Стандарт диагностики и лечения новой коронавирусной инфекции у военнослужащих Вооруженных сил Российской Федерации отличается от Временных методических рекомендаций по коронавирусу, разработанных Минздравом РФ. Об этом рассказал на форуме «Здравоохранение Урала» главный инфекционист Министерства обороны РФ, начальник кафедры инфекционных болезней Военно-медицинской академии им. С.М. Кирова, доктор медицинских наук, профессор, полковник медицинской службы Константин Жданов. «Этот документ – это наши методические рекомендации. Их утвердил заместитель министра обороны, и мы по ним работаем. Там нет ни гидроксихлорохина, ни противомалярийных препаратов, ни азитромицина, нет там всей этой лабуды. Это четкая выжимка», – сказал он.

Жданов рассказал об опыте военной медицины в лечении пациентов с Covid-19 – военврачам пришлось лечить не только пациентов по подведомственности, но и гражданских. «Инфекционный фактор Covid-19 очень скоротечный, не больше недели – но за эту неделю запускаются патогенетические механизмы, которые потом будут создавать проблему, с которой мы потом сталкиваемся. Естественно, сразу возникает вопрос противовирусной терапии. Я вас умоляю! Противовирусная терапия никогда здесь на первом месте не будет. Потому что нет ни одного прямого препарата, который был бы специально изобретен. Здесь препараты, которые уже были известны, ими лечили грипп в свое время, лихорадку Эбола, другие геморрагические лихорадки, – но эти препараты неспецифические для коронавирусной инфекции. Да, было показано в ряде работ, что они эффективны. Но они когда эффективны? Не позже пятого-седьмого дня от начала заболевания. Большинство пациентов в эти сроки еще где находятся? Дома. Они даже еще за медицинской помощью не успели обратиться. Конечно, противовирусная терапия при НКИ – это вещь дополнительная. Если вы попали в первую неделю – очень хорошо. Начиная со второй недели, она им не нужна. Есть фавипиравир у нас, есть, но мы его людям просто не назначаем», – сообщил главный инфекционист Минобороны, уточнив, что позитивные результаты дало применение уральского препарата «Триазавирина».

Говоря о диагностике и выборе тактики лечения, Жданов уточнил, что многие медики ориентируются на данные компьютерной томографии легких, что не совсем верно. «Надо четко расставлять акценты, надо четко понимать, на какой день болезни пациент поступил в стационар, что в данный момент определяет тяжесть его состояния, какие симптомы. Я не говорю про коморбидность (наличие сопутствующих заболеваний, из-за которых тяжесть состояния может усиливаться). Лабораторные показатели – их пять (С-реактивный белок, D-димер, ферритин, общий анализ крови и прокальцитонин). Все, больше нам ничего не надо, чтобы лечить самых тяжелых пациентов. Но крен идет в сторону компьютерной томографии. «Какое КТ? Какое КТ?» Да без разницы, какое КТ, если нет тяжелой дыхательной недостаточности! От клиники надо исходить, а компьютерная томография запаздывает. Я сам когда в мае заболел, у меня на третий день КТ было ноль, а на третьей неделе – 75%. Но ничего, зато дыхательной недостаточности не было. Интоксикация была. Нельзя на КТ все строить, это дополнительный инструмент и метод обследования таких пациентов. Клиника и лабораторная диагностика в помощь», – призвал он.

Кроме того, по словам профессора Жданова, чаще всего причиной летальных исходов у пациентов с Covid-19 становится не патология легких. «Больной находится на неинвазивной вентиляции легких, сатурация 94-96%, все вроде бы хорошо. Мы чувствуем, что еще неделя-две – и легкие включатся. Но мы забываем только об одном – точно такие же процессы, которые в легких, у нас идут и в микроциркуляции миокарда, и в микроциркуляции головного мозга, в микроциркуляции других органов и систем. От чего, в основном, они умирают? Они же умирают от внезапной сердечной недостаточности! Далеко не у всех легкие умирают. У нас было несколько случаев, когда легкие выключились. В остальном – нет, от сердечной недостаточности», – подчеркнул он.

Говоря об опыте военных медиков, главный инфекционист оборонного ведомства сказал, что нужны дополнительные меры контроля состояния больных. «Что мы тогда делаем? Раз в два-три дня всем пациентам мы делаем эхокардиографию, мы смотрим сократительную способность миокарда, напряжение в легочной артерии и вовремя помогаем в отношении кардиотропной поддержки. Я понимаю, что есть многопрофильные больницы с тысячами пациентов, где тяжелых 200-300 человек в реанимации с коморбидными патологиями. Сложно. Но к этому надо стремиться», – добавил он.

Екатеринбург, Екатерина Норсеева

© 2021, РИА «Новый День»