Неделю назад губернатор Петр Сумин отчитался перед депутатами Законодательного собрания Челябинской области об итогах года 2005 и задачах на год 2006. Поскольку именно ЗСО утвердило Сумина в должности губернатора в апреле прошлого года, руководителю исполнительной власти, по регламенту, необходимо было доложить вышестоящему органу о проделанной за этот период работе. Однако народные избранники слушали губернатора невнимательно: то ли заранее знали, все о чем им будет сказано, то ли собирались познакомиться с достижениями области позднее, тем более что доклад губернатора в печатном виде все получили заранее. Наиболее внимательными слушателями Петра Сумина оказались политологи и эксперты, следящие за развитием Челябинской области. Поделиться своими впечатлениями «Новый Регион» попросил эксперта фонда «Реалити» Андрея Воронова:

«Давно замечено, что пущенные на уровне федерального центра круги, рано или поздно находят свою интерпретацию на Южном Урале. Там появилось какое-нибудь стратегическое «Минэкономразвития», глядь, здесь тоже доморощенное минэкономразвития наготове. Вводим общественную палату из просто хороших и ответственных людей, и в Челябинской области есть такой процесс в наличии. Президент выступил с посланием, анонсируя пакет национальных инициатив, и местный губернатор выступает с посланием, трактуя национальные проекты на местный лад. Однако, при ближайшем рассмотрении, оказывается, что послание по сути своей является обыкновенным годичным докладом о ситуации в социально-экономической сфере, отброшенным по срокам на конец первого квартала, то есть значительно спустя даже после принятия регионального бюджета. Итак, что нового?

Бизнес

Сразу после перечисления поворотных и важнейших событий прошлого года, первое из которых Российско-Казахский саммит, а второе- празднование 60-летия Победы в Великой Отечественной войне, губернатор обозначил ключевой подход к анализу развития области: не просто статистический, а диалектический. Подразумевалось, очевидно, что обобщения будут носить многосторонний характер с учетом всей совокупности факторов. Впрочем, в дальнейшем стало понемногу понятно, что философский аспект заключался в отсылке негатива к макроэкономическим влияниям, таким как инфляция или движение цен, а позитив затрагивал преимущественно экономический рост Южного Урала, выраженный, кстати, вполне линейным изложением цифр.

При этом тенденции к некоторому замедлению экономического роста объяснялись не совсем корректно, поскольку кривая инфляции держалась на отметке в 11%, а это далеко не самый плохой результат. Точно также рост цен на энергоносители определялся правительством РФ и был вполне приемлемым и прогнозируемым. Конечно, черной металлургии, (а именно ММК) пришлось в прошлом году столкнуться с проблемами в сырьевой сфере, тем не менее, трактовка этого обстоятельства, как следствия открытости уральской экономики, выглядит, по крайней мере, неоднозначно. Все это имеет отношение к специфическим российским реалиям по превращению предприятий в отраслевые вертикально-интегрированные холдинги, когда одна группа металлургических компаний, подобрав под себя месторождения, может попросту отказать конкуренту от сырьевого стола. Но это, скорее, показатель монополизации в рамках конкретного отраслевого сегмента, а не свидетельство «рыночности» или открытости.

Другая проблема металлургии заключается в серьезных колебаниях мировой конъюнктуры и здесь особенно странно видеть, что диалектика областных властей не затрагивает проблемы структурного перекоса экономики. Доля металлургии, равная 61% от общего объема промышленного производства области, при нестабильности цен может сыграть злую шутку с экономическим развитием региона, здесь никто постоянства в доходах, как у нефтегазового сектора, спрогнозировать не может. Тем не менее, разговоры про неадекватную структуру экономики, в основном, вызывают раздражение областных властей.

Возможно, это как-то связано с общей позитивной динамикой прироста регионального валового продукта. Так, по словам Петра Сумина, «за предыдущие пять лет он (РВП) в области увеличился на 50%». Правда, это цифра не подтверждается статистикой: в период с 2000 года южноуральская экономика поддерживала темпы прироста 7,4% – 7,5% (а это требуемый уровень для удвоения) только дважды – в 2003 (8%) и 2005 (7,7%) годах. В остальное время эта задача выполнялась куда как скромнее: 2001 – 6,7%, 2002 – 2,9%, 2004 – 7%. К тому же есть проблемные места и в методике подсчета РВП, куда местные статистики включают индекс инфляции автоматически, даже не пытаясь учитывать корректирующие условия, например, трансфертные цены. А подсчет с подобными поправками и вовсе может поставить выполнение президентского призыва к удвоению под вопрос. Необходимо искать другие точки роста помимо металлургии, поскольку, чем дальше, тем сложнее этой отрасли будет выдерживать темпы роста в необходимых процентах.

И вот здесь любопытно взглянуть на те меры, которые предлагаются, дабы стимулировать областное хозяйство. «Стимулирование инвестиционной активности предприятий, в том числе путем оказания государственной поддержки инвестиционных проектов. Более активное продвижение продукции предприятий на внешний и внутренний рынки». Также сюда можно отнести развитие, так называемого, инновационного предпринимательства.

Понятно, что речь в данном случае не идет о перспективах устоявшегося бизнеса, в первую очередь потому, что он и сам способен кредитоваться. К примеру, ММК, вкачав в перевооружение производства 13,5 миллиардов рублей, не нуждается в дополнительных инвестициях со стороны государства. Ему бы эти средства переварить и вернуть в качестве прибыли. А это большой вопрос. Дело в том, что такие мощные капиталовложения в первые пять-десять лет не приносят существенного эффекта, это инвестиции на перспективу более отдаленную. То же касается и инновационного бизнеса, где даже объект приложения, как правило, еще не до конца определен. Инновации создают не столько производство, сколько новый спрос, а значит помимо формирования оного, что также зачастую занимает 5-10 лет, встречаются с высокой степенью риска! И в этом случае есть существенное противоречие: обычно в мировой практике государственные средства не вкладываются в рискованные сферы бизнеса, для этого используются венчурные фонды.

Здесь мы подходим к принципиальному моменту: а может ли принести политика вмешательства государства в рыночную экономику позитивные результаты? Судя по заявлениям, которые делал губернатор Сумин еще в 2001 году: «Тревожит, что у нас в стране по-прежнему придерживаются либерально-радикального курса в экономике, в то время как повышение роли государства стало определяющей мировой доминантой», на Южном Урале прочно взят курс на опеку развития бизнеса. Оставим в стороне «мировую доминанту» – вопрос более чем спорный – просто взглянем на российскую практику последних лет. Проникновение государственной власти в качестве субъекта экономики приводит к снижению конкурентного потенциала компаний – будь то нефтяная, газовая или автомобилестроительная отрасль. Для инновационных компаний рынок попросту необходим, а без задела во внедренческой сфере мы обрекаем себя на существование сырьевого придатка. Государственный патернализм приводит нас к технологической петле воспроизводства все тех же злосчастных «Жигулей» в очередной реинкарнации, что тем более опасно в виду энергичной динамики мирового рынка. Если у нас есть запас времени до момента вхождения в ВТО, то использовать его необходимо на адаптацию к цивилизованным правилам игры, а не на формирование полумонопольных, полулоббистских бизнес – структур, которые как огня боятся конкуренции. Маятник уже качнулся в обратную сторону. Такая диалектика».

Продолжение следует…

© 2006, «Новый Регион – Челябинск»

Публикации, размещенные на сайте newdaynews.ru до 5 марта 2015 года, являются частью архива и были выпущены другим СМИ. Редакция и учредитель РИА «Новый День» не несут ответственности за публикации других СМИ в соответствии с Законом РФ от 27.12.1991 № 2124-1 «О Средствах массовой информации».