Рожденные в СССР с тех пор, как поэта, барда, актера Высоцкого не стало, отмечают его день рождения и дату смерти ежегодно.

И это понятно: незнакомый большинству лично, этот оригинальный талант сумел стать близким и оперу, и профессору, и шахтеру, и чиновнику, и конченому технарю, и романтичному лирику, и соглашателю, и диссиденту…

Ну, а если родной человек ушёл – мы продолжаем отмечать его день рождения, не забываем, вспоминаем – и на душе теплеет. Ведь мы вспоминаем одновременно и себя – в том возрасте и качестве, когда мы были лучше или больше нравились себе.

«Я жив, – снимите черные повязки!..»

Споры о месте Высоцкого в словесности не утихают уже полвека: таки, это высокая поэзия или массовая культура?! Хотя спорить нечего. И то, и другое.

Как Пушкин. Про кота ученого знают все, «Материалы к « Истории Пугачевского бунта» осилили немногие.

Как Бродский, у которого один «Романс» даже бичи цитируют, а бОльшая часть творчества и гуру филологии ставит в тупик. Высоцкий – классик. Ставший (отчасти) и фольклорным персонажем. Как опять же Пушкин (пользуетесь ведь расхожим: «А кто знает, Пушкин что ли?»).

Высоцкий освоил высший поэтический пилотаж: смешение стилей – и смешение преудачное. Да еще и волшебно зарифмованное.

Бродский, отвечая на вопрос о даре Высоцкого, так и сказал: «Я – человек дикий, главное для меня – рифма, а рифмы у него феноменальные». И вправду, рифмы эти хочется читать отдельно – как это происходит с Маяковским или Цветаевой. Но Высоцкому, чтобы произвести впечатление, и «лесенка» не понадобилась: « Бог хранит – ВОХРами», «мечты – мосты», «луженые – обнаженные» «рукою я – побеспокою я», «как он – закон», «трезвели мы – пели мы», «рос в цепи – россыпи»; «Вологде – вона где»…

И этих жемчужин у Высоцкого – россыпи. Еще при жизни его строчки разошлись, как афоризмы Грибоедова. «Настоящих буйных мало – вот и нету вожаков». «Я был душой дурного общества». «Лучше гор могут быть только горы». «Лечь бы на дно, как подводная лодка». «Если я чего решил, то выпью обязательно». «Не нравился мне век, и люди в нём/ Не нравились»…

И, в общем-то, ужасно, что, сыграв за полгода до смерти Жеглова, у части соотечественников этот сложный поэт идиотскими фразами следователя из советского угрозыска (не своими!) и зафиксировался: «Я сказал горбатый!», «Вор должен сидеть в тюрьме»…

А надо бы, чтобы помнили авторское:

«Подымайте руки,

в урны суйте

Бюллетени, даже не читав, –

Помереть от скуки!

Голосуйте,

Только, чур, меня не приплюсуйте:

Я не разделяю ваш устав!»

Конечно, не все написанное ВВ – шедевры, но мы промахи прощаем. У нас хорошего мало, мы большое искусство ценим, к любимым авторам по пустякам не придираемся…

Нас его метафоры и в другой жизни – после Высоцкого, чья смерть предвосхитила смерть советской империи, – бодрят:

«Пришла пора всезнающих невежд,

Всё выстроено в стройные шеренги.

За новые идеи платят деньги,

И больше нет на «эврику» надежд».

«Какие странные дела у нас в России лепятся!»

Занятно, но притом, что многие так и норовят незнакомого поэта и сейчас назвать «Володей», человеком ВВ был непростым, несвойским – как и положено интеллигенту, актеру элитарного театра, автору сложнейшему (уж поверьте филологу).

Сложнейшему потому, что в строительстве советской вавилонской башни ему едва ли не единственному удалось посредством «великого и могучего» сплотить и связать симпатичными узами разные пласты слушателей и зрителей тех самых 1970-х, что стали и самым интересным, и самым нездоровым советским десятилетием. Сплотить, став своим для каждого, умея быть разным (лицедей!) и универсальным одновременно. Совместить, казалось бы, несмешиваемые цитаты из классиков, блатного творчества, фольклора интеллигентов и ему одному присущего, свежего – на западный манер – драйва. И тем самым, опять же, как Пушкин, превратить свои тексты в главы Большой энциклопедии советской жизни. Где зафиксированы все омуты и достижения его времени: водка и отчаяние, глубина и серьезность, кухонное подполье, ложь повсюду и постоянный поиск правды, мрачное веселье и жутковатое шифрование жизни разлагающейся империи:

«Что за дом притих, погружен во мрак,

На семи лихих продувных ветрах,

Всеми окнами обратясь в овраг,

А воротами – на проезжий тракт? Хоть устать я устал, а лошадок распряг.

-Эй! Живой кто-нибудь – выходи – помоги!

Никого – только тень промелькнула в сенях,

Да стервятник спустился и сузил круги. В дом заходишь, как... все равно в кабак,

А народишко – каждый третий – враг.

Своротят скулу – гость непрошеный.

Образа в углу – и те перекошены».

На метафизическом личном (гамлетовском: «The time is out of joint – Век расшатался…») уровне, чувствуя разобщенность и деструктурность общества, Высоцкий проявил себя как настойчивый и изобретательный коммуникатор. Он изобретательно хрипел о непонимании людьми друг друга и об опасности этой отчужденности (и не только в песне ««Проложите, проложите хоть тоннель по дну реки»): «Нож забросьте, камень выньте из-за пазухи своей, и перебросьте, перекиньте вы хоть жердь через ручей».

И вот когда он умер, не могла не рухнуть и Вавилонская башня СССР – давно разобщенная страна, в которой из века в век лишь поэты умели достучаться до любого. Высоцкий же смиксовал для этой благородной миссии военные, спортивные, медицинские, пропагандистские и даже церковные символы.

Кстати, о символах веры. Как в наше смутное время не вспомнить хронику Высоцкого о той – советской – псевдорелигиозности. Гремучей смеси из индийских йогов, новейших пророков, разумных дельфинов, народной медицины и альтернативной истории (чего стоит одна «Песнь о вещем Олеге») – том самом суррогате духовности, что и сегодня большинству заменяет сразу и веру, и знания… Скрепы- то трудно крепить без укорененности да просвещенности. И чем сегодняшний тупик – не клон тупика 70-х, хотя к нему привели совсем другие внешние преобразования?!

Вы думаете, почему сетевые структуры – еще со времен масонских лож Павла Первого – так живучи и популярны в России? Да потому что другие связи ненадежные и рыхлые. А вот «землячества» и секты – от соседских до интернетских – хоть в какой-то степени образуют структуры и коммуникации. Язык у современных пользователей – отнюдь не уровня Высоцкого, но все же, при наличии эталона, есть надежда на конструктивное развитие. Легальные-то сообщества в этой стране всегда гонимы властью, вот и приходится нам выкручиваться, используя самые надежные – личные, т.е. по большому счету подпольные связи.

«Я уважаю вообще все профессии, если человек в них профессионал»

Высоцкий, что редкость в Отечестве, знаменит своим профессионализмом. Он и сейчас, когда уже все и всё (от друзей до завистников и любимых женщин) рассказали про его достоинства и пороки, болезни и запои, запоминается главным образом песнями и вообще поэтическими текстами (глазами со временем его даже легче читать, чем слушать его голос) – и тем, что с ними связано. Мы много хуже знаем его афоризмы и просто блистательные мировоззренческие максимы, верные и доброжелательные оценки чужого творчества.

И чисто человеческих поступков его мы почти не знаем или знаем немного: никого не спасал, не жертвовал денег на благотворительность (тогда она заключалась в финансовой поддержке безработных диссидентов). Его биография укладывается в три слова, как у Юлия Цезаря. Разве что слова принципиально иные: «Играл, пел, ездил».

Словно заложник профессии и своего сознательного выбора свободного «времяпрепровождения»: загулы с замахом на самоубийство. Простые радости жизни – дети, супружество, бытовые проблемы и даже любовные романы – вне его «профессиональных» интересов. Профессионалом жизни ВВ не был – по результату ясно: жить он не умел, да и пить, как выясняется при ближайшем рассмотрении, – тоже. Да и близких у него было – разве что сомасштабный его личности и пристрастиям Шемякин… А так-то он и одиночества не переносил, и общества – еще больше…

И, тем не менее, до сих пор этому самому обществу очень хочется знать о нем даже мелочи. Это, как ни странно, признак очень мощной фигуры – ну, как Пушкина или Наполеона, – которая одним своим существованием и даже обликом делает эпоху значительной… Эпоху, а значит «приподнимает» и нас.

И черт его знает, может мы – те безнадежно советские люди – были не так уж и безнадежны, если кумиром нашим стал такой внутренне богатый и противоречивый человек, к тому же поэт почти в чистом виде, разве что, еще и усложненный артистической подачей своей философии и поэзии.

Мне кажется, именно поэтому столь популярные в последние лет десять разговоры: чтобы Высоцкий делал сегодня – бессмысленны. Да если бы он дышал где-то рядом все эти десятилетия, и «сегодня» было бы другим. Многим было бы стыдно. Даже тем, кто (типа, т.н. советских «почвенников») его не любил. Хотя есть у меня по этому поводу пара не вполне ободряющих мыслей.

«Зачем мне быть душою общества, Когда души в нем вовсе нет!»

Как я уже сказала, меня греет мысль, что будь Высоцкий жив, Отечество было бы другим под его влиянием. Греет, но не более. Ибо. Нельзя забывать, что и ВВ сегодня был бы другим. Все достойные кумиры 70-х прошли за эти почти сорок лет через растерянность и потерянность. При этом мало кто нашел в себе даже не мужество – достоинство художника сказать: все пошло не туда и не так, и «эта » рыночная экономика оказалась не лучше порушенной советской культуры и советской же модели.

Перед Высоцким, останься он здесь, встал бы тот же вопрос о природе русской реформы: «Ты та ли, та ли?!»

Петь на корпоративах олигархов? Или, как лишь недавно пришедший в себя Макаревич, горланить на превыборных концертах в поддержку Ельцина?

Уйти в оппозицию и оказаться в компании Прохановых или Дугиных?

Эмигрировать? То есть сбежать от этих самых ожидаемых и вызываемых им и его слушателями перемен?

А можете ли вы представить Высоцкого народным депутатом? Или успешным продюсером криминально-любовного сериала (мечтал же он в последние годы о режиссерской профессии)?

Как-то не вписывается ВВ в постсоветские реалии. Не исключено, что он был и продуктом своего – советского – времени, и художником, обреченным на славу и понимание исключительно в то время.

И разрушителем этого времени. Словно та пальма из сказки сумрачного Гаршина: пробившая свою темницу-теплицу экзотическая акселератка погибла от холода…

Это довольно страшно представить, но вполне вероятно, что в 90-е Высоцкому бы нечего и некому было сказать. Аудитория была, но она словно оглохла и ослепла от блеска золотого тельца…

Высоцкий, на мой взгляд, был мессией от словесности. Он обладал счастливым даром объединять народ. И, может, позорной осенью 1993-го он всех бы у Белого дома и примирил. Только его бы все и послушали. И обошлось бы без танков. На время. Потому что очередной тектонический разлом разъединил тогда не только СССР – всё человечество. Да и Высоцкого уже давно не было… Последнего, образно говоря, объединителя земли русской. Словом объединявшего – что еще дороже стоит по историческому счету. Не рублем, не высосанными из тьмы веков ритуалами, а сложной игрой слов…

Но дело ведь и в том, что уже в 80-е даже плодотворные творцы и авторитетные художники оказывались не только по разные стороны баррикад. Баррикады не вечны.

Они по своей воле и предпочтениям расходились, все больше разобщаясь, по разным этажам обломков Вавилонской Башни. Что уж говорить об ординарных смертных, которые то в «Хопёр» забредали, то в киоск, то в храм, то в очередную партию. А иногда во все эти институции сразу.

И не факт, что актерская природа и ВВ не прельстила воспользоваться бы старыми способами для решения других задач в другом мире, в погоне за теплым чувством своего влияния на души сограждан. Кто его знает, может, советская закваска соблазнила бы поэта простой формулой «вставания с колен» или, еще хуже, « Крымнашем»… Был же у него фехтовальный выпад в сторону Запада, когда на пресс-конференции «там» он ответил журналистам: «У меня есть претензии к руководству своей страны, но решать их я буду не с вами».

Что я вам скажу: в эти мрачных сомнениях дня сегодняшнего относительно возможных поведенческих сценариев любимых авторов уж конечно не давно ушедший бард виноват. Он-то в памяти – фигура сиятельная. И писал всего лишь о «нервном времени». И беседовал об этом с Алисой…

А у нас сейчас никакого времени нету. А какое время – такой и мессия. Даже если он и тезка по случайному (печальному) совпадению с кумиром прошлого.

Челябинск, Вера Владимирова

© 2018, РИА «Новый День»