Около 27% школьников в России, по данным ЮНЕСКО, становятся жертвами травли. Каждый второй школьник вовлечен в буллинг в роли агрессора или наблюдателя. Только из этих двух фактов можно сделать вывод, насколько явление опасно для общества: у участников травли деформируется психика, и это накладывает отпечаток на всю оставшуюся жизнь.

Буллинг – это не что иное, как психологический террор, но в наших школах он считается обычным делом. Обычное дело, что несколько миллионов детей в России каждый день идут в свою школу, как на казнь…

Тем, кто придерживается подобной точки зрения, предлагаем пройти своеобразный тест, предложенный известным педагогом и психологом Людмилой Петрановской:

«Вообразите на минуту, что ваша жизнь в педколлективе проходит так:

Утром вы приходите на работу в свою школу. В вестибюле вы видите своих коллег, но никто не здоровается, при виде вас все демонстративно отворачиваются и отодвигаются. Вы проходите, слыша сзади смешки и шепот.

В вашем классе сегодня контрольная, и вы заранее пишете условие на доске. А когда начинаете урок и открываете доску, видите, что задание кто-то стер, а вместо него нарисовал неприличную картинку и ваши инициалы. Вы краснеете, хватаете тряпку, ученики смотрят на вас, им и жалко вас, и смешно.

Вы хотите заглянуть в свой ежедневник, чтобы восстановить задание – и не можете его найти, его нет на месте. Позже вы находите его в углу туалета, со следами ног на страницах.

После уроков вы приходите на педсовет, садитесь. Тут же все сидящие рядом встают и демонстративно отсаживаются подальше. И так каждый день. Однажды вы срываетесь и кричите. Вас вызывают к директору и отчитывают за недопустимое поведение. Вы пытаетесь пожаловаться и слышите в ответ: «Нужно уметь ладить с коллегами!»

Ваше самочувствие? Как долго вы сможете выдержать это?»

1 июня мы обсудили, почему в российских школах процветает буллинг. Сегодня предлагаем рассмотреть психологическую сторону проблемы.

«Новый День» пригласил к разговору практикующего психолога из Санкт-Петербурга, участницу программы противодействия травле и языку вражды, реализованной ЧРМОО «Институт социальных инноваций молодежи «ПРОдвижение», Софью Иванову.

РИА «Новый День»: Возможно ли уловить первые признаки того, что травля начинается или вот-вот начнется?

Софья Иванова: Вообще, это такие нюансы, которые мы в обычной жизни точно замечаем. Например, сидит группа, говорит что-то один участник, а другие закатывают глаза. Это очень видно.

Обычно это такая групповая история, и если ведущий, руководитель никак на это не среагирует, то группа считывает это как норму и просто продолжает в том же духе.

Сначала кто-то закатил глаза, потом кто-то как-то пошутил – все посмеялись, потом это может перерасти уже в психологическое давление или даже физическое.

То есть, на входе сразу надо обратить внимание на то, что не стоит закатывать глаза, а лучше всего подержать этого участника: сказать, какая интересная мысль или история. Группа увидит, что ведущий поддерживает участника, не поощряет унизительные действия. И другие начнут к участнику относиться похожим образом.

РИА «Новый День»: А стоит спросить, почему вы так отреагировали? Например, Маша что-то говорит, Саша закатил глаза – нужно у него поинтересоваться: «Саша, в чем дело?» Или не надо спрашивать?

Софья Иванова: Зависит от стадии развития группы. Если это только начало их совместной работы, то не нужно спрашивать. Отношения в группе еще не сформированы, поэтому нужно четко обозначить правила: как можно, как нельзя. А если это уже сформированная группа, и внезапно кто-то закатывает глаза, то, конечно, стоит прояснить, а что вообще происходит – может, у них какой-то конфликт произошел закадровый.

Еще раз подчеркну – это обычно групповая история: не один участник так себя ведет, не между двумя участниками развивается конфликт, а именно когда несколько человек, группа, или часть группы начинает агрессивно реагировать.

РИА «Новый День»: Как начинается буллинг? Есть какой-то патологический агрессор, который все это начинает, а потом образуется группа?

Софья Иванова: Не совсем так. Травля – это системный феномен. И чаще всего буллинг происходит в тех группах, где много напряжения. Например, в школе.

На детей давят учителя, родители, между собой надо как-то контактировать… Так в группе учеников начинает появляться напряжение.

А дальше лотерея: группа может выбрать в жертвы любого – кто поглупее, кто поумнее, кто в очках, кто без очков, у кого такой нос… И когда какой-нибудь более активный участник становится агрессором и начинает жертву травить, вся группа таким корявым способом сбрасывает напряжение. Если ничего с этим не делать, то, конечно, это будет развиваться.

РИА «Новый День»: Не совсем понятно, что значит «группа может выбрать». Я не верю в коллективный разум на сегодняшнем этапе развития нашего общества. Мне кажется, что всегда есть какой-то зачинщик: кто-то что-то предлагает, а другие выбирают, поддерживать или не поддерживать – так образуется группа. Или все-таки некий коллективный разум в классе (в любой другой группе) существует сразу?

Софья Иванова: Я тоже не люблю истории о коллективном бессознательном… Нет, это не что-то эзотерическое. Просто в группе, где всем хорошо, не будет напряжения и, следовательно, не будет травли.

А вот если в группе не всем хорошо… Почти каждый человек побывал во всех трех ролях: агрессора, наблюдателя, жертвы. Можно спросить меня: травила ли я кого-то? Да, были случаи. Наблюдала ли я, как кого-то травили? Да – в детстве. Была ли жертвой? Да.

Эти роли сменяют друг друга.

Например, есть случаи, когда в группе один агрессор, он активно кого-то травит. А на следующий день он в чем-то прокололся и сам стал жертвой – группа автоматически начала сбрасывать напряжение на него. Это типичный случай.

Поэтому нельзя говорить, что ребенок-агрессор во всем виноват, на нем вся ответственность. Если ребенок вообще в принципе агрессивно себя ведет – это симптом: с ним явно что-то происходит. Ему плохо, он не знает, как справляться своей эмоциональностью. Или ему плохо в этой группе, или ему безумно страшно. И он так защищается.

И поскольку травля – история групповая, то внутри одного класса можно проследить, как роли меняются.

Пытаться решить проблему травли, решая личные проблемы действующих лиц, – все равно, что пытаться решить проблему аварий на дорогах не разумными правилами дорожного движения и контролем за их исполнением, а развитием у каждого отдельного водителя скорости реакции, вежливости и любви к ближнему. Одна из основных задач возраста в начальной и средней школе – разобраться в правилах общежития, научиться жить в социуме. И правила должны задавать взрослые.

Методическое пособие для педагогов школ

и школьных психологов «Травли.NET»

Людмилы Петрановской

РИА «Новый День»: Я правильно понимаю, что мы сейчас говорим о начальном этапе травли, когда группа пробует позицию каждого? И именно на этом этапе – пока роли не определились и не закрепились, должен вмешаться педагог. Вот вы говорите, что не заметить признаков начинающейся травли невозможно, а учителя утверждают, что не видят этого. Почему?

Софья Иванова: Тут можно говорить об эмоциональном выгорании. Причем не какого-то одного учителя, а всего педколлектива.

Педагоги находятся внутри этой же системы. Если проанализировать ситуацию в школе, где кого-то травят, то выяснится, что директор или завуч давят на педагогов, а на них давит комитет по образованию и так далее.

Профессиональное выгорание очень тесно связано с буллингом: если педагог находится в этой системе, он находится в постоянном стрессе. Хронический стресс будет подтачивать здоровье – и физическое, и психическое. А когда куча стрессов, восприимчивость теряется: организм перестраивается в «режим энергосбережения» – ему нужно просто выполнять свои задачи, чтобы как-то выжить в этой системе.

И, конечно, становится уже не до детских разборок: кто-то над кем-то пошутил – ну, и ладно. Условно, человек пытается сохранить то, что от себя осталось.

РИА «Новый День»: Иными словами, если вдруг в каком-то классе начинается травля, это означает, что уже во всей школе есть проблема?

Софья Иванова: Да, по сути, что-то происходит в этой школе. И тут нужно сразу подходить системно к решению проблемы.

РИА «Новый День»: Реально ли ее вообще решить? Тем более что, на проблему обращают внимание, когда ситуация уже сильно запущена. Есть такие примеры, что удалось справиться с уже возникшей травлей?

Софья Иванова: Да, но это как поступательное движение. Медленное движение к уважительной коммуникации.

Группа – это система. А мы знаем, что система стремится к гомеостазу. Любые изменения будут сопровождаться сопротивлением. Поэтому проблему с травлей в группе решать непросто, но реально.

Вот случай из практики. Мы с коллегой работали с людьми с ментальными нарушениями. Пришли группы: у них были несколько жертв, которых они систематично травили. А поскольку у людей были серьезные психические особенности, было сложно.

Мы с ними работали полтора месяца два раза в неделю. И к концу первого месяца группы перестали травить и стали помогать участникам, которые злились. Например, ребятам, которые зло шутили над другими, передавалась бумага. Участники ее рвали и сбрасывали напряжение именно так. Климат внутри группы стал более теплым, уважительным.

РИА «Новый День»: То есть, методика заключалась в помощи агрессору?

Софья Иванова: Нет. Мы работали с группой: нам нужно было наладить коммуникацию, научить их общаться. И мы не могли двигаться по нашему курсу, потому что была травля. Мы останавливались и применяли различные технологии, чтобы снять напряжение в группе.

Здесь важно уводить фокус от жертвы, потому что она, по сути, не виновата. Проблема вообще не в ней. И еще: не выделять агрессора, а показывать всей группе, как справляться с сильными эмоциями.

РИА «Новый День»: А почему наблюдатели начинают поддерживать агрессора, а не жертву?

Софья Иванова: В таких группах всем очень страшно. И каждый стремится занять максимально комфортную позицию: «Пусть это буду не я». Как думает наблюдатель? Чаще всего так: «Вот его травят, если я сейчас вступлюсь, я окажусь на его же месте. Меня тоже будут травить. Поэтому я либо буду смотреть, либо буду поддакивать». Но на самом деле, если честно спросить всех наблюдателей – они не хотят, чтобы была травля внутри группы.

Чем больше ребенок неуверен в себе, чем больше зависит от оценки окружающих, тем более вероятно, что он будет активно участвовать в травле в роли наблюдателя.

РИА «Новый День»: То есть дети, участвующие в травле, прекрасно понимают, что они делают?

Софья Иванова: Понимают, если с психикой все в порядке. Но об этом не хочется думать – страшно, неприятно, не понятно, что с этим делать.

РИА «Новый День»: Агрессор тоже понимает, что он делает?

Софья Иванова: Да, как правило, он это понимает, и ему в этой системе тоже плохо. Даже иногда бывает так, что рядом наблюдатели такие полуактивные, которые могут подталкивать агрессора. И агрессор начинает бояться: если я сейчас прекращу, то сам стану жертвой. Там очень легко, кстати, «перевернуться».

РИА «Новый День»: Подростков, агрессивно настроенных к кому-то одному и уже начавших его группой травить, можно психологически перестроить? Естественно, когда вы с ними говорите, они смотрят на вас чистыми глазами, кивают: «Мы все поняли». А потом? Продолжают буллинг или меняют поведение?

Софья Иванова: Педагоги часто думают: если один раз поговорить с классом и все, условно, покивают – вопрос будет исчерпан. Нет. Это так не работает. Нужно постоянно за этим следить. Когда шутка снова звучит или кто-то опять закатил глаза – на каждый такой нюанс обращать внимание. Это требует много ресурса.

РИА «Новый День»: Получается, что в существующей системе с этой проблемой не справится?

Софья Иванова: Не совсем так. Дети, конечно, вряд ли смогут: они в уязвленной позиции, у них нет власти. Любой человек в этой системе, у которого есть хоть какая-то власть, – он уже может. Педагог, классный руководитель, завуч, директор могут что-то предпринимать на своем уровне. И это потихоньку будет сдвигать систему общения от травли к уважению в стратегическом смысле.

Год назад в Перми делали программу по профилактике буллинга, приглашали подростков, и те, кто сталкивался с травлей, говорил: «Ну, это неотъемлемая часть школы». То есть, для них это нормально, это часть жизни. Нужно менять мышление как школьников, так и педагогов, менять атмосферу внутри школы.

Сделать коллектив, в котором нет травли, реально уже сейчас. Систематически проводить профилактику, учить детей сбрасывать напряжение другими способам. Разбирать с ними, что делать, если кто-то задел тебя, если кто-то злит, бесит. Учить их выражать свои эмоции безболезненно для других.

РИА «Новый День»: Родители могут что-то сделать, чтобы ребенок не стал жертвой? Многие учат: «Если обижают – дай сдачи». Это правильно? Меня, например, в школе тоже пытались травить из-за высокого роста. Я тут же лупила линейкой по лбу – очень быстро все попытки закончились, больше никто не рисковал ко мне приставать.

Софья Иванова: «Дай сдачи» – это сложный момент. Это поддерживает культуру насилия, в которой мы все выросли. У кого больше силы, тот и прав… Это должно меняться. От культуры насилия важно переходить к бережной коммуникации.

А когда родители учат ребенка «дай сдачи», «дай по лбу» – это возврат к насилию.

Важно учить ребенка понятию границ. Чтобы он с самого начала понимал, что можно, что нельзя в отношении другого. Во всех планах – физическом, психологическом, эмоциональном.

Если каждый родитель будет обозначать такие моменты, нюансы, то травли однозначно будет меньше. Потому что это уже культура уважения.

Еще один важный момент: самое лучшее, если между родителем и ребенком есть доверие, когда ребенок может прийти и сообщить о чем-то, вовремя сказать, что ему плохо, у него проблема. Сам ребенок, может, не сразу поймет, что происходит: ну, просто шутят одноклассники – у нас же травля называется шутками. Но если это происходит систематически, и ребенку от этого плохо – это явно травля. И родитель это может распознать.

РИА «Новый День»: И что в этом случае нужно делать?

Софья Иванова: Во-первых, пойти к классному руководителю и обозначить: в классе есть такая проблема, и это не проблема жертвы. Очень важно донести до педагога, что травля уже началась.

РИА «Новый День»: Есть смысл разговаривать с родителями наблюдателей и агрессора?

Софья Иванова: Не факт, что они смогут договориться. Они же находятся в горизонтальных позициях: ни у кого ни над кем нет власти. Поэтому лучше решать вопрос через классного руководителя, привлекать людей, имеющих власть.

Я знаю случаи, когда родителям удалось справиться с травлей. У женщины травили сына, а она не хотела переводить ребенка в другую школу и пыталась добиться помощи от педагогов. Они отнекивались. Она дошла до завуча, директора – тоже без результата. Она стала обращаться выше. И на какой-то ступени этой лестницы ее услышали и начали профилактику внутри этой школы. Через некоторое время там все более-менее наладилось.

То есть, важно привлекать людей, у которых есть власть. А если родитель пойдет к другому родителю… Ну, может, они, конечно, договорятся и попробуют изменить ситуацию вдвоем. Поскольку это групповая история, хорошо бы всех родителей собирать и думать, как решить проблему с травлей. Но не факт, что все родители примут активную позицию в этом вопросе.

РИА «Новый День»: Смотрите, какая интересная история: мы все время говорим, что надо обратиться к человеку, у которого есть определенная власть, то самое право сильного. Получается, что нужно какое-то давление… И проблему давления мы решаем давлением?

Софья Иванова: Нет, не так. Человек, у которого есть власть, обладает определенными полномочиями и потому может проблему разрулить. А если тот, кто пытается изменить систему, находится внутри группы, ему будет гораздо сложнее. Особенно установить контакт с родителями агрессора. Мы же не знаем, что там происходит в семье и почему ребенок так агрессинов себя ведет.

Поэтому самое главное для родителя – налаживать с ребенком максимально доверительный контакт, чтобы ребенок всегда мог о чем-то сообщить. Далее наблюдать за своим ребенком, потому что если есть в школе травля – это будет видно: у ребенка меняется поведение, он становится грустным, замкнутым, раздражительным, отказывается идти в школу. Если травля начинается, нужно сразу действовать – обращаться к классному руководителю, поднимать проблему, действовать в зависимости от ресурса.

РИА «Новый День»: А если ресурса нет?

Софья Иванова: Спасться бегством – переходить в другую школу.

РИА «Новый День»: Где гарантия, что ребенок и на новом месте не станет жертвой?

Софья Иванова: Если история повторяется, то, возможно, ребенок попадает не в свою среду. Это особенно актуально для детей с ментальным нарушением, с отставанием в развитии, с легкой степенью аутизма.

Многие родители не хотят или боятся признавать особенности ребенка, отдают ребенка в общеобразовательную школу, и ребенка начинают травить, потому что он просто отстает от других, не встраивается. Тогда нужно искать среду, в которую он встроится.

Важно

Травля происходит с детьми в месте, которое призвано обучать, развивать и готовить к жизни. И это очень опасно для школы: в разы увеличиваются риски насилия отчаявшейся жертвы над собой или над мучителями и свидетелями.

Иногда к насилию прибегают родители, отчаявшиеся защитить своего ребенка другими способами. Как показывает опыт, в основе почти каждого случая вспышки насилия в школе лежит история травли.

Несколько лет взрослые ничего не хотели замечать или ничего не смогли сделать, прежде чем в школе появился подросток с битой, топором или травматом.

Если в школе есть травля, страдают все. И бороться с ней нужно всем вместе. Но главную роль должны взять на себя педагоги и психологи.

Методическое пособие для педагогов школ и школьных психологов «Травли.NET» Людмилы Петрановской здесь.

Челябинск, Оксана Азарова, Виктор Вагнер

© 2021, РИА «Новый День»