Накануне в Ельцин-центре ученые из УрФУ, УрО РАН и ВШЭ обсудили проблему глобального изменения климата, точнее – глобальное потепление. Сами представители наук рассказали, что не любят этот термин – теплолюбивые земляне, как правило, воспринимают новости о том, что температура на планете повысится, с позитивом. Подобные реплики слышались вчера и в зале. Но стоит ли ждать появления теплого моря с пальмами на Урале?

Заведующий лабораторией физики климата и окружающей среды ИЕНиМ УрФУ Вячеслав Захаров напомнил, что проблема глобального потепления началась примерно 150 лет назад с индустриализацией. «Концентрация парниковых газов возросла, приход тепла увеличился, а разница между приходом и уходом – 3 ватта на метр квадратный. То есть 250 мировых энергетик вкачивается в планету. Эта энергия встраивается в циклонические процессы, в результате мы имеем экстремальные события – ливни, засухи, анормально жаркую и холодную погоду. Мы с вами живем в средних широтах, но рядом с нами северная полярная ячейка. Поскольку полюса греются всегда, нарушается циркуляция в атмосфере, мы можем наблюдать холодное лето, как в 2015-м. И эти процессы будут нарастать. К этому надо привыкнуть и иметь в виду», – сказал ученый.

Ученый развеял надежды уральцев на отдых на собственном море – Западно-Сибирском. «Даже ваши внуки его не дождутся. Чтобы оно наполнилось, надо чтобы не только Гренландский щит растаял, но и Антарктида», – добавил Вячеслав Захаров.

Вообще, по его словам, прогноз для изменения климата Урала от глобального потепления не самый благоприятный. Здесь, равно как и на территории всей Европы, может похолодать. «В Европе и на Урале, кстати, тоже климат гораздо теплее, чем мог бы быть – благодаря Гольфстриму. Он сейчас сверху, а североатлантическое – холодное – течение снизу. Но это пока. Т.к. в связи с таянием Гренландии оно подпитывается пресной водой. Как мы помним, соленая вода тяжелее, чем пресная, так что если североатлантическое течение всплывет, будет резкое похолодание, и все в Европе замерзнут. В Москве и на Урале тоже будет холодно. Когда? Может, через 100 лет, а может, и через 20», – сказал ученый.

Он также напомнил, что более 60% территории России – это вечная мерзлота, на которой, кстати, в РФ построено множество городов и расположена инфраструктура нефтегазовой промышленности. «Рано или поздно мерзлота начнет таять. Вопрос только во времени – 20, 30 или 50 лет. Когда-то эти города разрушатся. Нефть и газ, конечно, никуда не денутся, но добывать их придется в других условиях», – подчеркнул Захаров.

Об этом говорил и доцент департамента мировой экономики ВШЭ Игорь Макаров, который специализируется на изучении экономики изменения климата. «Таяние вечной мерзлоты уже приводит к негативным последствиям, но пока это отдельные случаи. Дальше такое будет происходить все чаще и чаще. Инфраструктура на вечной мерзлоте строилось исходя из протаивания на полметра, а не на два метра в год. А в будущем станет три метра. При этом в арктической зоне производится 25% ВВП России. Надо готовиться», – сказал он.

Его коллега, научный сотрудник Института экологии растений и животных УрО РАН Владимир Кукарских объяснил, что глобальное потепление влияет на смещение мест обитаний видов. «Вслед за потеплением изменяются ареалы у насекомых, в том числе не очень благоприятных для экономики и экосистем. Например, непарный шелкопряд, который объедает тайгу, а потом отмирают леса. По сравнению с ним саранча – это легкая простуда. А шелкопряд агрессивно расширяет свой ареал, бороться с ним почти невозможно, и в последние годы он распространяется на восток и север. Иксодовый клещ тоже за последние годы расширил свой ареал. Способов борьбы с ним тоже, по сути, нет, потому что у него нет естественных врагов», – отметил эксперт.

Таким образом, негатив от потепления напрямую влияет и на здоровье россиян, которые стали чаще умирать от клещевого энцефалита. «В Московской области клещ был весь ХХ век только в двух районах, а теперь по всему региону, – напомнил Игорь Макаров. – Плюс последствия аномалий в 2010 году привело к массе смертей в европейской части России. Тогда от жары и смога погибли 54 тысячи человек. Это самое смертоносное стихийное бедствие в истории страны. И число таких явлений будет расти».

Игорь Макаров рассказал: некоторые его иностранные коллеги считают, что глобальное потепление может быть выгодным для России. Однако это не совсем так, хотя плюсы и могут быть. «Иностранцы не учитывают фактор вечной мерзлоты – в таких объемах она есть только в России, поэтому они не берут ее в расчет, а это важно», – напомнил он.

Впрочем, выгоду от изменения климата Россия действительно может получить. «Во-первых, сокращение отопительного сезона. Во-вторых, открытие Северного морского пути, где грузопоток уже начал расти. В этом году благодаря сокращению площади морского льда у берегов России по СМП впервые прошли без ледокола. Это может быть мощной транзитной артерией. Но нужны инвестиции в инфраструктуру, – сказал экономист. – Для сельского хозяйства тоже может быть позитив. Есть возможности для движения его на север, для выращивания более теплолюбивых культур. Ведь сельское хозяйство – это адаптивный вид деятельности, конечно, если есть инвестиции, если заниматься адаптацией, развитием страхования, обучением фермеров, выведением новых культур, развитием орошаемого земледелия. И тут кроме самих регионов вряд ли кто-то этим будет заниматься. Тут важен тезис: негатив случится без нашего вмешательства, мерзлота будет таять так и так, а позитив – только при принятии мер, все зависит от нас».

Екатеринбург, Екатерина Норсеева

© 2017, РИА «Новый День»