Проводив старый, 2019 год, с радостью встречаем новый – 2020. Тем более, что повод для радости есть: в наступившем году исполнится 85 лет с момента возрождения Нового года в России.

Паша Ангелина вместо Снежинки

Итак, в 1929-м году советская власть аннулирует Рождество и Новый год. Народ в прежние рождественские дни и всякие там Сочельники трудится – строит социализм без лишних гирлянд, постов – разговлений, нарядных ёлочек и подарков в чулках. Ну, разве что с песней, которая «строить и жить помогает». И строит результативно. Настолько, что в ноябре 1935-го года весьма довольный ходом II пятилетки лидер страны Иосиф Джугашвили – Сталин произносит знаменитое «Жить стало легче, жить стало веселее».

И к этой, как мне кажется, довольно стёбной фразе вождя прицепились …украинские коммунисты, конкретно – второй секретарь ЦК компартии Украины Павел Постышев. Тут же – на пленуме ЦК ВКП(б) Постышев и попросил вернуть детям елку – не на Рождество, которое уже отменили, а на Новый год. 28 декабря 1935-го в « Правде» напечатали его призыв « организовать детям хорошую елку».

Разумеется, коллеги Постышева за два дня никакую ни хорошую, ни плохую елку организовать не успели, а он – смог. Потому что инициативу вернуть елки ему подсказала благоприятная (для украинских детей) цепь событий, в результате которой и появилась советская традиция отмечать Новый год.

Дело в том, что 1934-м году столица Украины переехала из Харькова в Киев. Освободился Бывший Дом дворянских собраний, он же «дом Всеукраинского Центрального Исполнительного Комитета». И украинские власти по инициативе все того же Постышева (тогда он был первым секретарем Харьковского обкома) подарили здание детям. В 1935-м в этом бывшем «дворянском гнезде» открыли первый в мире Дворец пионеров и школьников. Постышев стал кем-то вроде партийного опекуна этого заведения. И ему, конечно, нужен был мощный пиар.

Им и стал Новый Год в детском дворце – первая советская детская (пионерская) елка зажглась в Харькове 31 декабря 1935-го года – как раз перед Дворцом пионеров. Хотя, нет, не 31 – 30 декабря.

В этот же день во дворце прошёл первый в СССР новогодний бал-карнавал, в котором приняли участие около 1200 школьников. Инициатива Постышева была признана своевременной, и через 11 месяцев секретариат ВЦСПС постановил: «Поскольку празднование Нового года стало и есть всенародный праздник, и празднуется трудящимися, этот праздник нужно узаконить».

Новогодние ёлки начали приживаться, и, с течением времени, отмечать Новый Год в СССР стало нормой. Ряд исследователей называют Постышева «человеком, который вернул народу ёлку». Что небесспорно. Инициатива со стороны Постышева действительно имелась. Но, честно говоря, возрождение новогодних елок и традиций необходимо рассматривать как составляющие общего курса политики т.н. «сталинского традиционализма» середины 1930-х года.

Что же касается «содержательной» части этих мероприятий, не могу не вспомнить одну историю. Была у меня в Челябинске милая знакомая – учительница английского, 1928-го года рождения. И вот лет двадцать назад, мы с ее дочкой, что была меня на десятилетие старше, стали вспоминать, какими были маскарадные или просто новогодние костюмы для советских детей в 1960- 1970-е: Снежинки, Зайчики, Медвежата, Белоснежка, Гномы, Хозяйка Медной горы, Красная шапочка, Чингачгук, Мушкетеры, Стюардесса, Космонавт…

– А кем на Новый Год, наряжались Вы, тетя Люся?– спросила я педагога на пенсии, – это ведь было еще до войны…

– А я в 39-м году была «Пашей Ангелиной», – тут же ответила она и насладилась произведенным эффектом.

Когда же мы поинтересовались: мол, что это за наряд, Паша Ангелина ведь была трактористкой, то получили исчерпывающие пояснения:

– Кепка, галифе, сапоги, фартук и клетчатая рубашка. Все это мне мама – банковский работник, на минуточку, перешила из отцовских запасов…

Увы, первые советские новогодние ёлки (особенно для детей) были изрядно политизированы. Представления обязательно затрагивали тему классовой борьбы, а дети приходили на них в костюмах красноармейцев или ударников труда. Как рассказала моя знакомая, все мальчишки на той елке были либо шахтерами – стахановцами либо арктическими летчиками.

А Павел Постышев всего пару раз нарядился Робеспьером на новогодние балы- маскарады: при обострении внутрипартийной борьбы (совпавшего по времени с реабилитацией ёлок) Постышев попал в опалу и в 1939 году был расстрелян.

Новый же Год с 1937-го стали отмечать широко и помпезно. В декабре 1936-го в Москве в ЦПКиО имени Горького и на Манежной площади установили две самые большие ёлки. Первого января 1937 года в Доме Союзов прошёл бал-карнавал отличников учебы. В том же 1937-м из числа парашютистов агитэскадрилий стали формироваться отряды Дедов Морозов, чтобы забросить новогодние подарки в самые недоступные уголки страны. Акция, по мнению организаторов, наглядно демонстрировала возможности советской авиации и парашютистов-десантников.

В канун 1938 года во все стороны СССР выехали агитпоезда, агитавтомобили и аэросани, вылетели гражданские самолеты, отправились лыжники и даже спецкурьеры на оленьих упряжках!

В тот год вне конкуренции была роскошная Ёлка в Доме Союзов, на которой сверкали в лучах прожекторов десять тысяч елочных украшений с рабоче-крестьянской и коммунистической символикой. Вифлеемскую звезду на макушке, естественно заменила красная пятиконечная звезда.

Более мирным и симпатичным Новый Год стал к середине 1950-х. Тогда праздник приобрел практически современный формат и, в общем-то, заменил предшественника – Рождество.

Но «рождественская ёлка» в современной России устойчиво воспринималась как «новогодняя» именно с приснопамятного 1937-го.

И только упертые (и храбрые) осколки дореволюционной России продолжали отмечать Рождество – 7 января, в соответствии с православным календарём.

Что же касается «народного» мейнстрима, подарки, визиты Деда Мороза также стали частью новогодних традиций и утратили первоначально рождественские ассоциации…

Кстати, именно в 1937 году на встрече Нового года в московском Доме Союзов впервые появились Дед Мороз и его спутница Снегурочка – русский сказочный персонаж, уже не связанный с праздником Рождества.

Зюзя. Он же – Мороз Иванович, он же – Морозко, он же – Морок…

Доброго Деда Мороза, который приходит под Новый Год с мешком подарков, придумали советские литераторы, театралы и художники. Сообразили, так сказать, гибрид из европейского Санта Клауса и русского литературного Мороза. А настоящий языческий Мороз по народным поверьям был синим, низеньким и страшно злым. Занятно, что в старину славянский Мороз не обязательно был дедом. Его образ чётко не визуализировался. Имен было множество – Трескун, Карачун, Зимник, Морок, Студенец. И еще одно интересное имя – Зюзя. То есть у идиомы «в зюзю пьяный» есть дополнительный нюанс, это не просто невменяемый, это «отмороженный».

Зюзей пугали детей – мол, если дыхнет – может заморозить. Когда в холодную погоду открывают дверь и с улицы идет пар, по народным поверьям – это дыхание Зюзи, вымещавшего злость на людях, животных, растениях. Одним дуновением он мог заморозить любое живое существо, естественно, это он покрывал льдом реки и озера, а леса и деревни – инеем.

Визит этого персонажа обычно предвещал беду: после его ухода в доме оставались обледеневшие трупы. По одному из преданий, для того чтобы оградить деревню от страшного визита, свирепому старику приносили общую жертву – в мороз привязывали к ели юную девушку. Женщина выполняла меньше физической работы, поэтому представляла наименьшую ценность для совей общины. Кроме того, в период холодной зимы и лютого голода, девушки часто оказывались лишними ртами…

И отношение к детям у синего уродца было своеобразное – унести в мешке... Этот Морозко не раздавал подарки – его было необходимо задабривать, чтобы избежать неприятностей. Вот откуда осталась забава лепить снеговиков. На самом деле для наших предков это были идолы, изображающие бога зимы. С приходом христианства этот своеобразный дух Зимы сохранился в народных сказках.

Как и обычай славянских крестьян задобрить Зюзю – чтобы уберечь от холода скотинку и урожай. Чаще всего кутьей – типа, звали в гости. Земледельцы не боролись с врагом, а хотели с ним подружиться, так сказать, наладить диалог. А для этого пытались сделать ему что- нибудь хорошее. Например, покормить.

Она из первых книг, где упоминаются в более – менее современном представлении Дед Мороз и Снегурочка, – «Поэтические воззрения славян на природу» фольклориста Александра Афанасьева.

Поскольку славяне не сохранили такой стройной мифологии, как греки и римляне, то она и реконструируется сложно. Кроме того, полна заимствований и переплетений со скандинавскими верованиями и преданиями, особенно по части стужи.

Афанасьева коллеги еще в XIX веке критиковали за неосновательность многих предположений. Почитали бы эти педанты, что сегодня Интернет выдумывает по поводу славянской мифологии! Эти байки много безумнее афанасьевских.

Снегурочка – дочка, внучка или снежный болван?

Однако благодаря влиянию Афанасьева появилась «Снегурочка» Александра Островского. Снегурочка по версии драматурга – дочка Весны – Красны и Мороза («старого деда», как признается сама Весна). Пьеса, поставленная в 1873-м году не вызвала никакого интереса у публики. Персонажей Островского популяризовал композитор Николай Римский – Корсаков, создавший в 1882-м году на основе этой пьесы оперу.

Дед Мороз появился, впрочем, еще раньше – в 1840-м году в рассказе писателя и мыслителя Владимира Одоевского «Мороз Иванович» (суровый старик, но справедливый, щедрый и точно не злой) В этом же литературном ряду тематические стихи Полонского и Плещеева, поэма Некрасова « Мороз Красный Нос».

В «Толковом словаре» Владимира Даля тоже присутствуют Снегурка и Мороз: «Снегурка, снежник, снеговик – складенный из снега болван, подобие человека».

Кстати, есть версия, что женой Деда Мороза и мамашей Снегурки была Зимушка – Зима. Имеется еще один фольклорный сюжет, в котором родители Снегурочки – бездетные старик со старухой, вылепившие снежную бабу, неожиданно превратившуюся в живую девочку.

На новогоднем празднике в 1937-м – в Москве, в Колонном зале Дома Союзов Дед Мороз и Снегурочка появились именно как дедушка с внучкой. Имеется сплетня по этому поводу. Мол, один дотошный товарищ вождя – из культурного сектора – усмотрел явный диссонанс в возрасте персонажей классика русской литературы и велел исправить «ошибку» «товарища Островского».

Зеленая колючая старая дева

Задолго до Октябрьской революции – в 1903-м году поэтесса Раиса Кудашева написала стихотворение « В лесу родилась ёлочка», ставшее вскоре популярной песенкой. Исторически же отношения славян к этому дендрологическому существу много сложнее. Её использовали не только в новогоднем ритуале. Но и во множестве других обрядов – как вечно зеленую и колючую, потому что в народной культуре всё колючее – оберег. Так на Ивана Купалу перепрыгивали не только через костер, но и через репейник. За колючки, как считалось, зацепятся все болезни и нечисть. Поминальные венки из сосны отгоняли злых духов и защищали живых людей от « нечистых» покойников.

Обычай ставить Рождественскую елку в городах Российской Империи, как уже говорилось, закрепился во второй половине XIX века.

В сельской же культуре праздничных елок не было. Разве что добрый барин соберет деток бывших крепостных на праздник. Помещики, конечно, Рождество отмечали «по- городскому».

На Украине и юге России на Рождество ставили дидух – на селе, конечно. Это последний сжатый на поле сноп жита, который хранили до Рождества, а потом украшали.

К елке же крестьяне относились амбивалентно. В народной культуре это дерево и хорошее, и плохое.

Поскольку ель – неплодное дерево женского рода, его нельзя сажать около дома. Можно «отбить» от хаты мужиков. Или женщина в таком доме быстро овдовеет. А девчата останутся «вековухами» – старыми девами. В молодой семье не будут рождаться мальчики или того хуже – вообще никто не родится.

Теперь то красивые елочки люди сажают возле домов только так, но это происходит от незнания обычаев, сказывается современная бесстрашная «неукоренённость» горожан.

Впрочем, в религиозной культуре православия сохранилось множество рассказов о том, как лик Богородицы являлся на ели. Богородица, якобы избирала дерево в знак особой милости. За то, что та укрыла ее во время бегства в Египет (за это, кстати, елочка и стала вечнозеленой). С другой стороны, кто не знает, что на ели в больших количествах водились домовые, русалки и черти?!

В общем, современная тенденция ставить в доме пластиковый суррогат зеленой ёлки – не только фишка экологов, он пришелся бы по вкусу и нашим предкам – язычникам, правда по совершенно другой причине: типа, береженного Бог бережет.

P.S.

К слову, о скрепах. Традиция официального празднования Рождества на государственном уровне была возрождена в Российской Федерации в 1991 году, после распада СССР. В декабре 1990 года Верховный Совет РСФСР принял постановление, объявлявшее православный праздник Рождества нерабочим днём. Уже 7 января 1991 года было выходным. Однако без казуса и это возвращение к истокам не обошлось: в некоторых республиках РСФСР, например, Татарской АССР и в Бурятии постановление было проигнорировано, и государственные учреждения в этот день работали.

Челябинск, Екатерина Истрицкая

© 2019, РИА «Новый День»