Челябинская область остановилась в развитии: регион настолько беден, что 70% всех расходов регионального бюджета уходит на социальные цели, а на развитие денег не остается. И надеяться на то, что ситуация быстро изменится, оснований нет. Об этом говорит экономист-регионовед, доктор наук, профессор МГУ Наталья Зубаревич.

Ее рассуждения о прошлом и будущем Южного Урала опубликовал «Деловой квартал». РИА «Новый День» публикует этот материал с некоторыми сокращениями.

Демография и рынок труда

В трудоспособный возраст входит крошечное поколение. Это внуки родившихся в Великую Отечественную войну. Это следы войны, победу в которой мы так бурно празднуем, а по-хорошему надо понять, какие издержки аукаются до сих пор.

На этом фоне выходить из трудоспособного возраста будет большое поколение, и повышение пенсионного возраста проблему не решает, потому что оно погодовое. И с этой демографической пирамидой России ничего сделать нельзя. Поэтому для молодёжи выбор рабочих мест расширится, но вот пойдут ли они на предприятия – это вопрос.

Закончилось ли снижение численности трудоспособного населения? Нет, эта доля будет падать еще. Потому что население стремительно стареет, а детей, несмотря на все песни про успехи демографии, мы рожаем немного. Потому что родить-то ты родишь, а потом?

Демографическая ситуация в Челябинской области – не самая худшая в стране, но она усугубляется тем, что из региона уезжают люди. И это значит, что для всех работодателей будет жестко вставать вопрос набора рабочей силы. А единственный способ привлечь специалиста – это повышение зарплаты. Ситуация должна провоцировать переговорные отношения с работодателями. И проблема будет постоянно напоминать о себе как минимум до 2025-го года. И даже дольше.

В 1991-м на крупных и средних предприятиях работало 60 млн человек, а сейчас – хорошо, если 32 млн. Самая высокая доля неформально занятых – на Северном Кавказе, там в принципе нет рабочих мест. В среднем, в стране 20% населения заняты в серой зоне.

В Челябинской области, по статистике, эта доля ниже среднего показателя, как и в Свердловской, и в Тюменской областях. Почему? Состояние крупных и средних предприятий получше? Да, в индустриальных регионах невозможно так быстро уйти в тень – это касается, прежде всего, агроотрасли, а промышленникам не так просто начать собирать грибы да ягоды.

На уровне безработицы, судя по официальной статистике, кризис вообще не отразился. В Челябинской области мизерный уровень безработицы – 5%. Но почему она низкая? Во-первых, людям нет смысла регистрироваться в центре занятости: пособие мизерное. Во-вторых, в России плохо санируются неэффективные рабочие места и поддерживается искусственная занятость. Получается плохонькая, но стабильность: «Лучше я буду занят хоть как-то, и получать слезы вместо зарплаты, чем попаду под увольнение и повисну в неизвестности». В-третьих, бизнесу все равно – снижение зарплаты или увольнение. В-четвертых, ситуация устраивает власть: людей же не уволили, поэтому они не выйдут на улицы.

В этом дурном консенсусе и живет рынок труда. В результате не высвобождается рабочая сила с плохих рабочих мест, а за хорошую работу люди не получают хорошую зарплату. Жители России сильнее попадают под кирпич кризиса, чем экономика.

Уровень жизни

С 1991 года мы ушли от частично уравнительной системы, и началось расхождение: кому вершки – кому корешки. Мы в рамках одного поколения пришли к ситуации почти латиноамериканского неравенства. Жить в этих условиях довольно трудно, и даже профсоюз не может доказать топ-менеджерам предприятий, что почти стократная дифференциация в оплате их труда и труда рабочих – не есть хорошо, да и зарплата профессора не может отличаться от зарплаты ректора в 50-100 раз. И так везде, а что случилось? Хотели же как лучше, отменили тарифную сетку – реликт советских времен. Но при этом мы забыли о том, что баланс достигается только давлением трудящихся. И из советской уравниловки перешли в глубокий феодализм.

Мы будем выползать из этого болью, кровью, и не сейчас, а на этапе экономического роста, когда люди не настолько сильно будут держаться за рабочие места. И только тогда, когда власть и собственники предприятий поймут, что давить профсоюзы – себе дороже.

Спад доходов населения в Челябинской области с 2014 по 2018 годы официально составляет 22%. Но я не верю статистике, потому что, когда цифры не нравятся начальникам, меняется методология. Почему доходы населения в Ленинградской области выросли с 2014 по 2018? Мне непонятно. Про Северный Кавказ мы вообще ничего не знаем: terra incognitа. Какие там доходы населения? Аллах знает.

Согласно исследованию Росстата, в России 49% населения относит себя к тем, кому хватает денег на еду, но не хватает на холодильник – наверно, это что-то между бедностью и доходами ниже среднего. Челябинская область по этому показателю выглядит чуть иначе (48%), и здесь намного больше бедных – тех, кому сложно выкроить деньги на покупку одежды и коммунальные платежи. В России к этой категории отнесли себя 14%, а в Челябинской области – 20%. Правда, я склонна думать, что уровень нищеты в Челябинской области этот опрос преувеличил: все-таки остальные показатели близки к средним по России.

Экономика и кризисы

У нас страна дифференцированная, но при этом очень монотонная. Есть несколько героев типа Тюменской области, Сахалина и Москвы: там ВРП на душу населения супервысокий. Есть аутсайдеры – слаборазвитые республики и Ивановская область, которая никак не выйдет из депрессии. А большинство регионов – в середине. Челябинская область – на границе относительно развитых регионов и крепкого середняка. Ситуация чуть лучше, чем в 2008-м и 99-м, но в целом регион стоит на месте. Что-то зависит, конечно, от конъюнктуры цен на металлургическую продукцию: в 2019-м году рыночная ситуация была не фонтан. Но понятных инструментов, с помощью которых область можно устойчиво перетащить в сторону относительно развитых регионов, я не вижу. Регион сидит на этом стыке много лет.

Все помнят конец 2008-го – начало 2009-го. Это был индустриальный кризис, реакция на плохую ситуацию на глобальном металлургическом рынке, но это была ситуация «упал – отжался». Теперь же кризис медленный, вялый и не про промышленность.

Этот кризис – про три крупные проблемы. Первая – инвестиции, которые просто посыпались. Вторая – доходы населения: этой собаке год за годом отрубали хвост по кусочкам. И никаких предпосылок к тому, что доходы рванут, нет. Внезапно в третьем квартале 2019 года мы видим резкий рост денежных доходов. Я понятно выражусь, если скажу, что это просто так посчитали?

Объясню на примере с розничной торговлей. Она посыпалась в 2015-ом: минус 12%, очень тяжелый спад. Лежала в отрицательной зоне в 2016-м, а потом доходы населения падали, а она пошла в плюс. От чего розница возросла? Кредит! В России сформировался второй кредитный пузырь. Объем взятых населением кредитов сейчас равен федеральному бюджету: 17-18 трлн руб. И Урал тоже весь в кредитах. Не так, как Сибирь, они вас обскакали, потому что им очень хочется поддерживать достигнутый уровень жизни. Но тем не менее. Инвестиции, доходы, потребление – три проблемы сегодняшнего кризиса.

Рост инвестиций в Челябинской области остановился в 2013-м. За последний год падение инвестиций в Челябинской области составило 4%.

Хотя надо отметить, что в последние годы многие металлурги заявили о серьёзных инвестиционных проектах. В Магнитке серьезные планы. Не слышала только про «Мечел», потому что он обвешан серьёзными долгами, и почему-то ничего не слышала про планы Челябинского электрометаллургического комбината.

Эти планы возникли следом за «обязательствами имени Белоусова»: если крупный бизнес не собирается сам инвестировать, государство покажет, как и куда надо вложиться.

Однако больше половины российских регионов в плане инвестиций в минусовой зоне. Куда идут инвестиции? Если взять за 100% все инвестиции в России, то 15% – Москва, 5% – Московская область. Ещё 14% – главный нефтегаз, Тюмень. Доля Челябинской области в инвестициях – 1,6% при населении 2,4% от общероссийского. Да, кризис усугубил концентрацию инвестиций в регионах с суперконкурентными преимуществами. А куда идут инвестиции, там и будет развитие. Нужно поставить вопрос о том, как привлечь инвестиции именно в Челябинск, а не на доменное производство Магнитки. Эта мысль у нового губернатора должна сидеть в голове ежедневно.

Деиндустриализация и децентрализация

Посмотрим на душевой объем промпроизводства, то есть на какую сумму производит продукции каждый житель области. По сути, если у города промышленный профиль, то показатель должен быть выше, чем по России. Но что мы видим?

Копейск стал спальным пригородом, Златоуст – плачем вместе, Миасс – на уровне ниже среднероссийского, Челябинск – чуть выше, ну а могучий Магнитогорск – намного выше. То есть деиндустриализации не случилось.

Говорите «моногорода», но давайте вспомним прописанный в законе критерий. В моногороде 25% населения должно быть занято на одном или нескольких однопрофильных предприятиях. Так может, перестанем петь о том, что Златоуст, Миасс, Чебаркуль, Сатка – моногорода? Даже Магнитогорск формально нельзя к ним причислить, потому что у них было 40 тыс занятых на ММК, а сейчас меньше 20 тыс, все на аутсорсинге.

Когда оппозиция говорит про децентрализацию, хочется сказать: «Ребята, учите матчасть». Если мы начнем децентрализацию, то деньги вернутся самым богатым Буратино. Посмотрите на налоговые поступления в федеральный бюджет: самые высокие поступления – из ХМАО, ЯНАО, Ненецкого АО, а ещё – из Москвы и Питера. На четыре-пять регионов приходится больше половины всех федеральных поступлений. Челябинской области нет в этом списке: у вас не изымается газ и нефть, а с вашей металлургией столько денег не срубишь.

Финансы и бюджет

В регионе основной налог – налог на прибыль. И вы должны этому радоваться, была бы у вас «Роснефть», собрал бы Абрамович все металлургические активы, и были бы все платежи совсем не в области. Слава богу, что в металлургии не случилось сверхцентрализации, и вы две трети налогов оставляете себе.

Доля федеральных трансфертов в бюджете Челябинской области – 14%, это ниже среднего в России. Да и эти деньги – в основном, трансферты на исполнение федеральных полномочий, их получают все регионы. И возможности регионального бюджета невелики: душевые расходы составляют всего 77% от среднего показателя по России.

Да, вы не тюменцы, не ханты и не ямальцы, но и не Чеченская республика, где не имеет ни малейшего значения, развивается регион или нет: там стабильное трансфертное обеспечение будет в любом случае.

Но Челябинская область настолько бедна, что 70% всех расходов регионального бюджета уходит на социальные цели. На развитие денег не остается. Душевые социальные расходы выше, чем в целом душевые расходы. То есть акцент на социалку четко выражен. Разумная балансировка расходов должна оставлять деньги на развитие, иначе региону будет плохо. Для примера: Москва тратит на благоустройство 15% бюджета, то есть больше, чем на всё образование. Правда, это единственный пример в России – в чистом виде пир во время чумы.

Финансовая политика в Челябинской области аккуратная. По одежке протягивались ножки: небольшой дефицит был только в 2015 году. Бюджетная политика позволила не нахватать долгов, регион теперь непросто ухватить за мягкое место и заставить жить по модельному бюджету: Минфин уже подготовил модели и выяснил, что 68 регионов тратят слишком много денег.

Но что я хочу поставить в вину Челябинской области? Регион – чемпион России по отъему денежных знаков у городских округов, бюджеты городов зависят от трансфертов из регионального бюджета, дотационность – 69%. В Свердловской, для примера, около 50%. Вы как города-то собираетесь развивать?

По мановению руки высочайшего начальства? Город – это такое место, которое не может развиваться только за счет трансфертов. Город – разнообразная среда, где неизбежно должно быть согласование интересов. А вы кол втыкаете в город и говорите: «Сволочь, развивайся так, как я сказал». Такой принцип был и во времена Дубровского, и во времена Юревича, который был прост необычайно: запрессовал – сидеть, молчать, бояться. А надо уметь договариваться.

Между прошлым и будущим

Агломерационный эффект чаще всего выражается через численность населения в городе. Челябинск, несмотря ни на что, будет развиваться быстрее, чем область в среднем, столица региона всегда имеет преимущества.

Второе: важен человеческий капитал. Как вы учите, лечите, мотивируете к труду? Без человеческого капитала города развиваются плохо. Важны институты и система управления: а тут такая чехарда с губернаторами. Очень важно унаследованное развитие: понимание, чем город был в советское время. Вот все моногорода – это издержки унаследованного развития.

В России почти четверть населения живёт в городах-миллионниках, на периферии людей всё меньше – где-то 31%. Периферия будет развиваться в направлении пригородности, и привлекательность южных территорий с плодородной территорией и приятным климатом никто не отменял.

А вот что будет со среднемалыми городами – например, с Миассом – я не понимаю. Я видела «УралАЗ» в начале нулевых: площадка собранных и не проданных грузовиков очень впечатляла. А теперь все зависит от того, будет ли у «УралАЗа» гособоронзаказ.

В 2000-х территориальная концентрация населения оставалась более-менее стабильной. Потому что во все российские города ехало пять миллионов наших сограждан, возвращавшихся с постсоветских пространств. И им не по карману было поселиться в Челябинске, они распределялись по всем городам, в том числе малым. Как только закончилась возвратная миграция из республик бывшего СССР, процесс попер: из малых и средних городов люди поехали в крупные, это объективный процесс.

Да, хоть ставьте заградотряды и отстреливайте. Это стадия глобализации с концентрацией людей там, где есть рабочие места, где лучше возможности получить хорошее образование и более высокие доходы. И даже при Сталине, когда колхозники были прикреплены к селу и не имели паспортов, девушки устраивались няньками в городах, пытались вырваться из среды.

Принято плакать о том, что концентрация населения на периферии снижается, но я радуюсь. Именно концентрация человеческого капитала, более широкий выбор рабочих мест дают городам возможность развиваться более устойчиво. Я понимаю, что живущим в Сатке это не понравится. Но это неизбежный процесс, который уже не остановить. Это как старение: никуда от этого деться, это данность, и мы принимаем это.

Челябинск, Светлана Намская

© 2019, РИА «Новый День»