«Выполнял преступные приказы»: суд по делу о взрыве в челябинской ГКБ-2 вышел на финишную прямую
В челябинском суде допросили главного фигуранта дела о взрыве в ГКБ-2.
Как передает корреспондент РИА «Новый День», взрыв произошел днем 31 октября 2020 года. Взрывной волной выбило окна не только больницы, но и соседних зданий. В расположенном рядом многоэтажном жилом доме выгорело несколько квартир.
В то время ГКБ была одной из ковидных баз. В момент ЧП в больнице 5 пациентам проводились реанимационные мероприятия. Их спасти не удалось (сначала в региональном минздраве утверждали, что все пятеро умерли до взрыва, потом уточнили – перед ЧП произошла клиническая смерть, а в момент взрыва врачи еще пытались вернуть их к жизни).
В ходе расследования Ростехнадзора было установлено, что «причиной пожара и последующего взрыва кислородного оборудования послужило возгорание горючих материалов во внутреннем помещении от теплового проявления электрического тока, возникшего вследствие аварийного режима работы электросети и нештатного электрооборудования, применявшегося для подогрева газификаторов с целью увеличения их производительности».
Кроме того, в учреждении отсутствовала проектная документация на монтаж кислородной станции, не соблюдались требования изготовителя оборудования, указанные в руководстве по эксплуатации. Также персонал не прошел аттестацию на осуществление производственного контроля, исправное состояние и безопасную эксплуатацию оборудования под давлением, проверку знаний в объеме производственных инструкций и не имел надлежащего допуска к работе.
Заместителю главврача по административно-хозяйственным вопросам предъявили обвинение в халатности. Ущерб в рамках расследования оценили почти в 20 миллионов рублей.
Однако Виктор Вяткин настаивал на своей невиновности на протяжении всего расследования. Не изменил он свою позицию и в ходе судебного процесса, начавшегося в ноябре 2021 года. Замглавврача признает, что ковидную базу на площадях больницы открывали, зная, что требованиям она не соответствует. Но первостепенной задачей было спасти жизни людей, поступавших к ним десятками в сутки.
Читайте «Новый День Челябинск» в telegram
Вчера, 11 августа, в Центральном районном суде Вяткин снова давал показания.
По словам челябинца, со сложностями учреждение столкнулось с самого начала работы ковидного отделения, открывшегося весной 2020 года. «Наша больница не была приспособлена для размещения реанимационных больных, – рассказал Вяткин. – По санитарным нормам для размещения реанимационных больниц имелись обязательные условия. Больница должна располагаться на территории медицинской организации, в не менее 100 метрах от ближайших жилых строений, ограждена, иметь отдельный въезд и площадку для обработки медицинского транспорта, дезинфекции. Все эти условия отсутствовали. Но, по-видимому, ситуация складывалась катастрофическая, мест не хватало, больница в Сосновке еще не была построена. Комиссия, принимавшая решение по размещению госпиталя в ГКБ № 2, признала здание на Ленина-82 пригодным для размещения госпиталя второго типа».
Обвинение в том, что оборудование кислородной станции не было должным образом оформлено в Ростехнадзоре, замглавврача отвергает. «Опасные производственные объекты имеют четыре класса, где первый класс – объекты самой высокой опасности, четвертый класс – объекты низкой опасности, – цитирует 74.ru Виктора Вяткина. – В нашем случае кислород жидкий не относится к опасным объектам, если его вес меньше тонны. В ГКБ №2 было три емкости по 195 литров и одна емкость на 210 литров, итого 795 литров – это 898 килограммов, меньше тонны».
Но очень быстро такого количества кислорода медикам стало не хватать. Ведь если до открытия госпиталя он был необходим только для реанимационных действий, что случалось очень редко, а также для шести мест ИВЛ в реанимации, если они были заполнены больными, теперь кислород требовался постоянно и в большом количестве. Потребление кислорода в относительно небольшой ГКБ №2 достигло трех тонн каждые два дня.
Несмотря на это, первую волну пандемии больница выдержала. В августе 2020 года учреждение даже попыталось вернуться к оказанию плановой медицинской помощи. Но нахлынула вторая волна. Региональный минздрав принял решение вновь развернуть на площадях ГКБ №2 ковидную базу. Приказы с требованием увеличения коечного фонда медики получали каждые 3-4 дня, и в скором времени вся площадь учреждения вновь стала ковидным госпиталем.
«Нас министерство торопило так, что сложилась ситуация, когда из одного входа покидали здание сотрудники, а в другой вход одновременно уже поступали больные с COVID-19, – вспоминает Виктор Вяткин. – Больных везли постоянно, до 20 машин скорой помощи приходило одновременно. Мест не хватало, кислород заканчивался быстро. Заправочные машины поступали с трудом по территории, заполненной автомашинами жильцов и каретами скорой помощи. Часто возникала ситуация, когда кислород мог закончиться, и люди, находящие на нем, могли задохнуться. Переносные концентраторы по техническим возможностям не подходили к ИВЛ».
Осложняло ситуацию то, что пациенты поступали в более тяжелом состоянии (во время первой волны в больнице лечили больных с легкой и средней степенью поражения легких). «Потребление кислорода увеличилось в разы, заправка происходила два раза в день. Заправочные машины не успевали, давления не хватало, возникла угроза гибели людей, – рассказывает Вяткин. – Кислород мог закончиться в любую минуту, нам просто везло, что мы вовремя определяли оставшееся количество, принимали меры».
Тогда поставщики и предложили учреждению купить еще два криобака для кислорода. Это давало возможность увеличить интервал между заправкой. При этом кислорода по-прежнему оставалось меньше тонны, подчеркивает челябинец, помня об обвинениях.
Но установка дополнительных емкостей решила проблему ненадолго: начались перебои с поставками. На выручку вновь пришли поставщики, предложив установить транспортную бочку на три тонны. После консультаций с ЮУрГУ, на участке которого находится больница, ее разместили на крыше кислородной станции.
Но поток пациентов не прекращался. В середине октября расход кислорода увеличился настолько, что пропускная система трубопровода не справлялась. Страдало давление и из-за минусовых температур атмосферного воздуха. После консультаций со специалистами в больнице решили увеличить диаметр трубопровода. Работы начали за два-три дня до ЧП.
Кроме того, в ожидании решения проблемы с отоплением кислородной станции в ней поставили обогреватели. Решение было временным, тем более что прямого запрета на их использование нет, отметил Виктор Вяткин.
31 октября 2020 года внутри блок-бокса произошел пожар, который и спровоцировал взрыв. Гособвинение считает, что его причиной могло стать возгорание горючих материалов из-за аварийной работы электросети.
«В 10 часов от инженера мне стало известно о задымлении. Мы сначала думали, что на улицу выбрасывается избыточный кислород, – вспоминает Вяткин. – Нам часто звонили и указывали на это, думая, что это дым. Но когда дым стал черным, стало понятно, что возник пожар. Когда я приехал в больницу, взрыв уже произошел, и я включился в работу по эвакуации людей».
Свою вину замглавврача продолжает отрицать. «При расследовании дела следователь ко мне обратился с вопросом, зачем я выполнял преступные приказы. А кто может определить, преступный это приказ или не преступный? – рассуждает Виктор Вяткин. – С обвинением не согласен. Халатность – это бездействие, безответственное отношение к делу. В нашем случае мы предпринимали все действия, чтобы не допустить чего-либо подобного. Мы проверяли оборудование, заменили проводку на надежную, проводили противопожарные мероприятия. Не было положенного штата сотрудников, но мы старались по возможности выполнять все законодательные акты. А самое главное, делали все, чтобы не допустить смерти людей от отсутствия кислорода».
После допроса Виктора Вяткина судебный процесс вышел на финишную прямую. Впереди – прения сторон.
Челябинск, Виктор Елисеев
© 2022, РИА «Новый День»