Бывшие и действующие сотрудники силовых структур, Следственного комитета, прокуратуры, правозащитники отходят от печальной новости выходных – на 57-м году жизни скончался легендарный следователь по особо важным делам, известный юрист, директор информационно-правовой компании «Солми» Михаил Мильман. Наше агентство в рамках спецпроекта «Архивные дела» написало несколько больших материалов с ним и теперь, в память о «грозе» ОПГ «Уралмаш» и других жестоких бандитских группировок Екатеринбурга, публикуем наиболее интересные выдержки из них.

Жизнь и смерть Мильмана

Как передает корреспондент NDNews.ru, Мильман ушел из жизни в минувшее воскресенье. По словам его родственников, причиной смерти стали проблемы с дыханием (его здоровье сильно подкосила авария, произошедшая 17 лет назад) на фоне установившейся в регионе жары. В социальных сетях сегодня продолжают обсуждать внезапную смерть известного адвоката. Горожане, лично знавшие покойного, шокированы. «Я не верю в то, что произошло. На днях общались по одному делу, он обещал активно помогать. И тут на тебе. Светлая память…», «Крайне страшная новость. Мы будем помнить Вас, Михаил Григорьевич», – вот лишь некоторые из записей в в Facebook*.

«Дал согласие участвовать в работе Уральской региональной палаты по жалобам на прессу. Хотел вступить в Союз журналистов. Не успел... Искренние соболезнования жене Татьяне и дочери Екатерине. Все, кто знал Михаила, никогда не забудут его. Кто не знал, буду надеяться, тоже запомнят человека, который всю свою жизнь отдал защите наших жизней и прав», – написал на своей странице известный уральский журналист Сергей Плотников. NDNews.ru присоединяется к соболезнованиям родным и близким покойного.

Отметим, что в 90-е годы следователь по особо важным делам прокуратуры Михаил Мильман стал известен как борец с мафией. В частности, ему удалось ликвидировать основную часть ОПС «Уралмаш», кровавую банду братьев Коротковых (об этой истории можно подробно прочитать в нашем материале в рамках спецпроекта «Архивные дела») и другие ОПГ.

Мильман закончил Свердловский юридический институт. В 1985 году начал работу в прокуратуре в качестве следователя. Позже работал старшим следователем, следователем по особо важным делам прокуратуры Свердловской области. В 2003 году ушел на пенсию. Преподавал на кафедре криминалистики УрГЮА, позже возглавил компанию «Солми», активно занимался адвокатской практикой. Похороны Михаила Мильмана состоятся во вторник или в среду.

Мильман: о «рисованной» статистике и «гламурных» следователях

В конце 2013 года NDNews.ru опубликовал большое интервью с Мильманом. Сказанное тогда им актуально и сейчас. Публикуем наиболее интересные выдержки из материала.

image

О новом поколении следователей

– Вы проработали в прокуратуре почти два десятилетия, и можете сравнивать – следствие вашего времени и то, которое существует сейчас в России…

– В мое время работа следователя была престижной. Для меня самого это вдобавок было юношеской мечтой с оттенком романтики, у меня было желание любой ценой изобличить преступников, вывести их на чистую воду. Сейчас, чего скрывать, все по-другому. Вот недавно я спросил у студентов четвертого курса: ребят, кто из вас собирается работать следователем? Из группы в 28 человек руки подняли только четверо. Другие собираются идти в банки, коммерческие фирмы, на предприятия типа «Газпрома» или «Роснефти».

– Чем это объясняется?

– Самой спецификой работы следователя. Это ненормированный рабочий день, очень высокий уровень стрессовых ситуаций, проблемы в личной жизни, которые возникают из-за того, что не достаточно времени уделяешь своим близким. Это основные причины. И потом – это постоянно отрицательные эмоции. Представьте – опрашивать маму изнасилованной и убитой девочки. Или проводить опознание трупов. Следователи, конечно, пытаются спрятаться за некую стену сдержанного восприятия всего, но быть совсем черствым и без эмоций не получается. Представьте эмоции, когда расследуешь преступление, совершенное в отношении несовершеннолетней девочки, а дома у тебя дочь такого же возраста.

– По-моему, сегодня несколько поменялся внешний образ следователя. Многие дела по телевизору и на страницах печатных СМИ комментируют исключительно молодые специалисты…

– Очень сильно омолодились кадры. Я начал преподавать 10 лет назад и, к сожалению, мои студенты уже большие руководители. Я говорю «к сожалению», потому что слишком маленький срок прошел. Вот смотрите, в мое время для приема в юридическую академию было обязательное условие – либо два года службы в армии, либо двухлетний трудовой стаж. То есть поступающий в вуз человек уже знал цену заработанным деньгам, уже имел определенный жизненный опыт. И мы преодолевали после учебного заведения определенные ступеньки карьеры юриста – успевали поработать сначала стажером следователя, потом следователем, далее – старшим следователем, а затем уже следователем по особо важным делам или как их называли «важняком». А сейчас как?

Представьте. В июне человек получил аттестат зрелости, в июле отнес результате ЕГЭ и поступил в августе в УрГЮА. И ровно через пять лет, в 22 года, ему в торжественной обстановке вручили диплом. Человек съездил на море, отдохнул, потом пришел в отдел кадров, прошёл медкомиссию, все согласования и в конце сентября заступил на должность полноценного следователя районного отдела со всеми вытекающими полномочиями и обязанностями. Спустя год службы следователем ему присваивается офицерское звание – это уже вопрос престижа, заработной платы.

– Рановато, конечно, в таком возрасте принимать серьезные и судьбоносные решения с учетом специфики профессии…

– Не то слово. Человек должен начинать с небольшой должности профессиональную карьеру. И это еще хорошо, если у только что заступившего на службу в отделе есть еще другие следователи. А представьте, если человек приезжает, к примеру, в Ивдель. Не факт, что там кроме него будет еще какой-то следователь. То есть в 25-26 лет выпускник юридического вуза сегодня может стать руководителем следственного отдела, расследующего самые тяжкие и запутанные преступления. Повторюсь – в 25-26 лет! Возможно, он уже неплохой следователь. Но как руководитель – никакой. Он просто не готов в таком возрасте к руководящей работе.

Тем не менее, в Свердловской области «работа не стоит», в регионе успешно расследуются и доводятся до суда даже самые сложные дела, в том числе, по резонансным преступлениям. По поступившим от следователей материалам в итоге выносятся обвинительные приговоры.

image

О реформах ведомств и фальсификациях отчетности

– Вы назвали работу следователя «престижной» в прошедшем времени. Уважения тоже стало меньше?

– Ну, вот недавно одного из руководителей (речь идет о председателе СК РФ, генерале юстиции Александре Бастрыкине, – прим. ред.) освистали в Сорбонне. Мне даже комментировать это не хочется. Могу лишь сказать – не должно быть такого. Который, ко всему прочему, угрожал журналисту в лесу… Если бы моему генералу нужно было кого-то напугать в наше время, он бы сам в жизни этого не сделал, да и не нужно ему было это. Но если и потребовалось бы «употребить власть», это делали бы мы. В общем, все, что сейчас происходит со следствием, говорит об одном – о кризисе в системе.

– Между тем, в 2007 году прошла реформа прокуратуры…

– А скажите, сколько раз «ломали» Скотланд Ярд или ФБР? А сколько реформ было у нас в стране? Осталось неизменным только название прокуратуры. Чего стоят только процессы в органах внутренних дел – сначала ВЧК, потом НКВД, Министерство охраны общественного порядка, МВД, полиция… Следствие то в прокуратуре, то в милиции, потом – в Следственном комитете. И я не могу понять, это принципиально?

Была милиция – от слова «милитари» – вооруженный. Структура была деполитизирована. Но нет ведь, понадобилась именно полиция. А все эти «хотелки» – трата огромных денежных средств: нужно менять печати, вывески, надписи на машинах, шевроны на форме и так далее. И это всё на деньги налогоплательщиков.

Авторам реформ казалось – вот переименуем, и все будет хорошо. Но жизнь показывает, что внутри той же милиции – полиции, все осталось по-старому, ничего не изменилось. Попробуйте в качестве директора частной фирмы сообщить, что стали жертвой мошенников – дело возбудят минимум через год.

А так, приходишь сегодня в дежурную часть – а там сидит хам. Говоришь – меня обокрали, а тебе отвечают: знаете кто? Ты говоришь, нет, не знаю. И слышишь в ответ: ну вот когда узнаете, тогда и приходите…

– Но полиция периодично рапортует о повышении раскрываемости преступлений…

– Отчетность, бывает, фальсифицируют. И я вам расскажу как. К примеру, на территории района совершено 10 тяжких преступлений – возьмем их за 100 процентов. Раскрыто всего одно, то есть десятая часть. Что нужно сделать? Либо раскрыть остальные, либо «размыть» все это дело.

Для этого вызываются, например, участковые инспектора, которым ставится задача – проверить санитарные книжки в магазинах, парикмахерских, столовых, на мини-рынках. И они идут проверять. Понятно, что по нынешней методике никому из коммерсантов не хочется стоять в очереди с таджиками и китайцами в медицинских учреждениях или Роспотребнадзоре, чтобы получить санкнижку. И таких документов в некоторых точках при проверке не находится или обнаруживаются поддельные. А ведь это уголовно-наказуемое деяние…

И получается: к десяти преступления доставляют еще 50 (по санкнижкам). Получается в сумме 60 преступлений, из которых раскрыто 51. Какой процент раскрываемости? И именно такая статистика идет в окончательную отчетность. По категориям преступлений, конечно, есть своя разбивка. Но эта статистика закрыта, широкой общественности ее не показывают.

В наше же время приоритет был – раскрывать, а не «рисовать» статистику. Да и общество считало должным приходить в милицию или прокуратуру и рассказывать о происшествиях, давать показания. Это происходило даже тогда, когда человека не вызывали. Было гражданское самосознание. Сегодня этого почти нет.

image

О престиже профессии и смертной казни

– Возвращаясь к вашей профессии. Юность и неопытность нового поколения влияют на качество следствия… Как же это исправить?

– Бесспорно, такое положение вещей не устраивает никого. Необходимо поднимать сам престиж профессии, который роняли на протяжении последних десятилетий. Новой формой, красивыми зданиями этого не добиться. Я думаю, необходимо сделать упор на кадры – кадры решают все. И следственные органы сейчас испытывают дефицит в профессиональных следователях. Нужно набирать опытных людей, подходящих для работы следователем по психофизическим качествам. Тех людей, кому действительно интересно работать в этой профессии не ради денег, а ради идеи <…>.

– Вы против смертной казни?

– Когда был младше, был ее сторонником. Потому что человеческую боль и кровь видел почти каждый день. Моя работа была связана с этим. Я был ожесточен в чем-то, и приобрел некоторую жестокость. Хотя я достаточно мягкий человек по жизни.

Сейчас, когда я уже в возрасте, по-философски отношусь к этому вопросу. По моим делам расстреляли четверых человек. Я каждого из них помню. А глаза одного – особенно. Получилось, что я его знакомил в последний раз с материалами дела, доходит дело до того, чтобы распрощаться. Я говорю – до свидания, я пошел. А он отвечает: «Нет, прощайте, в этой жизни мы с вами уже не увидимся»… И тут меня «шарахнуло». Я понял, что через полгода человека, возможно, не будет. Да, это убийца, на его совести три человеческих жизни, но…

– Сейчас бы вы затребовали для него пожизненное заключение вместо смертной казни?

– Может быть. Когда был молодым, считал, что смертная казнь – адекватное наказание за особо тяжкие преступления. Сейчас думаю, что, может быть, этого и не надо было делать

Екатеринбург, Игнат Бакин

* Продукты компании Meta, признанной экстремистской организацией, заблокированы в РФ.

© 2016, РИА «Новый День»