После трагедии в ТЦ «Зимняя вишня» в Кемерове появилось множество «экспертов», которые обвиняли пожарных в нерасторопности, медлительности, непрофессионализме. «В последнее время очень много диванных терминаторов писали в интернетах, что пожарные лентяи, пожарные трусы, пожарные не умеют работать. Что надо было дать простым людям аппараты», – говорит спасатель, экс-сотрудник Уральского авиационно-спасательного центра МЧС Анатолий Долговых.

Он предложил журналистам попробовать на себе – что такое работа пожарных, которые входят в здание, полное дыма, с нулевой видимостью. Конечно, это была light-версия.

«Цель эксперимента – на своей шкуре попробовать работу звена ГДЗС (газодымозащитной службы, – прим. ред.) в облегченной версии, без боевой одежды, без рукавов, без пожарно-технического оборудования. Просто в чистую, обычный человек, который взял маску и пошел искать. Посмотреть, насколько это выполнимо. Задача достаточно простая. Помещение с простой планировкой, не надо бегать несколько этажей в задымлении. На вас не давит одежда, на вас не давит температура. Фактически вы просто ничего не видите и просто ограничены во времени. Контрольное время – 20 минут, то, которое выдаст средний человек средней комплекции, который не умеет дышать в аппарате», – отмечает он.

Желающих принять участие в эксперименте вызвалось немного – журналисты «Нового Дня» вместе с операторами, фиксировавшими все происходящее. Конечно, специально устраивать пожар и даже задымлять здание никто не стал. Спасатели поступили проще – в фильтр-маски, какие надевают сотрудники МЧС, работающие в горящих зданиях, напихали бумаги. Так, чтобы ничего не было видно. Добровольцев снабдили баллонами с кислородом. И отправили на задание – подняться по лестнице и обследовать второй этаж здания с длинным коридором и комнатами. Найти пострадавших и эвакуировать их. При этом – не погибнуть самим. На все – 20 минут. В среднем именно на столько хватит воздуха из баллонов человеку средней комплекции без специальных навыков и умения дышать в маске.

Сначала – надо преодолеть два пролета вслепую. Подъем по лестнице, на которую в обычных условиях влетишь за несколько секунд, занимает значительно больше времени. Спасают перила. Но надо обшаривать пространство вокруг, чтобы не пропустить ни сантиметра под ногами, если вдруг кто-то пытался спастись и не до бежал до выхода. Потом – довольно узкий коридор. Это и спасает. В нем мы разделяемся, мальчики – налево, девочки – направо. Передвигаться приходится на корточках или ползком, отчего мгновенно затекают ноги. От мысли, во что превратятся завтра разбитые об бетонный пол коленки, приходится отмахиваться – надо одновременно обшаривать пол и стены в поисках дверей в помещения, где могут находиться люди. Через несколько минут поисков наконец попадается незапертая дверь. Осторожно заходим внутрь, по-прежнему ничего не видя. Перебрасываемся короткими репликами, чтобы разделиться и быстрее обследовать помещение. В нем какие-то столы, стулья, навалены сумки, пакеты, одежда. Один из рукавов подозрительно теплый – точно, голова. «Я нашла человека!» – кричу.

Изначально в эксперименте должны были участвовать только крепкие журналисты, мужчины, а мне вытащить из-за стола бесчувственное тело задачка почти непосильная. Приходит на помощь мой напарник и выволакивает «пострадавшего» к выходу из комнаты. Тут я теряюсь – одновременно пытаюсь помочь нести, но мне командуют: ищи выход. Еще несколько драгоценных секунд, чтобы сориентироваться и начать действовать. Коллега-испытуемый тащит волоком статиста к лестнице, взяв его под мышки. Я принимаю решение идти дальше по коридору, чтобы не терять время и обследовать его. Это – критическая ошибка. Наш главный – Анатолий Долговых – командует: «Нельзя разрывать звено». Приходится возвращаться и быть наводчиком для партнера.

И еще одна ошибка – мы двигаемся вдоль противоположной от выхода стены и проскакиваем двери, ведущие на лестницу. Но натыкаемся на еще одну жертву, «потерявшую сознание в дыму». Мужчина заметно тяжелее предыдущего. Мне едва хватает сил, чтобы немного оттащить его к стене, чтобы коллега мог пройти и не споткнуться. Начинаем решать – что делать? Спасать обоих? Сначала выносить одного? И где, черт возьми, здесь вообще выход? По всем ощущениям лестница должна быть здесь. Может, мы ушли в другую сторону? Командир снова говорит, что мы в критической ситуации – звено с двумя пострадавшими дезориентировано в пространстве. Ищем выход. При этом операторы и организатор эксперимента прекрасно видят, что мы всего в паре шагов от спасительной лестницы. Наконец выхожу на нее. Напарник передает мне более легкого пострадавшего. Тащим их волоком к выходу. Спина и ноги надрываются, а спускаться по ступеням приходится спиной вперед, делая робкие шаги на ощупь. Страшно представить, что было бы, если бы это были реальные жертвы – с переломами, ожогами. И как бы усугубилось их состояние после такой эвакуации. Наконец, мы в точке, где люди в безопасности. Срываем маски, тяжело дышим, пот льется градом, лица красные, в ушах гудит. Но все ничего – ведь мы вынесли из места задымления двоих людей, спасли их! Не тут-то было…

Звучит команда: «У вас еще осталось время и не все помещения обследованы. Или вы идете, или принимаете решение больше не подниматься, потому что все помещения проверены». Натягиваем маски и идем наверх. Второй подъем дается тяжелее. Коридор проходим быстрее. Времени совсем мало, так что резко падает качество поисковых работ. Одна из дверей по моей стороне поддается – захожу в какое-то помещение, где, по ощущениям, куда больше пространства, а стены шире, чем в коридоре. Шаг – и земля уходит из-под ног. Каким-то чудом я не падаю вниз по ступеням лестницы. Но беру на заметку – еще один эвакуационный выход, который ближе к еще не разведанной территории. «У вас полторы минуты», – предупреждает Долговых. Вообще-то в такой ситуации звено должно покидать помещение. Иначе – присоединится к скорбному списку пострадавших на пожаре. Но мы геройствуем – геройствовать очень легко, когда знаешь, что пожар учебный. Попадаем в еще более просторную комнату. Тут даже стену нащупать трудно, искать куда сложнее, чем в небольшом помещении. Молнией проносится мысль – как же работают пожарные в огромных торговых центрах, где тысячи квадратных метров?!

На видео отлично видно, что работаем мы уже совсем на отвали, для очистки совести, понимая, что время уже вышло и мы все равно «задохнемся». За 15 секунд до конца контрольного срока решаем эвакуироваться. Нас останавливает суровый голос: «Время вышло. Гибель звена». Но «трупов» не два, а три – пострадавший, за которым мы вернулись, забился под ряд стульев. Долговых объясняет, что почти всегда дети во время пожаров инстинктивно прячутся от опасности в шкафах, потайных углах, забиваются под столы. «Вы, когда шли, обратили внимание, что у вас был разрыв звена, и я вас остановил? Это прямая дорога потеряться. Именно так и гибнут люди, опытные пожарные, когда они теряют ориентировку. И не могут вернуться на вход. Чтобы не попадать в такие ситуации, есть специальные алгоритмы действий, которые не только учат, их тренируют до навыков, до автоматизма. На специальных полигонах, меняют планировку, чтобы люди, вне зависимости от того, насколько будет сложная планировка, могли адекватно проверить помещение, выйти сами и знали, как действовать при обнаружении пострадавшего. Третий пострадавший. Вы его не нашли. Если бы пострадавших раскидали больше, вы бы не нашли больше. На самом деле, когда у вас точка принятия решения, вам уже нет смысла кого-либо искать, как бы это страшно ни звучало, потому что вам надо самим выходить. А у вас получилась гибель звена, у вас банально закончилось время – вы и сами не вышли, и при этом никого не спасли. Вот выбор – «своя жизнь – чужая жизнь». Ну и просто представьте, как человек с улицы в маске, у которого засвистели баллоны, и пора валить – какой выбор он сделает? А еще важно, что мы не отрабатывали сложную ситуацию, когда у вас все завалено, когда на вас рушатся перекрытия, когда на вас пластик раскаленный капает, когда вы проверяете все подряд шкафы и захламленные коридоры », – проводит разбор полетов Анатолий Долговых.

Обыватели, которые рассуждают о работе пожарных, часто ссылаются на простых людей, которые, рискуя своей жизнью, без оборудования, без специальных знаний и навыков бегут в горящее здание и выносят-таки людей. Но это – редкость, говорит спасатель. Куда больше героев, которые никого в итоге не спасают, а только пополняют списки погибших. «Такой человек несказанный счастливчик. Он мог забежать, хапануть три глотка дыма, выпасть в осадок и остаться там. Как бы это ни звучало, есть алгоритмы, которые обеспечивают минимальное количество жертв при прочих равных. Скорее всего, если вы полезете в дым, вы погибнете. Мы знаем об одном герое, и не знаем, сколько тех, кто пошел людей эвакуировать, но сам погиб, просто потом попал в статистику как жертва пожара», – говорит Анатолий.

Екатеринбург, Екатерина Норсеева, Александр Саливанчук, Антон Отман

© 2018, РИА «Новый День»