Каждый год перед 1 сентября в обществе происходит нечто вроде дискуссии (нетрендовое, чтобы не сказать, опасное, в современной России явление) относительно настоящего и будущего среднего образования (о высшей школе говорят чаще и как-то острее и заинтересованнее). Большинство полагает, что нужны кардинальные изменения. Об этом авторская колонка постоянного автора РИА «Новый День», филолога Веры Владимировой:

«Образование – сфера сложная. Состояние современной школы – тема деликатная.

Поэтому, в идеале говорить об образовании должны специалисты, которые знают о проблемах школы всё. Но они, как и многие бюджетные сегменты современно России, встроены в жесткую вертикаль (даже если она и заканчивается для большинства лишь директором школы), соответственно, рты у экспертов, как у того смайлика – на замке.

Так что проблемы из года в год остаются, иногда к старым добавляются новые.

Две главных – финансовый дефицит (не позволяющий привлечь в школу новых свежих, так сказать, людей) и очень ограниченные возможности для профессионального и карьерного роста учителей.

Вы когда-нибудь пробовали провести шесть уроков подряд, а вечером, с горем пополам накормив домочадцев и впопыхах выгуляв собаку, сесть проверять контрольные или самостоятельные, или – проклятие словесников – детские сочинения?! Посмотрела бы я на вас к воскресенью. Учитель – это нервноэнергозатратная профессия, как пишут в одно слово немцы, очень уважающие профессию и университетского преподавателя и, особенно, школьного.

Те же немцы (и англичане с французами) полагают, что учитель – профессия молодых людей в хорошей физической форме (он не сидеть даже пол-урока должен, а летать по классу), с быстрой реакцией (дети – почемучки с фантазией и без взрослых комплексов), с феноменальной памятью. Людей, которые к тому же должны быть в курсе всех современных модностей, кои интересуют их воспитанников.

Таким учителям (а не только военным и юристам) нужны высокие зарплаты, но главное – перспективы. Например, чтобы через пятнадцать лет учитель переходил в статус методиста и учил начинающих коллег, а в школе вел столько уроков, сколько хочет или сколько ему нужно для поддержания профессионального тонуса. Чтобы учитель ездил за пределы России – на Запад и на Восток, обмениваться опытом с коллегами, чьи системы образования накопили свой опыт – за века и даже тысячелетия. Это, кроме всего прочего, был бы отличный пример так называемой «культурной дипломатии». Как подметил Чехов: «Национальной науки нет, как нет национальной таблицы умножения».

Я не знаю, чем будет плохо, если учитель станет телезвездой и будет (например, как победитель конкурса «Учитель года») вести уроки по национальному ТВ, да в прайм- тайм, чтобы и взрослые чуть встрепенулись, припомнив утраченные знания или приобретя новые. Не по каналу ЕГЭ, где вяло бредят скучным материалом какие-то блатные, ей-богу, церковные мыши (а не искрометные просвещенные учителя), а именно по раскрученным каналам.

Еще одна беда современной школы – устаревшие методики, да и сами образовательные программы: когда половину урока спрашивают, половину объясняют.

Современный класс должен быть постоянно вовлечен в обсуждение. А канонические сведения по теме школьники хоть из Интернета могут почерпнуть: учитель же должен объяснить, где их взять и как с ними работать. В ежедневно меняющемся мире учителя должны воспитывать у подопечных умение самостоятельно мыслить, сопротивляться любому зомбированию. Ну, вы понимаете, насколько эрудированны и свободны должны быть при этом сами учителя. Возможно ли это в современной России? Как ни странно, в школе еще да.

Возможно, но это скорее исключение. Потому-то основная масса школьников на уроках по старинке ворон да облака в окне считает. Детям до сих пор – особенно по гуманитарным предметам – втюхивают, пардон, за простоту определения, штампы времен СССР. Школьникам скучно. Это самое жуткое состояние для школы. Привычное, но недопустимое. Потому что, когда в головы утрамбовывают пропаганду, а не знания, воспитанники из активных и критичных превращаются в апатичных соглашателей. А это, извините, никакие ни творцы дивного нового мира.

И, кстати, вся эта скука – не предмет реформы, даже самой продвинутой. Это вопрос качества учительского корпуса. Нужно выдумывать новые способы подачи и контроля знаний. Приводить детей в лаборатории, в университеты, на производство – не на экскурсии, а на маленький, но участок работы. Создавать школьные предприятия, как это делали в СССР, только при менее формальном подходе. Например, использовать в новом формате классику – да то же предложение Януша Корчака – выпускать собственную школьную валюту…

Да кто сейчас что помнит из методического наследия Корчака, Песталоцци, Сухомлинского. А ведь даже в советское время имена педагогов – новаторов были на общественном слуху: Соловейчик, Шаталов, Амонашвили.

Можете ли вы сегодня назвать плеяду выдающихся учителей? А ведь талантливые подвижники есть даже в Челябинске! Но у современного общества другие авторитеты.

Учителя должны учить с азартом – так, чтобы у каждого ученика появлялось здоровое тщеславие, тяга к лидерству, чтобы ему было интересно и почётно считаться умным. А у нас умников и умниц презирают, словно это не школа, а хулиганский анклав.

Это льется с самого верха: все большие руководители (из тех, кто выполняет и роль спикеров) прямо ненавидят, если кто-нибудь начинает их учить. Что, конечно же, выдает давнюю ненависть к учебе, систематическому накоплению и обновлению знаний: у деятелей российской внешней и внутренней политики пробелы обнаруживаются в самых неожиданных областях, а историю, иногда кажется, они вообще изучали по романам Пикуля да фантазиям конспирологов.

Это, между прочим, резко расходится со знаменитым принципом лучшего ученика на троне – Петра Алексеевича Романова, постоянно подчеркивавшего свою готовность учиться и потребность в грамотных учителях. Вот все ищут у нас, какую эпоху взять за эталон, какие скрепы крепить, и как-то боязливо косятся в петровскую сторону. А только представьте, какой замечательный обучающий эффект могли бы принести школьные дискуссии – вечные российские микрокосмы, типа, славянофилов с западниками, авангардистов с консерваторами, левых с правыми.

Короче, российской школе, чтобы не быть запертой в прошлом веке (а частью – и в позапрошлом, если вспомнить возвращение «в строй» уроков «Закона Божьего»), нужно освоить (создать) новые методики – всякие ролевые игры, лаборатории, а параллельно тиражировать этот опыт в обществе – и через СМИ, в том числе. Школа, педагогика, как говорила моя мама – преподаватель точной науки, и в школе, и в вузе – это театр, это очень личное и всегда живое дело. Педагогика не может быть консервативной, когда вперед бежит наука. Даже литература осваивает удивительные повествовательные технологии. Да и сами школьники – молниеносные пользователи Интернета, развивающиеся в определенных направлениях совсем другими темпами, требуют от педагогики некоего бурления идей и присутствия не только в классе, а на переднем крае, образно говоря, науки и общественной жизни. Посмотрите, сколько школьников ходит на митинги Навального – это потому, что все остальное общество их давит скукой или игнорирует. И школа, увы, в том числе.

Недавно встретила свою старенькую учительницу истории. Подрабатывает, натаскивая школьников на ЕГЭ, сетует: в школе молодые историки сами ничего не знают и детей толком научить не могут, они ко мне приходят со смутным представлением, кто победил во Второй Мировой. Я, конечно, не решилась обидеть человека возраста 80+ справедливым по нынешнему времени вопросом: ну, причем тут такие категории? Уже Третья Мировая на носу, Вы же историк, лучше меня знаете, сколь идеологизирована бывает история в этой стране. И потом: с каждым новым поколением исторических дат все больше, догм тоже не убавляется, разве эти знания научат ребенка ориентироваться в меняющемся (ежедневно!) мире?!

Я просто убеждена, что именно этому должен учить детей педагог, в том числе, и для личного профессионального и интеллектуального самосохранения.

Более того, практикующие педагоги в своей среде в последние три года говорят о некоем интеллектуальном взрыве, в равной степени, в Москве, Сибири и на Урале, на Дальнем Востоке – о детях с просто с выдающимся интеллектом. Учителя разводят руками: может это «дело рук» айфонов – некое приобщение ко всемирному контексту?! Хотя, скорее всего, это результат накопления и синтеза неких, не вполне еще понятных причин и обстоятельств. Очень может быть, что именно эти дети впоследствии (создав более благоприятную, чем нынешняя, среду, а лучше несколько сред) изменят образовательную российскую парадигму в соответствии со своими представлениями о том, какой должна быть эффективная школа. А, значит, изменят не только образовательную парадигму: некоторые чудаки считают, что совесть и сострадание – категории интеллектуальные…»

Челябинск, Вера Владимирова

© 2018, РИА «Новый День»