Если, дорогие мои, ваша главная проблема – неравный, неудачный или потенциальный брак, то вам незачем читать мой довольно нудный пост. Потому что 8 июля мы отмечаем разные праздники. Вам – к Петру и Февронии с Дмитрием Анатольевичем (ведь это он закрепил сей нетривиальный супружеский союз как День семьи, любви и верности). А мне и толпам моих друзей по несчастью – к иммунологам. Ибо мы – аллергики всех стран отмечаем свой День – борьбы с этой самой аллергией. Ведь аллергические реакции буквально на все – от пыльцы растений и арахиса до ультрафиолета, холода и, извините, семенной жидкости мужа или латекса презерватива – отравляют жизнь миллионов людей.

У нас в стране, и тем более в Че, День этот проходит серенько – какие-то невнятные конференции, просветительские лекции, безнадежно отставшие от научных идей передовых стран (да и медицинских практик). Оно и понятно. В столице хоть есть Институт иммунологии, а в Челябинске ни одного (!!!) специализированного отделения. Просвещай – ни просвещай, помочь несчастному аллергику некому. Ставки аллергологов Минздрав сократил. Дескать, течет из носа, сыпь по телу, на горизонте анафилактический шок – все к терапевту, в крайнем случае, звоните 03: куда-нибудь бригада «скорой» вас да забросит – к ближайшим кардиологам или пульмонологам, в крайнем случае, доставят в реанимацию…

Меж тем, «ширится, растет заболевание», а панацеи ни на каком уровне нет. И, на светлом Западе, кстати, тоже. Поэтому я, уже который год читаю все новинки, ищу статистику, пытаясь разобраться – как выжить? И кто мы – аллергики – жертвы цивилизации или пилотный проект матери-природы на очередном витке естественного отбора?!

Хотите, вместе попытаемся разобраться в цифрах, фактах, заблуждениях, прорывах на тему «Почему наш организм так болезненно реагирует на различные, казалось бы безобидные раздражители?» и даже коммерции, что буквально расцвела на наших соплях и отеках. А также поговорим о совершенно новых подходах к самой аллергии – не как злу, с которым нужно бороться, а как к новой форме защиты от более изощренной опасности для человеческого организма

Беда общая, но у каждого своя

Поскольку часть специалистов полагает, что аллергия – штука наследственная, мне она подавала знаки о своем неминуемом пришествии прямо с детства.

45 лет назад теплым июльским днем (не исключено, что прямо 8 числа) я впервые наблюдала проявление аллергии: плюнув на опыт, моя двоюродная тетя с удовольствием умяла мисочку клубники (да со сливочками), и в процессе поедания этих 300 граммов ягод у нее краснели и увеличивались уши. Потом была инъекция преднизолона, таблеточки. Но ничего особо трагического. Тетя знала, что клубнику ей нельзя, она не испугалась, но для ребенка это был почти травматический опыт, не без колдовского привкуса (уши от клубники растут, как нос Пиноккио от вранья!)

40 лет назад, вернувшись с тренировки, я едва успела добежать до мамы, чтобы рассказать ей, что аккуратная папина голова превратилась в раздутый багровый шар, и он дышит со свистом и почти не может говорить. Благо, бежать было недолго – мамин институт был через дорогу от дома, да и сама она уже стояла на другой стороне перекрестка, с ужасом наблюдая, как я несусь ей навстречу под машины, раскидывая в разные стороны руки и башмаки. Анафилактический шок, вызванный длительным приемом ангиопротекторного препарата, чудом удалось купировать. Но в больнице папа пролежал больше месяца. До этого никаких аллергических проявлений у него не было.

35 лет назад невеста брата, что пришла его навестить во время довольно тяжкой простуды, принесла больному цитрусов и меда. После чашечки любовного чая с лимоном и медком, братик стал бледнеть и отекать, словно надувная игрушка. К счастью, я уже страдающая от сенной лихорадки, сунула ему какой-то антигистамин и со страху вколола в вену (первый раз в жизни) какой-то из имевшихся в доме гормонов, которые в минуты цветения черемухи или одуванчиков, я вливала себе ампулами в глаза и нос. У брата, к слову, тоже до той роковой ложки с медом, обернувшей бочкой дегтя, не было никаких проявлений аллергии.

30 лет назад первый раз поссорившись с женихом, я была поражена, когда на следующее утро увидела его с заплаканными и распухшими глазами и носом. Моему раскаянию не было предела, пока он не объяснил, что проехал в лифте с соседской овчаркой…

В общем, к 20 годам я уже насмотрелась ужасов, что творятся, когда аллергия пускается во все тяжкие… Тогда я еще смутно представляла себе механизм этой реакции, зато уже более уверена чувствовала, имея при себе инжектор с эпинефрином, т.н. EpiPen. Как объяснил мне доктор (увы, заморский, а не родной), я должна всадить себе его в бедро, если меня опять укусит оса (как это произошло в тот раз, когда я попала к нему, теряя рассудок от страха, в уверенности, что отек и сыпь запечатывают мне все органы дыхания разом). Этот препарат однозначно понизит давление, освободит дыхательные пути и, возможно, спасет мне жизнь.

Короче, пока мне везет, и даже проявления аллергии стали слабее, чем ранее. Ну, и как у каждого аллергика у меня есть своя история ее возникновения. А еще коллекция из дюжины чужих рассказов о том, как хомо сапиенс обнаружил, что его иммунная система идет вразнос, когда некая произвольная, но вполне конкретная молекула попадает в организм. Таких историй, без всякого преувеличения – сотни миллионов.

«Нас – тьмы, и тьмы, и тьмы…»

И аллергиков, и аллергенов.

В списке (неполном, конечно) аллергенов: латекс, золото, пыльца растений (особенно опасны амброзия, плевел, амарант, амурская полынь), пенициллин, яд насекомых, арахис, папайя, ожоги от щупалец медуз, духи, яйца, фекалии домашних пылевых клещей, орехи пекан, семга, говядина и никель (мучается в Англии с этой никелевой аллергией одна дама – денег в руки взять не может – даже в латексных перчатках, потому что на латекс у нее тоже аллергия, живет исключительно по безналу), мандарины и лимоны (от них диатез у Коли Баскова), персики, киви, ананасы и т.д. И не забудьте про медикаменты!

Как только эти вещества вызывают аллергию, она может проявляться в целой гамме симптомов – от косметических неудобств до смертельных обстоятельств. Появляется сыпь, распухают губы. Сенная лихорадка сопровождается насморком и воспалением глаз. Аллергия на еду частенько вызывает рвоту и понос. У менее малочисленной армии страдальцев аллергия может почти мгновенно вызывать потенциально смертельную реакцию всего организма, известную как анафилактический шок (изначально, кстати, бывшей лишь реакцией на яд змеи).

В одних только Североамериканских Штатах 18 млн человек страдает от сенной лихорадки. Миллионы детей по всему миру страдают от пищевой аллергии. Самый дикое проявление зафиксировано в Австралии – там, на растворе, поддерживающем через зонд жизнедеятельность, существует несчастный малыш, у которого аллергию вызывает ВСЯ еда.

Да и прочие виды аллергии все мощнее распространяются во многих странах: согласно данным Европейской академии аллергологии и клинической иммунологии (EAACI), в Европе 150 млн хронических аллергиков (20% населения).

Несколько лет назад Всемирная организация здравоохранения окрестила наступившее столетие «веком аллергии», а саму болезнь – «эпидемией», тогда и был введен специальный день в году – для просвещения наций относительно новой «чумы».

По данным ВОЗ, за первое десятилетие 21-го века число аллергиков в мире увеличилось на 20%. К 2025 году, считают эксперты этой организации, страдать от аллергии будет уже половина мирового населения.

По оценке Всемирной организации по аллергии (World Allergy Organisation), в Дании и Канаде от аллергии страдает 30% населения, в Германии – 40%.

В Великобритании, согласно внутренним подсчетам, цифра еще выше: у 44% взрослого населения отмечается как минимум один из видов аллергии, а у 40% детей хотя бы раз был зафиксирован аллергический ринит. Кроме того, британские исследователи подсчитали, что число случаев госпитализации с анафилактическим шоком выросло за 20 лет на 615%.

К сожалению, статистические исследования, посвященные числу аллергиков и динамике распространения заболевания в России, довольно разрозненны и порой противоречивы. Хотя их проведено немало.

С 2010 года для Москвы в основном называют 15% аллергиков. Хотя врачи любого региона (за некоторыми исключениями), исходя из собственного опыта и наблюдения, настаивают, что говорить нужно, минимум, о 30%.

Доклады Института иммунологии РФ свидетельствуют о наличии различных форм аллергии у 17% – 30% населения страны.

Нельзя исключать и региональную компоненту. Иногда она просто невероятна: так, в Амурской области поллинозом страдает до 90% жителей, но это связывают главным образом с цветением полыни.

А вот в Че несколько лет назад специалисты аллергического кабинета областной больницы говорили лишь о 35% населения, страдающего сенной лихорадкой. И, несмотря на то, что они увязывали рост аллергиков с неблагоприятной экологией, Че они обходили стороной, не хуже ангажированных политиков, размывая формулировку: « Большинство аллергиков живет в больших индустриальных городах».

И федеральный Минздрав про Че и ЧО – молчок, хотя тенденции в других регионах выявил: так, в 2011-2012 годах фиксировал рост аллергии на 10% в Северо-Западном и Северо-Кавказском округах, отметив снижение числа вновь регистрируемых аллергиков в Сибири и Поволжье, и значительный рост в Московской, Ярославской или Костромской областях. Один мой друг – тоже аллергик – по-черному шутит, что Красноярск, Челябинск, Магнитогорск, Череповец, Карабаш и пр. аутсайдеров экологии вообще исключили из списка обычных исследований: мол, сравнивать с другими сегментами жизни наш ад безнравственно – мы давно уже существуем со своей численностью и загадочной симптоматикой аллергиков за гранью добра и зла.

Но кривая статистика, не самая большая проблема. Куда хуже, что в России до сих пор хромает диагностика «болезни века». Редко кто (при незначительном проявлении аллергии) сразу обращается к врачу. В основной массе, наши люди предпочитают заниматься самолечением. Только 20% тех, кто подозревает у себя сезонный аллергический ринит, идут на осмотр в первый год заболевания, а половина тянет с посещением врача до пяти лет.

Впрочем, иногда влиятельные люди даже пытаются ввести в амбулаториях обязательное тестирование на аллергию. В 2016 году госдеп Николай Герасименко (от наших – то местных карьеристов ничего доброго не дождешься) предложил Минздраву всех пациентов проверять на аллергию на медпрепараты, в частности на анестезию. Парламентарий ссылался на данные Росздравнадзора: в 2015 году в России из-за реакции на инъекцию лидокаина погибли более трех десятков пациентов стоматологических клиник. Однако инициативу завернули на стадии обсуждения.

Миллиарды – на ветер?!

Итак, по совокупности аллергическим напастям несть числа. А набор лекарств ограничен. ЭпиПен спасет жизнь, но препараты длительного лечения для измученных пыльцой или неприятием плесени порой оказывают, мягко говоря, неоднозначное действие. Как в том анекдоте: зацвела береза, потекло из носа, купил антигистаминные капли, прочитал противопоказания: тошнота, головокружение, сонливость, в редких случаях – слабоумие и почечная недостаточность, – да ладно, возьму побольше носовых платков… При этом, если верить цифрам, мировой рынок препаратов и методик избавления от аллергии – одна из самых прибыльных коммерческих ниш.

Согласно данным маркетинговых исследований, к 2024 году мировой рынок диагностики и лечения аллергии достигнет $55,8 млрд. против $38 млрд. в 2017 году. Это сопоставимо, к примеру, с мировым рынком декоративной косметики ($44 млрд. в 2017 году) или с мировым же рынком компьютерных игр – $38 млрд.

Росту рынка средств от аллергии способствуют и высокие инвестиции. «Антигистаминные препараты часто не работают, поэтому рынок нуждается в новых продуктах»,– с удовольствием вот уже который год объясняет журналистам Тод Брейди, CEO стартапа Aldeyra Therapeutics, занимающегося разработкой лекарства, призванного справиться с раздражением глаз при аллергии.

Кстати, инвесторами выступают не только фармкомпании.

Nestle отдала в 2016 году $145 млн за 15% в уставном капитале швейцарской компании Aimmune Therapeutics – разработчика препаратов от пищевой аллергии.

Главный проект связан с препаратом против аллергии на арахис – в Европе и США около 6 млн. человек страдают именно этой разновидностью пищевой аллергии.

Объем российского рынка системных и местных противоаллергических препаратов гораздо скромнее. Согласно данным IMS Health, в 2014 году он оценивался в 14,1 млрд руб. В последних ( за пять лет) исследованиях российского фармрынка доля антигистаминных средств отдельно даже не подсчитывалась. По прикидкам аналитиков, она составляет менее 3% рынка. Хотя вообще-то рынок антигистаминов и иных противоаллергических лекарств в этом веке у нас просто преобразился. Димедрол и диазолин потеснили препараты, как говорится, на разный кошелек: указанные два и подобные «снотворные» можно найти даже за 20-50 руб, как говорится – дешевле только даром. Оптимальный вариант – 150-300 руб. Дорогие, но не во всех случаях эффективные, обойдутся уже в 1200-2100 руб. Но хорошее лечение – это не только лекарствия, как говорит моя 90- летняя соседка, что вылечила катаракту водным раствором меда – правда, капала почти семь лет.

Соотечественники же в основной массе, то есть в регионах, не имеют качественного предложения по лечению. А если имеют относительно профессиональное – скупятся. Согласно общим исследованиям фармрынка, сограждане крайне редко платят за упаковку лекарств более 500 руб., а уж на дорогостоящее лечение, а не снятие симптомов и вовсе решаются немногие.

Есть еще часть аллергиков – из обеспеченных выше среднего, что активно тратятся на альтернативные методы спасения от всяческой аллергии.

Одним из таких небесспорных методов стала аллерген-специфическая иммунотерапия (АСИТ), или лечение непосредственно через введение малых доз аллергенов. Технология разработана чуть больше века назад – в 1911 году. И до сих пор по востребованности остается лидером. Но не по эффективности, да и вообще, точные принципы воздействия АСИТ на иммунную систему неизвестны. Тем не менее, в РФ немало аллергологов – сторонников этой системы восстановления иммунитета, хотя суммарная стоимость аллерген-специфической иммунотерапии сопоставима с другим, точно действенным способом пережить, например, сезонную аллергию – поездкой в иную климатическую зону на время, как говорят специалисты, пыления.

Но я, собственно, даже не о методиках и способах хотела сказать. Неважно – этими способами или другими, но в Европе и США аллергию принято лечить. У нас же аллергики поступают иначе: большинство обходится дешевыми антигистаминами, временными отъездами и постоянными поисками виновных: «в прежние времена такого не было, а с тех пор как поменяли реагенты… стали завозить генномодифицированные продукты… вырубили деревья… назначили магнитогорских »…

Это и не удивительно: в страховку лечение от аллергии не входит, та же аллерген-специфическая иммунотерапия требует, минимум, от трёх до пяти лет, не гарантирует стопроцентный результат и влетает в копеечку – в Москве на нее понадобится более 100-150 тыс. руб., в Екатеринбурге – не меньше 100 тысяч, у нас можно договориться о 75 тысячах (включая необходимые исследования), а если, например, бороться с известным «возбудителем» сенной лихорадки – типа, березовых почек, недорогими каплями, что принимаются сублингвально, то анализы с каплями могут обойтись и в 15- 20 тысяч.

В Москве и Петербурге, Казани и Екатеринбурге начинают развиваться и популярные в разных странах различные мобильные приложения, что помогают если не справиться с аллергией, то облегчить её. В Австралии или США их уже несколько десятков.

Самые простые программы накапливают и постоянно обновляют информацию об аллергии. Более продвинутые (и дорогие) анализируют местности на различные растения-аллергены, определяют риск прогулок, экскурсий и путешествий.

Приложения-дневники помогают аллергикам отслеживать состояние и эффективность лечения.

Самые занятные гэджеты касаются пищевой аллергии: они проверяют ингредиенты блюд и подбирают меню, совместимое с вашим типом аллергии.

Есть и российский аналог такого приложения – «Пыльца Club». Им в стране пользуется не больше 25 тысяч аллергиков. Несчастные ставят отметки самочувствия с геотегами, кто-то благодаря этим костылям решает, когда и куда уехать. Есть и те, что просто следят за прогнозами, запираясь на сезон цветения дома.

В принципе, не бог весть какими темпами – у людей реально мало денег, но развиваются и рынки продукции, облегчающей повседневность аллергиков. Продажи так называемой климатической техники – увлажнители, очистители воздуха даже в последние санкционные годы выросли в столице процентов на 20, а на периферии – на пять. К слову: в пыльном и явно экологически сомнительном Китае, очистители воздуха есть практически в каждом доме, а в Сингапуре и Австралии на государственном уровне поддерживают установку очистителей воздуха в школах и домах престарелых.

Конечно, коммерсанты во всю пользуются тем, что причины аллергии, что портит столько приватной повседневности, не выяснены. Гипотезы – во всем виновата излишняя чистота, избыток химикатов в еде, грязный воздух и вода – лишь гипотезы. Но эти предположения позволяют бизнесу играть на слабой стороне аллергиков, и особенно – родителей, у которых дочки-сыночки аллергики. Паникуют и требуют детскую одежду, игрушки, постельное белье, подушки из органического хлопка даже те взрослые, у кого с детьми все тьфу, тьфу, тьфу, в порядке. Рынок-то это перспективный, но для лечения «добротной» аллергии эти гипоаллергенные материалы – как мертвому припарка.

Честно говоря, в нашем общем арсенале могло бы появиться более эффективное средство лечения, если бы ученые сумели понять природу аллергии. Однако хитросплетение различных причин, вызывающих аллергические реакции, таково, что может свести с ума. Возбуждаются клетки, высвобождаются химические вещества, передаются сигналы. Ученым пока удалось лишь частично описать этот процесс. Но за всей этой биохимической паутиной скрывается еще более интригующая загадка: почему вообще у нас возникают аллергии? Ответивший на это вопрос, не сомневайтесь, получит Нобелевскую премию. Если все, о чем мы говорили выше – сегодняшний день иммунологии, то во второй части – о возможном будущем.

Равно, как и о том, что этим будущим в крутючей лаборатории Йельского университета занимается наш соотечественник – бывший ташкентский студент и московский аспирант, что несколько десятилетий назад уехал из страны, потому что у него не было никаких возможностей ставить здесь эксперименты, разве что думать ему не могли помешать.

А самое интересное в его работе, что он полагает аллергиков – не мучениками природы и цивилизации и даже не больными людьми, а совсем наоборот…

Продолжение следует

Челябинск, Мария Ракитина

© 2018, РИА «Новый День»