Накануне Владимир Путин одним указом создал суперведомство, функции которого полностью отражают его взгляд на внутреннюю политику, – Национальную гвардию. Новая структура включила в себя Внутренние войска, ОМОН, СОБР, вневедомственную охрану, ФГУП «Охрана», авиацию и лицензионно-разрешительные центры МВД. Эта структура предназначена для борьбы с внутренними врагами – официально таковыми называют террористов, экстремистов, наркодилеров и организованную преступность. Пока ведомство выглядит как великан, лишенный глаз и ушей, при этом способный нанести мощный удар – туда, куда укажет верховный главнокомандующий, никогда не скрывавший своей гигантомании. Вместе с тем, новая структура своими масштабами и задачами начинает напоминать американское министерство внутренней безопасности (Department of Homeland Security). Мы решили сравнить – как теперь будут бороться с внутренними опасностями в России и как это делают в США.

Как у нас

За всю постсоветскую историю это самая радикальная реформа правоохранительных органов. Национальную гвардию в прессе уже окрестили суперведомством. Количество ее сотрудников оценивают приблизительно в цифру от 350 до 400 тысяч военнослужащих – это действительно крупнейшее российское силовое ведомство, правда, пока оно выглядит лишь конструктом из однотипных силовых органов разной степени оснащенности, но схожих задач. Выглядит ведомством, случайно или специально ли, не способным выжить без коллег из ФСБ и МВД.

По сути, ядром нацгвардии стали бывшие Внутренние войска МВД РФ – в их основные задачи входили соблюдение режима безопасности на ВГО (важные государственные объекты), обеспечение безопасности в зонах боевых действий – например, на Северном Кавказе при режиме КТО, а также охрана общественного порядка в случае проведения массовых мероприятий. По сути ВВ – это уменьшенная копия российской армии с меньшими ресурсами и миссией по поддержанию стабильности на территории страны. Внутренние войска полностью автономны, имеют в составе моторизованные части, мотострелковые, авиационные и даже морские соединения. У ВВ действует собственная система центров обучения, делающая войска независимыми.

В структуру ВВ входят и стратегически, казалось бы, важные для нового ведомства разведывательные подразделения. Они довольно эффективны в условиях ведения боевых операций… но совершенно бесполезны в мирное время. Одной из важнейших задач, которые президент поставил перед нацгвардией, – это борьба с экстремизмом и организованной преступностью. А разведывательные подразделения, оставшиеся от Внутренних войск, малоприменимы в городских условиях, где требуются оперативные подразделения – такие как ОБОП, угрозыск и Центр противодействия экстремизму МВД, служба экономической безопасности или служба по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом ФСБ РФ. Агентурные и оперативные возможности вышеуказанных подразделений как раз и нацелены на поиск врага на территории городов в мирное время.

Так, если разведроте спецназа поставить задачу выявить членов некоей ОПГ, определить их материальные ресурсы, связи в органах госвласти и т.д. и т.п., задача, вероятно, будет провалена. Спецназ может оказать силовую поддержку при задержании, в то время как разработку банды или экстремистского сообщества провести не сможет – потому что это задача оперативных сотрудников, а не бойцов.

Кстати говоря, передача в Нацгвардию структур МВД ОМОНа и СОБРа выглядит как раз сомнительной – в случае если отряды понадобятся оперативникам немедленно, их руководству придется преодолевать межведомственные барьеры, согласовывая совместную работу, что резко снижает эффект внезапности при проведении операции. Объяснить формальной логикой, зачем у МВД отобрали боевые отряды, не представляется возможным, но совершенно очевидно, что министерство начнет их формировать заново, тратясь на обучение и создание новой инфраструктуры – нынешняя вся уходит в Нацгвардию.

Также одной из ключевых задач новой «боевой машины» называют борьбу с террором – при почти полном отсутствии собственных оперативных подразделений, и, кстати, следственных органов. Терроризм подследственен ФСБ, а значит, даже если группа террористов попадет в руки Нацгвардии – в любом случае сотрудники ведомства сыграют лишь декоративную роль вооруженных до зубов бойцов. И не более. Расследовать преступление будут чекисты

Вневедомственная охрана и ФГУП «Охрана» в рамках одного ведомства смотрятся вполне логично, так как они и раньше входили в МВД. Передача лицензионно-разрешительных центров в новое ведомство выглядит как попытка централизовать любое силовое вмешательство под одну крышу. В конце концов, лицензии на оружие и на частную охранную деятельность выдают именно они. Это повысит аппаратный вес ведомства, но приведет к нулевой эффективности, так как от перестановки слагаемых сумма не меняется.

По сути то, что мы наблюдаем при создании ведомства, – это довольно неуклюжая попытка собрать воедино внутренние силовые подразделения, забывая о том, что они совершенно беспомощны без систем разведки, включая и компьютерную, агентурных сетей, оперативных данных.

Если провести метафору, Национальная гвардия – это вооруженный до зубов великан, в толстенных очках, которому нужно будет обязательно указывать куда бить и с какой силой, потому что пока структура новоявленной НГ не позволяет принимать такие решения, основываясь на железных фактах и трезвом расчете. Единственное, для чего могут в нынешних условиях понадобиться подразделения нового ведомства, – при силовых разгонах бунтующих масс, где требуется сила, а интеллект не обязателен.

Как у них

Нацгвардия как система борьбы с внутренними опасностями – не исключительное российское изобретение, во многом ее можно назвать скопированной с американской. После терактов в сентябре 2001-го президент Джордж Буш-младший заявил о том, что антитеррористических усилий ЦРУ, ФБР и Министерства обороны для такой страны, как Америка, оказалось совершенно недостаточно. После чего в стране возникает ставшее впоследствии самой мощной полицейской организацией мира Министерство внутренней безопасности. Кстати говоря, штат его работников примерно на сто тысяч меньше, чем у российской национальной гвардии, – 240 тыс. человек.

Одной из главных задач МВБ, как и российская Нацгвардия, ставит борьбу с терроризмом, экстремизмом и прочим. Но по структуре ведомство США отличается кардинально, в него входят: береговая охрана, иммиграционная и таможенная полиция (контроль за поступлениями из-за границы), служба гражданства и иммиграции (контроль за лицами, приехавшими в страну. А кроме того, таможня, пограничная охрана, администрация транспортной безопасности и даже секретная служба, ответственная за охрану первых лиц страны (едва ли не единственное силовое спецподразделение). В отличие от Нацгвардии российской, оснащенной боевыми подразделениями, но не имеющей в своей структуре отделов, отвечающих за безопасность сетевой инфраструктуры, в США к этому отнеслись серьезнее. В министерстве действует целый ряд управлений и отделов, принципиально важных для борьбы с терроризмом, – управление по кибербезопасности и коммуникациям, управление защиты инфраструктуры, управление по ведению биометрической идентификации, отделы взрывчатых веществ и химико-биологический отдел.

Суть защиты по-американски – это тотальная информированность и гибкость, а не крепко сжатый кулак. И именно МВБ считается самым эффективным ведомством, направленным на врагов внутренних, – его задача не уничтожить террористов мощной атакой спецназа ВВ, СОБР или ОМОН, а обнаружение опасности еще до того, как она доросла до уровня реальной угрозы.

Министерство нередко обвиняют в слежке за собственными гражданами. Время от времени случаются очередные разоблачения, однако повторения даже малой части того, что случилось 11 сентября 2001 года, американцы сумели не допустить.

К слову, в США тоже есть своя нацгвардия – легковесный аналог внутренних войск, но главной задачей для нее ставится ликвидация ЧС и обеспечение безопасности в случае массовых беспорядков. Нацгвардию никто не именует суперведомством, это своего рода резерв Вооруженных сил.

Настоящая нацгвардия США, та, что, как и в России, борется с внутренними опасностями, – МВБ. Организация ставит ровно те же задачи, что и наша НГ. Только за океаном считают, что лучшее оружие в борьбе с внутренними угрозами – это информация, полученная вовремя.

А у нас по-прежнему верят в автомат Калашникова.

Москва, Максим Бородин

© 2016, РИА «Новый День»