В России обозначился явный управленческий кризис – власть не справляется с проблемами страны, ситуация становится всё хуже. И в воздухе постоянно висит вопрос о будущем. Экономист и историк Сергей Ясинский проанализировал один из наиболее возможных сценариев:

«Мы видим, что закупается оружие, формируются силовые структуры, отрабатывается тактика их применения, меняется законодательство для недопущения или подавления протестов. Так поступают, когда рассчитывают удерживать власть силой.

Но – «на штыках неудобно сидеть». Одних только силовых мер недостаточно, чтобы сохранять власть долгое время. Для этого нужна позитивная программа, которая позволит улучшить ситуацию в стране и таким образом снизить напряжение, снять недовольство населения.

Власть это понимает, поэтому и обнародует планы преобразований в стране. Но это только декларации, обещания: в нынешних условиях проведение таких реформ принципиально невозможно. В таком случае, чего следует ожидать от власти, какие действия она будет предпринимать?

Скорей всего, на этот счёт никаких новаций нет: сегодняшний курс будет проводиться до крайней точки кризиса, а затем власть передадут новому человеку, который начнёт «реформы» – то есть будет имитировать положительные изменения, сохраняя при этом все основы и обеспечивая правящему слою безопасность.

В недавнем прошлом такие примеры имеются. Первым из них можно считать передачу власти Горбачёву. К тому времени советская экономика подошла к своему краху, а внешняя политика того времени гарантировала его неизбежность.

Определяющим условием существования СССР в его последний период была торговля нефтью и газом. Агрессивная политика Советского Союза – вторжение в Афганистан – привела к ухудшению отношений с Западом и необходимости для Запада принимать меры: США обрушили цены на нефть и газ, и СССР оказался в кризисе. Его собственная экономика уже не могла обеспечить страну всем необходимым, в том числе продуктами питания, а доходов от торговли не хватало для закупки их за рубежом.

Требовалось восстановить отношения с Западом и таким образом вернуть цены на прежний уровень. Ради этого была предпринята попытка обновления внешней политики – горбачёвское «новое мышление», а также внутри страны началось смягчение режима – построение «социализма с человеческим лицом», «гласность», и некие экономические преобразования (а скорей их имитация) для того, чтобы расшевелить экономику. В этот период были предприняты попытки развивать производственную инициативу и наращивать производительность труда («ускорение» экономики).

Горбачёв частично сумел выполнить свою задачу – начал восстанавливать дружественные отношения с Западом, сделал ряд важных политических шагов (например, вывел войска из Афганистана, способствовал объединению Германии), за что получил поддержку от западных политиков и западного общественного мнения.

Но с внутренней повесткой он не справился: никаких эффективных мер для преодоления кризиса и подъёма уровня жизни не предложил. Все его реформы в экономике оказались провальными, что закономерно, так как социалистические методы никакого другого результата дать не могли, а отказаться от социализма Горбачёв был не в состоянии, да и не хотел – даже не собирался. Его целью было обновление социалистического уклада, а не его уничтожение. И этого было недостаточно, поэтому понадобился другой человек.

Им стал Ельцин. Он взялся за осуществление рыночных (капиталистических, в прежней терминологии) реформ, отменил социализм и социалистическое законодательство, ограничивающее экономическую инициативу. Открыл дорогу частной собственности и предпринимательству. Провозгласил приоритет прав и свобод человека над интересами государства. Но, не имея достаточного опыта руководства страной в рыночных условиях, завёл страну в очередной экономический кризис. Вдобавок государство Ельцина оказалось крайне слабым, система управления пошла вразнос, и требовалось её укрепить.

Тогда пошли разговоры о необходимости «крепкой руки», и, в конце концов, после долгих примерок на эту роль был выбран Путин, который начал создавать «вертикаль власти», сосредотачивать управление страной в своих руках, отнимая власть у «олигархов» и декларируя их «равноудалённость» от государственной системы.

И на всех, кто не хотел вникать в детали, его действия производили впечатление восстановления сильного государства. Но это впечатление можно считать верным, только если учитывать, что восстанавливалось очень специфическое государство – не имеющее ничего общего с тем, что декларировалось во времена Ельцина и к чему якобы были направлены все реформы.

Во всех трёх эпизодах реформ правящий слой сохранил за собой власть, собственность (коллективно), и обеспечил себе безопасность. Поэтому основы традиционной российской государственности тоже не изменились. Это приоритет политики над экономикой, что означает приоритет задачи удержания власти над задачами развития страны. Это имперскость, то есть, прежде всего, обеспечение благополучия метрополии за счёт провинций и применение для удержания регионов силы вместо права. Это ощущение своей исключительности и вытекающее из него требование привилегированного положения в стране и в мире. Это полновластие, включая право на беззаконие, и отношение к стране и населению как к своей собственности.

Между прочим, это означает, что утверждение о том, что в начале 90-х годов в России произошла революция, не соответствует действительности. Тогда поменялась только обёртка, фантик, а содержимое осталось прежним.

В горбачёвский и ельцинский периоды стародавние российские традиции нужно было приглушить, и вместо них демонстрировать западные – демократичность, приверженность гуманистическим ценностям, либерализм и т.д. – поскольку этого требовал Запад, и от этого зависело получение кредитов и новых, современных, технологий, не говоря о том, что это требовалось и для удержания власти. У населения нужно было создать впечатление, что правящий слой изменился, полностью отказался от своего прежнего мировоззрения и теперь действует в интересах граждан.

В период Путина эту иллюзию тоже долгое время старались сохранять. На первом месте находилась задача усиления собственной власти, выдаваемая за необходимость укрепления государства. И нужно было, чтобы население относилось к этому благожелательно.

При этом укрепление власти открывало перед правящим слоем всё больше возможностей обогащения. И этими возможностями власть всё шире стала пользоваться. В этом случае нельзя сказать, что она не устояла перед соблазном: широко известно, что вся нынешняя правящая верхушка в 90-е годы находилась во власти в Санкт-Петербурге, и «поураганила» там вполне заметно. Ну, и традиция российской государственности никак не мешала действиям новых правителей, а скорей способствовала, поощряла и поддерживала – в этом была заинтересована вся номенклатура, которая тоже хотела преференций.

Таким образом, никаких принципиальных отступлений от старых традиций – «скреп», как это сейчас называется – новой властью допущено не было. И поскольку обновления не произошло, и все старые методы используются по-прежнему, есть все основания полагать, что и дальше все пойдет по готовому, не раз испытанному, сценарию.

К этой мысли подводит ещё и то соображение, что главная задача – интеграция в европейскую элиту – правящим слоем пока не решена. Чтобы её решить, нужен новый лидер – молодой, прогрессивный, приверженный праву и демократии. Раньше которого обязательно должен быть старый лидер – отсталый, несовременный, недемократичный, неприятный, опасный. Которого очень желательно заменить. Ради чего можно даже пойти на некоторые уступки, например, закрыть глаза на преступления, согласиться не привлекать к ответственности, дать гарантии неподсудности и т.д.

Это довольно известный приём: сначала создать проблему – некую невыносимую ситуацию, которую всем очень хочется изменить, – а потом решить эту проблему, чтобы все почувствовали облегчение. Сначала всё испортить, а потом вернуть, как было, и в благодарность получить карт-бланш. Соблазнительная идея.

Челябинск, Сергей Ясинский

© 2019, РИА «Новый День»