РИА «Новый День» завершает публицистический сериал о Феликсе Дзержинском, со дня рождения которого сегодня исполняется 140 лет. Предыдущие части истории Железного Феликса здесь. А под занавес еще несколько штрихов к портрету человека, заложившего основы мощной карательной системы крупнейшего государства мира.

«Ты та ли, та ли?»

Ужасно интересно: чтобы бы сейчас (спустя столетие после знаменитых русских революций и четверть века после распада экспериментальной социалистической империи) сказали Дзержинский и все его «коллеги» – бундовцы, польские социал- демократы, меньшевики, большевики, эсеры и пр. – относительно результатов своих усилий?! Касательно преемников, экономической и идеологической модели устройства первого в мире государства рабочих и крестьян? Почему-то мне кажется, что самые идейные и продвинутые (и ФД в этом числе) отозвались бы строками Ивана Каляева (не только террориста, но и поэта):

«Мы о весне давно мечтали.

И вот когда сбылась мечта,

Мы насладимся ей едва-ли,

Поняв, узнав: она – не та».

Кстати, Дзержинский тоже в юности писал стихи. Слабые, эпигонские. Натура импульсивная и увлекающаяся, ФД обожал поэзию культового для поляков Мицкевича и своего предка по материнской линии, тоже национального достояния – Юлиуша Словацкого. Кумирам и подражал. Ничего удивительного: даже крестный ФД – Франц Вержбовский был известным виленским исследователем творчества Адама Мицкевича. В доме родителей Феликса постоянно проводились вечера польской музыки и поэзии.

Поскольку творчество ФД существует лишь на польском, вам придется поверить моей оценке на слово. Но, честно говоря, эпигонство – отнюдь не страшная штука в юности. Тем более, что подражание мастерам говорит об определенном вкусе и планке, что выбирает для себя начинающий творец. Да и темы заслуживают уважения – обретение Польшей независимости и немножко про любовь.

Феликса Дзержинского, юбилей которого отмечают сегодня все уважающие (и неуважающие) себя и свою профессию чекисты (действующие и временно отставленные), очень часто сравнивают с персонажами Французской революции – Сен-Жюстом или Робеспьером. Бонч-Бруевич рассказывал, что, отбросив многих желающих возглавить ВЧК, Ленин выбрал Дзержинского, так как для обуздания контрреволюции искал «своего» Фукье-Тенвиля.

Но если вы даже коротенько ознакомитесь с жизненным путем и устремлениями этих галлов, то поймете, что «наш» Феликс совершенно из другого замеса. Он, по своему католическому воспитанию, что сформировало фанатическое служение избранной миссии, скорее схож с совсем другой исторической личностью – Савонаролой.

Конечно, желание ФД стать священником (он даже хотел поступать в духовную семинарию, да мать с ксендзом отговорили) и одержимость верой, выраженная в словах: «Если меня убедят в том, что Бога нет, я застрелюсь», быстро трансформировалось в полное отрицание религии («Бога нет!») и служение Революции. Честное и бесстрашное, нужно сказать. Но, увы, не такое человеколюбивое, как можно было бы предположить, зная, какие страдания и унижения от не способного на диалог с несогласными государства Романовых перенес сам Дзержинский. Именно это бесчеловечное осуществление идеи и роднит его с апостолом инквизиции. Главная Идея при этом, что у ФД, что у Джироламо Савонаролы на словах выглядела привлекательной и почти идеальной. Сравните сами – и согласитесь со мной (в общих чертах, разумеется).

Собственно, именно для этого, мне кажется, и стоит изучать историю, чтобы понять, как и почему, в общем-то озабоченные улучшением жизни окружающих люди – аскеты и труженики по своему складу, на деле, получив властные рычаги, жизнь эту делали еще противней…

У руля

Дзержинский за восемь лет своей «советской» административной карьеры не только создал и руководил ВЧК. Став комиссаром наркомата путей сообщения, возглавив ВСНХ – то есть став топ-менеджером государства рабочих и крестьян, от оперативного управления ЧК, ОГПУ он, конечно, отошел. И никаким редактором журнала «Красный террор» (как утверждают многие источники) не был. В этом журнале, что реально выходил несколько лет на периферии, вообще большей частью печатались инструкции, а не идеологемы. Когда же были опубликованы действительно «каннибальские» материалы, издание тут же прикрыли.

Конечно, в том, что случилось со страной после 17-го года прошлого века можно винить исключительно большевиков. Но верно ли это? Не однобоко ли? Ведь вся государственная машина Романовых давно прогнила. Почитайте мемуары кузена последнего императора – морского офицера Александра Михайловича (супруга родной сестры Николая II, тестя Феликса Юсупова) – там есть все – от критики «главного моряка» империи дяди Коли, невменяемости царской четы, непрофессионализма политиков и чиновников до восхищения темпами и результатами индустриализации Ленина – Дзержинского – Сталина. Так что, дело обстояло куда сложнее и с причинами Гражданской войны, и с причинами Первой Мировой. И революций этих нескончаемых…

Когда сейчас рафинированные неюные академические дамы с придыханием пишут о своих монархических пристрастиях, ибо не в силах устоять против бальной эстетики империи Романовых, мне так и хочется их спросить: а вы хорошо знаете свою родословную? Уверены, что «при царизме» ваши бабушки вальсировали бы с поручиком Голицыным при свечах да по навощённому сотней лакеев паркету, а не кормили грудью в курской глухомани щенков умершей борзой по прихоти психопата-помещика?! Этот кошмар – плод не моего плебейского, точнее, со всех сторон разночинского, воображения – его Федор Михайлович увековечил…

«Друг детей»

После окончания Гражданской войны последствия братоубийственной бойни открылись во всем ужасе. И для Дзержинского тоже. Промышленность разрушена, всюду хаос, голод, страна наводнена беспризорниками. Пять миллионов уцелевших детей остались без родителей, а число погибших никто не возьмется счесть и сегодня.

Феликс Дзержинский стал инициатором важной государственной программы по спасению пострадавшего в войне поколения, которое следовало не только накормить, одеть и обуть, но и воспитать в духе нового общественного строя ( голодными, оставшимися без крова взрослыми никто особо не занимался – компетенций и кадров новой власти не хватало(((. С этой целью по всей России создавались детдома, спецприемники и детские коммуны. Этот проект можно назвать одним из самых успешных в советской истории. Не без оговорок, не без вопросов. Но в этих учреждениях тысячи обездоленных детей получали медицинское обслуживание, образование, питание, и самое главное, возможность дальнейшей самореализации.

На базе коммуны имени Дзержинского (руководитель тот самый А. С. Макаренко) было создано целое предприятие, где работали подростки, собирая один из самых современных по тем годам фотоаппаратов под названием «ФЭД», то есть взяли первые буквы имени, отчества и фамилии «покровителя сирот». Восемь бывших беспризорников стали впоследствии академиками АН СССР. Десятки тысяч – советской интеллигенцией, что учила, лечила страну потом чуть не полвека. Сотни тысяч стали квалифицированными рабочими, еще сотни тысяч – военными. И главное – эти миллионы беспризорников, за незначительной цифрой, не стали криминальной начинкой общества.

Что же касается старика ФЭДа, расскажу вам историю этого 17-го года. Мой приятель, что до сих пор хранит свой доставшийся по наследству ФЭД (в память о Бродском, что в начале 1960-х приехал в Псков с любимой и Дзержинским-то есть этим самым фотоаппаратом, коим сделал дивные снимки этого старинного, странного, небогатого в дивной растительности города), зная о байке, что некий «руссо туристо» полвека назад уронил свой ФЭД с Эйфелевой башни, и тот нисколько не пострадал, проделал аналогичный опыт со своим раритетом. А у него именно та ранняя модель – до 1934-го года, что собирали беспризорники, а не поздняя – сборки Харьковского завода. И что вы думаете: у этой древности помялся лишь верхний щиток, а работоспособность и товарный вид уцелели полностью…

Зря того родИла мама, кто болеет за «Динамо»

Эту издевку над соперниками болельщиков «Спартака» могут совершенно иначе (в политическом контексте) трактовать оппоненты ФД: дело в том, что именно он – нездоровый и неспортивный человек – заложил основы спортивного общества «Динамо», которое было призвано поддерживать хорошую физическую форму и здоровы образ жизни чекистов. Ибо уже в первые месяцы 1918-го выяснилось, что хилых и некрепких в ряду защитников революции – каждый второй.

Но, кстати, миф о неспортивности ФД не совсем верен. Он любил плавать: морские ванны ему еще в детстве «доктор прописал»: мол, и бронхит отстанет, и грудная жаба доставать не будет. Поэтому в 1922 – 24-м годах Феликс Эдмунович частенько летом наезжал в Крым со своим не менее болезненным сыном Янеком. И там, в компании с местными чекистами – в прошлом сплошь сотрудниками московской ЧК, – совершал длительные заплывы…

Главный по железу и железке

И мосты разрушенные восстановили, и воровать на «железке» прекратили, и тепловозы отечественные построили при наркоме Дзержинском (но об этом его достижении уже говорилось).

Что же касается практического и концептуального наследия ФД по полит-экономической части. С точки зрения теории, его цитаты середины 1920-х актуальны и сейчас. Вот, например, высказывание ФД на посту председателя ВСНХ от 1925-го года: Вести экономическое строительство нужно под таким углом зрения, чтобы СССР из страны, ввозящей машины и оборудование, превратить в страну, производящую машины и оборудование… широко внедрить в производство достижения научно-технического прогресса. Если эта работа не будет вестись, нам угрожает закрытие наших заводов и рабство заграничному капиталу. Если мы теперь деревянная, лапотная Россия, то мы должны стать металлической Россией…

Я не проповедаю, что мы должны изолироваться от заграницы. Это совершенный абсурд. Но мы обязаны создать благоприятный режим развития тех отраслей, которые жизненно необходимы и в которых мы можем конкурировать с ними…»

Хотя, как помните, «университетов» наш герой «не кончал», даже гимназию покинул без аттестата. Но имеющийся недостаток знаний он компенсировал упорством, трудолюбием, самообразованием, аскетизмом и фанатичной верой в идеалы революции.

Вот его позиция по малому, так и не процветающему в нашем Отечестве, бизнесу. Именно ФД выступал за развитие частной торговли, предлагая поставить частного торговца «в здоровые условия», «защитив его от местных администраторов». Говорил о стремлении снизить себестоимость продукции и цены на изделия промышленности путём опережающего роста производительности труда по отношению к заработной плате. Вообще ФД приветствовал проведение НЭПа, но поскольку не всё в проводимой государством политике ему нравилось – он уходил в отставку, сначала – на полгода из ЧК (после убийства немецкого посла), потом раза три – из правительства (не отпустили).

И, как мы помним, завоевал сердце поэта – бунтаря (что хотел «волком бы выгрызть бюрократизм») своими усилиями преодолеть «бюрократический паралич жизни»: «Чтобы государство не обанкротилось, необходимо разрешить проблему госаппаратов. Неудержимое раздутие штатов, чудовищная бюрократизация всякого дела – горы бумаг и сотни тысяч писак; захваты больших зданий и помещений; автомобильная эпидемия; миллионы излишеств. Это легальное кормление и пожирание госимущества этой саранчой. В придачу к этому неслыханное, бесстыдное взяточничество, хищения, нерадения, вопиющая бесхозяйственность, характеризующая наш так называемый «хозрасчёт», преступления, перекачивающие госимущество в частные карманы».

И – согласитесь – будто про правительство Дмитрия Анатольевича все это Железный Феликс сказал, а не про своих товарищей- современников.

Про автомобильную эпидемию, а также стоящее за ней взяточничество и нецелевое использование бюджетных средств в госучреждениях, с коими ФД и как глава ВЧК, и как прочий менеджер нещадно боролся, рассказывает хотя бы этот документ- письмо ФД своему первому заместителю Генриху Ягоде, датированное мартом 1923-го: «По городу ездят автомобили, купленные за границей. Нельзя ли бы было расследовать, сколько и кем, и во сколько это нам обошлось, и кто дал на эту покупку разрешение. Полагаю, что такие дела надо быстро расследовать для передачи или в контрольную комиссию, или в трибунал». Эх, некому сегодня озаботиться этим сакраментальной проблемой…

Собственно грязные руки советской бюрократии и свели Железного Феликса в могилу. В июле 1926-го на пленуме ЦК, посвящённом состоянию советской экономики, и без того недомогавший ФД так разнервничался в полемике с Пятаковым и Каменевым (первого обозвал «самым крупным дезорганизатором промышленности», а второму выговорил, что тот не работает, а занимается политиканством), что ему стало плохо. И в тот же день он скончался, оставив без практического воплощения тезисы своего последнего доклада и знаменитое:

Если вы посмотрите на весь наш аппарат, на всю нашу систему управления, если вы посмотрите на наш неслыханный бюрократизм, на нашу неслыханную возню со всевозможными согласованиями, то от всего этого я прихожу прямо в ужас. Я не раз приходил к Председателю СТО и Совнаркома и говорил: дайте мне отставку! Нельзя так работать!

И пророческое на весь следующий век:

«За последнее время политика очень часто пахнет нефтью, а нефть – политикой».

Челябинский след

И, завершая эту часть «датского» рассказа о железном ФД – вишенка на торте для нашего региона. Именно Железный Феликс, возглавляя ВСНХ, активнейшим образом занимался вопросами развития металлургического комплекса страны. В 1924 году по его инициативе вместо Главметалла ВСНХ РСФСР была создана комиссия МеталлЧК, которую он же и возглавил. Эта структура, в некоторой степени, – прообраз будущего министерства металлургии СССР. ФД, к слову, без одобрения относился к идее о приоритете государства, и особенно армии, как основной базы развития металлургической промышленности. Мол, мобилизационная идея с точки зрения экономической стратегии – путь в никуда…

И, по исторической справедливости, памятник наши региональные менагеры вообще-то не аграрнику Столыпину должны поставить, а Феликсу. Но нет у наших политиков чуйки: забыли, кто по основной карьере нынешний президент, и, возможно, не знают, что в потайной комнатке отдыха главного «дзержинца» в запасе висит портрет аскета ФД.

Кстати, и идея памятника первочекисту в Че висит в воздухе. Можно изваять его в удачном образе, что создал в фильме «Есенин» Александр Мезенцев, много лет прослуживший в Челябинской драме.

Потом, у нас же полвека каслинские умельцы отливали круглощекого, не похожего на себя Феликса: еще в начале1930-х каслинцы решили чуть «освежить» слишком худое на их взгляд лицо ФД – вот и добавили ему юношеской припухлости… И получился у них, как писал один критик, «не рыцарь революции, а какой-то французский маркиз».

Память

В августе 1991-го знаменитый памятник Дзержинскому на Лубянской площади – творение советского скульптора Вучетича – снесли под свист и улюлюканье антибольшевистски и антисоветски настроенной толпы. Ныне монумент, по мнению ряда специалистов являющийся шедевром классической скульптуры, стоит в сквере Центрального дома художников, в Музее скульптуры на открытом воздухе. Если раньше каждый мог «полюбоваться» бронзовым Феликсом совершенно бесплатно, то теперь за осмотр образцов «тоталитарного искусства» нужно отдать монетку. Памятники же первому чекисту, изваянные тем же Вучетичем из гранита и установленные в приснопамятные времена у здания Главкомата внутренних войск в Лефортове и на территории дивизии оперативного назначения, носившей имя Дзержинского с 1926 по 1994 год, уцелели (точнее, устояли). Железный Феликс для солдат правопорядка и особенно для ветеранов-дзержинцев, вероятно, до сих пор является символом защиты интересов государства. К слову, спустя какое-то время после смерти Феликса Эдмундовича предпринималась попытка создать орден Дзержинского – награждать чекистов за особые заслуги. Но из этой затеи ничего не вышло. Говорят, Сталин идею не одобрил. Лет десять назад СМИ сообщили об инициативе ветеранов «Альфы» профинансировать реставрацию свергнутого памятника Дзержинскому. Общество слегка замерло: починят бронзового Железного и куда его? Кто в стране, где в следующем году отмечают круглую дату «большого террора» осмелится дать разрешение на его установку?!

А почему нет? Думаю, недурно было бы воткнуть отремонтированного ФД где-нибудь на Старой Площади (или другом присутственном месте) – ликом к чиновной братии, добавив на постамент нетленку из его репертуара: « Если Вы еще не сидите, то это не Ваша заслуга, а наша недоработка».

Впрочем, мне гораздо больше нравится казус, что произошел с памятником Дзержинскому в Польше. Как вы, возможно, помните, по прабабке Саломеи Янушевской (на четверть еще и армянки) Феликс Щасный состоит в родстве со значительным национальным поэтом этой страны – Юлиушем Словацким. Так вот, в 2001-м году на месте снесенного на Банковской площади в 1989-м году монумента ФД (стоял там почти 40 лет), поляки установили памятник Словацкому. Словно ответив на вопрос: «кто более матери – истории ценен»… Но на самом деле, тогдашние активисты и политики ничего не знали о «кровных узах» этих двух знаменитых соотечественников…

Челябинск, Вера Владимирова

© 2017, РИА «Новый День»