Современные работодатели часто жалуются на дефицит персонала и низкую мотивированность своих сотрудников. В преддверии Дня Весны и Труда социолог, к.ф.н. Андрей Коряковцев поделился с «Новым Днем» своими размышлениями о том, откуда возникает и куда пропадает стремление наших современников к труду.

«Начну с того, что не всякий труд, будучи «необходимой составляющей жизни человека», может быть его потребностью. К сожалению, мы живем еще в таких условиях, когда труд представляет собой противоречие: со стороны общества он является необходимым, а вот для индивида он принудителен.

Это может быть по разным причинам. Во-первых, по причине незрелости или болезни самого индивида, когда он не в состоянии самостоятельно выработать мотивацию и потребность в собственной продуктивной деятельности. Этот случай мы оставим в стороне, это предмет медицины или педагогики. Во-вторых, труд становится принудительным в силу того, что в обществе господствует разделение труда. Это такое общественное условие, при котором ассортимент конкретных трудовых процессов не совпадает с потребностями людей.

Например: вы хотите танцевать балет и у вас есть для этого все природные данные. Шансов заниматься этим делом у вас гораздо больше, если вы родились в Москве или Перми, но они приближаются к нулю, если вы живете в глубокой провинции. Вы, конечно, можете переехать и добиться возможности заниматься любимым делом, да еще и получая приличную зарплату. Но если вы достигнете успеха, то лишь благодаря себе. Общество будет устраивать всякого рода преграды, начиная с проходного балла при поступлении в вуз по желаемой специальности, ситуацией на рынке труда и заканчивая карьеристскими «подсиживаниями» коллег.

Другое дело, что в современном мире, где законодательно закреплен 8-часовой рабочий день, человек обладает большими возможностями для маневра. Мы с вами, в отличие от трудящихся прошлых веков, имеем возможность делить свою жизнедеятельность на две половины: когда мы трудимся ради заработка и ради удовольствия – в отпуск бескорыстно занимаемся наукой или пишем стихи, а все остальное время торчим в аудиториях, у станка или в офисе.

Однако все это не изменяет прежнее отношение, и разделение труда все так же господствует над нами, превращая труд-потребность в удел избранных счастливчиков, а принудительный труд – в удел подавляющего большинства. В этом смысле XXI век ничем не отличается от XX. Революция трудовых отношений произошла в XX веке, когда повсеместно был введен 8-часовой труд и КЗоТ. Но качественные изменения произойдут тогда, когда вследствие технологического прогресса исчезнет разделение труда, когда человек будет вытеснен из сферы материального производства. До того как это произошло, проблема мотивации труда будет только частично разрешимой, а требование максимального повышения производительности труда останется благим пожеланием.

В этих условиях ярко проявляется разница между плохим и хорошим начальником: первый отдает приказы, хороший – по мере возможности старается создать у подчиненных положительную мотивацию разного рода стимулированием трудовых подвигов. Это стимулирование может быть двояким: оно может быть материальным (финансовым). А может состоять в так называемом моральном поощрении: когда повышается субъектность работника, его инициатива и свобода в принятии деловых решений, когда работа для него становится не просто заработком, а личностной самореализацией.

Для того чтобы это произошло, работодатель должен начать с того, что осознать: главным на производстве является не тот, кто командует, а тот, кто создает стоимость. С некоторых пор – это не просто абстрактное пожелание профсоюзов и левых. Такова объективная логика современных отраслей производства. Они предполагают высокую образованность рабочей силы, а это значит – предполагают наличие у них так называемых постматериальных потребностей, то есть, потребности в разнообразном потреблении и – что самое важное – в саморазвитии и самореализации, от которых напрямую зависит производительность труда. Если эти потребности будут совпадать с производственным процессом, производительность труда будет расти. Если они будут противоречить друг другу – она будет падать. Впервые, пожалуй, поняли это в СССР. Советская трудовая этика была сродни с протестантской, описанной Максом Вебером. Они обе были ригористичны, трактуя труд как абстрактный долг индивида перед обществом.

Однако на практике советское государство совмещало кнут и пряник, причем тенденция была такова, что режим труда сталинской эпохи становился все более мягким в условиях всеобщей занятости 70-х годов... В этой связи вспоминаются знаменитые кадры из советских кинокартин того времени: как в рабочее время прихорашиваются барышни в фильме Эльдара Рязанова «Служебный роман» или сцена бессильного пропесочивания трудовым коллективом недобросовестного сантехника Афони в одноименном фильме Георгия Данелии...

На смену этой мягкости вместе с капитализмом пришли столь же бессильные попытки дисциплинирования работников рублем и угрозой увольнения. Причем последний вариант для буржуазии, конечно, предпочтительней, ибо не требует от нее никаких затрат. Но и на производительность труда он повлиять плохо способен: человек лучше работает, если он работает за совесть, а не за страх. У работника не сформируется мотив выкладываться на работе только от того, что «сталинского вертухая» заменит вертухай экономический – в виде понижения зарплаты или увольнения.

Поэтому повышение производительности труда в современных условиях видится в:

1. Государственном регулировании трудовых отношений между работодателями и работниками.

2. Повышении образовательного уровня работников, их самосознания.

3. Удовлетворении их базовых потребностей.

4. Создании на работе таких условий, при которых их личностная самореализация будет совпадать с самой логикой производительного процесса».

Екатеринбург, Евгения Вирачева

© 2024, РИА «Новый День»