский пост Эдмунда Рудольфовича фон Рейтлингера, обновившего состав преподов гимназии вообще, и польско – литовскими земляками, в частности.

Вот так, дорогие друзья, в числе учителей таганрогского второклассника Антоши Чехова появился польский математик, ставивший будущему классику только хорошие оценки, и оценивший его итоговую за 1874/1875 год работу: «Весь ход совершенно верен, и рассуждение самое правильное. Отлично. Э. Дзержинский».

Увы, учил Эдмунд Иосифович Антона Павловича всего два года: по осени 1875- го у преподавателя обнаружили туберкулез и в целях безопасности гимназистов и коллег Эдмунду Дзержинскому предложили уйти в отставку. Сменившие ЭД математики не стимулировали интерес писателя к этой науке, так что в аттестате зрелости Антона Чехова по данному предмету будет значиться «удовлетворительно».

Через десять лет А. П. Чехов напишет рассказ «Русский уголь (Правдивая история)», где одним из персонажей будет выведен управляющий имением графа Тулупова, «поляк Дзержинский, человек желчный, любитель играть в карты»…

Ну, и как не отметить еще одну историческую зарубочку Дзержинского в Таганроге: помимо непосредственного преподавания своих предметов, вместе с учителем Ароном Абрамовичем (просвещенным предком «нашего» олигархического Романа) Эдмунд-Руфин Дзержинский систематизировал всю гимназическую библиотеку, составив тематический и алфавитный каталог, а также список необходимой для гимназии литературы.

Интересно, конечно, правда ли желчным был отец железного Феликса? Вот картежником ЭД точно не был… Известно, что Антон Палыч любил коллекционировать занятные фамилии – немало редкостей, красивостей и реальных «невозможностей» рассыпано по его произведениям, чего стоит один только Чимша-Гималайский или долго хранимая писателем визитка: «Римша-Пилсудский», про которую Чехов, смеясь говорил, что такого даже в пьяном виде не выдумаешь… Кто знает, может просто небанальной польской фамилии его «Углю» не хватало, вот и выпихнула память из детских закоулков фамилию волосатого широколицего математика с неистребимым польским акцентом…

Эдмунд – Руфин Дезржинский умер, когда его сыну Феликсу было всего пять лет. И об отце мальчик больше знал по рассказам близких, например, старшей сестры Альдоны: «Отец наш, преподававший с 1866 г. в мужской и женской гимназиях Таганрога физику и математику, уже не работал. Он был болен туберкулезом и последние годы жил в деревне, получая пенсию. Отец был справедливым человеком, и крестьяне соседних деревень, чтобы подтвердить достоверность чего-либо говорили: «Так сказал Дзержинский». Они очень уважали его и часто приходили за советом и помощью. Отец им никогда не отказывал. Мы жили в маленьком старом домике на берегу реки Усы… Ближайшая деревня Петриловичи находилась в 4 километрах. До железной дороги было 50 километров».

Или Ядвиги: «Жизнь наших родителей была нелегкая. Большая семья – восемь детей – требовала забот и внимания. Семья жила на отцовскую пенсию. Хозяйство никакого дохода не приносило. Земли за небольшую плату сдавались в аренду (42 рубля в год). Отношения между родителями и окрестными крестьянами установились прекрасные. Отец, подготавливая нас в гимназию, вместе с нами бесплатно учил детей арендатора и детей из соседней деревни Петриловичи»…

От отца же Феликс и унаследовал интерес к астрономии – когда, уйдя из дома в «рэволюцию», как говаривал муж одной из сестер ФД, он жил с рабочим парнишкой в маленькой виленской мансарде (как его еще к меньшинствам оппоненты не приписали!) – он рассказывал товарищам, которые иногда собирались в их жилище, про планеты, кометы и галактики, великого польского астронома и физика Коперника… Рабочие, что поначалу побивали похожего на юного Рафаэля странного барчука, зауважали «чужака» и даже первую партийную кличку дали «Астроном».

Что же касается Пилсудского…

Во-первых, у него действительно на Украине жила родня – Римша-Пилсудские – лексическая утеха Чехова.

Во вторых, в 1920-х годах Ф. Дзержинский не позволил ГПУ провести теракт в отношении главы Польши Пилсудского и сохранил ему, таким образом, жизнь.

Младший сын старшей сестры Феликса – Алдоны Дзержинской – Антон Булгак был одним из адъютантов Юзефа Пилсудского и гражданским мужем племянницы Маршала – Ванды. В трагическом сентябре 1939 года он вывез из Варшавы в свое имение в Сувалках вдову отца польской нации – Александру Пилсудскую вместе с дочками, сестрой и кузиной

С Днем знаний (и об исторических персонажах – в обязательном порядке) нас всех!

Челябинск, Вера Владимирова

© 2017, РИА «Новый День»