Но до сих пор, после десятилетней законодательной возни и экономического прожектерства, труженики полей и нив остаются практически наедине со своими проблемами. Один на один с землей.

Зона рискованного земледелия

Есть расхожее мнение, что «деревня разучилась работать и спилась». И есть все основания думать именно так. Пьянство на селе стало обыденным явлением, и чуть ли не в каждой деревне словоохотливые собеседники поведают вам о том, кто пьет, кто «закодировался» и не хлещет горькую уже полгода. Лишь о том, кто не пьет и нормально работает, упомянуть забудут – не очень-то любят соседи справных хозяев. Завидуют, скорее всего…

Юго-запад области – Красноуфимский, Шалинский, Ачитский, Артинский и Нижнесергинский районы – зона рискованного земледелия. Впрочем, как и весь Урал. Но основной риск не в капризах уральской стихии (во времена дореволюционные на этих землях мужики не только себя вдосталь кормили, но еще и продуктами лихо торговали), а в сложившейся неразберихе. Десятилетиями крупные сельхозпредприятия этих районов были ориентированы на кормежку промышленных центров Урала. Отправляли туда овощи и молоко, получая назад деньги и дотации. Все это проходило под единым жестким руководством, назревавшие вопросы решались единоначально.

Сегодня поголовье крупного рогатого скота здесь порезано, молочные реки иссякли, а картошка на полях растет неохотно. Естественно, что нет денег, не хватает дотаций, упал и энтузиазм земледельцев. Но не оттого, что «второй хлеб» не удается, а от хронического многогодового безденежья. Работодатели (они же директора всяких ООО, ТОО и прочих постсовхозных образований) не платят деньги. Выплачивают заработанное натурпродуктами. Зерном, скотом, мясом и сельхозинвентарем. Основной источник живых денег на селе – стариковская пенсия. День выдачи пенсионных пособий становится днем пожилых людей, днем паломничества и гостевания. К пенсионерам идет стар и млад: кто денег занять, кто бутылку на радостях со стариками разделить. Оживают сельские лавки со скудным набором товаров первой необходимости. Такой расклад дел стал привычно-постыдным.

Народ потихоньку браконьерит, ворует скот, тащит комбикорма и сено из закромов бывших совхозов. Бытует уже такой анекдот: «Спрашивают у директора сельхозпредприятия: «Почему у вас село живет припеваючи?» Отвечает: «Я каждый день сторожей на складах меняю – за год каждый себе насторожить успевает…»

Даже картошку не хотят сажать

Cовершенно сгинул когда-то могучий совхоз «Артинский». Саморазложился, оставив после себя две кучки пайщиков в деревнях Волково и Пристань, да полностью разворованное (недавно отстроенное!) здание гаража и мастерской. Полтысячи человек потеряло работу. Причина, как говорится, одна – ветер в голове… У кого именно – пусть сами бывшие совхозники скажут.

Успешно загибается недавняя идея о воссоздании МТС для фермерских хозяйств: платить надо за все, даже за идею. Сегодня селяне, обладающие большегрузной техникой (и пропуском для движения по дорогам), зарабатывают на горючее торговлей навозом – «камазовская» телега с коровьим дерьмецом стоит у дачников 600-700 рублей. За день успевают сделать пару «ходок».

Молодежь, валом когда-то ринувшаяся из села и пополнившая ряды городских коммерческих авантюристов, жуликов и проституток, сегодня исход из деревни приостановила. Урбанистические стремления поутихли: в городах своих проблем хватает.

Иные родители постоянно пьянствуют. Местные работники социальной службы сообщают о том, что детские пособия, по взаимозачетам, в виде натуроплаты (чаще всего продуктами), безответственные папаши и мамаши пропивают, забывая о том, что надо кормить детей. В приют свозят детей из тех семей, родители в которых содержать в нормальном состоянии свое потомство больше не могут. Иной раз сразу сдают несколько братишек и сестренок. Причем старшие члены семей не просто пьянствуют, они, чаще всего, откровенные бездельники. Даже картошку не хотят сажать.

Корни уральского крестьянства подрублены основательно.

Так и получается, что проблемы села вообще и сельскохозяйственного производства в частности разрешаются пока лишь на уровне «обеспечить деревню по весне соляркой». То есть – никак. Или обещаниями «светлого будущего» под долговыми процентами. Сельскохозяйственная депрессия, давно уже ставшая агонией, продолжается.

Единственный выход, который предлагают и крепко стоящие на ногах фермеры, и руководители выживших еще пока предприятий, – плотная связь с уральским промышленным комплексом.

Заводские директора, как известно, решают кадровые вопросы жестче, чем сельский сход. Для этого надо лишь одно – чтобы у промышленных предприятий появилось на то и желание, и возможности. А пока село живет как агнец на реформенном заклании.

© 2000, «Уральская жизнь», Антон ГРИГОРЬЕВ

Публикации, размещенные на сайте newdaynews.ru до 5 марта 2015 года, являются частью архива и были выпущены другим СМИ. Редакция и учредитель РИА «Новый День» не несут ответственности за публикации других СМИ в соответствии с Законом РФ от 27.12.1991 № 2124-1 «О Средствах массовой информации».