Екатеринбург уже давно признан театральной столицей, городом, где полно музыкантов и просто талантливой молодежи. «Новый Регион» решил поговорить с одним из ярких коренных свердловчан, прославившихся в свои 30 с небольшим лет чуть ли не по всему миру – с ведущим актером «Коляда-театра», фронтмэном и автором текстов популярной екатеринбургской группы «Курара», заслуженным артистом России Олегом Ягодиным. Театральные критики уже который год разгадывают, в чем секрет магнетизма Олега, который одинаково талантливо может сыграть Гамлета и отпрыгать в массовке. А его музыкальная команда покоряет все больше и больше поклонников в разных городах России. В интервью «Новому Региону» актер рассказал, почему он пошел в театр, какое лицо у театрального Екатеринбурга и почему город становится «примосковским».

«В театр я пошел потусить, но потом вырос»

– Н.Р. Олег, вы с театром только что вернулись с гастролей в Москве, где вас в этот раз очень тепло принимали, отзывы критиков – исключительно положительные. Мне кажется, еще несколько лет назад и публика в Москве, и критики к постановкам Николая Коляды относились холодно, если не сказать враждебно. Что за несколько лет изменилось?

– О.Я. Не помню, чтобы среди публики «Коляда-театр» в Москве не котировался, наоборот, всегда был ажиотаж, но критики да, что-то неистовствовали. Но это всегда так. Если театр приехал из города чуть дальше Москвы, из Екатеринбурга, ругают, журят. И обратная ситуация: как только ты приезжаешь из Москвы или с крупных фестивалей в Европе, к тебе начинают присматриваться и мнение тут же меняется. А вообще я не знаю что там в голове у критиков.

– Н.Р. Где в принципе публика теплее всего принимает?

– О.Я. У нас, в Екатеринбурге, на премьерах, на сдачах. В Москве тоже, но иногда там зрителей немного зашкаливает, эмоциональные эти москвичи. Иногда даже думаю: может они нездоровы – начинают хлопать после каждой реплики? Но у них там так принято: артист выйдет – похлопать, уйдет – похлопать. Мы хорошо воспитанный театр, не ведемся на это, не начинаем что-то дополнительно изображать. А вот московские артисты избалованы. Мы в Москве ходили на спектакли, видно, как артисты на аплодисменты реагируют: они знают, что вот сейчас тут хлопать будут и начинают специально стараться, что-то делать. Со стороны выглядит так себе.

– Н.Р. Екатеринбург уже давно признан в качестве одной из театральной столиц. На твой взгляд, чем Екатеринбург театральный отличается от той же Москвы театральной? Какое у него лицо?

– О.Я. Конечно, Екатеринбург отличается. А лицо Екатеринбурга – это «Коляда-театр» (смеется – прим. НР.). Самое нормальное, такое человеческое, лицо. Конечно, в городе есть и другие хорошие театры, та же Музкомедия постоянно на «Золотой Маске» побеждает, но я за ними не слежу. Такие театры есть в каждом городе. А у «Коляда-театра» есть одна уникальность: этот театр не похож на театр, и все люди, которые тут работают, все мы – не похожи на актеров. Это не отрицание системы, это отрицание искусственности, которая в каждом театре есть. Ведь, как и любой другой вид искусства, театр когда-то становится таким музеем что ли. А мы нормальные люди, «человеческие» такие, с обычными лицами и голосами – простота и естественность.

Я работал до этого в нашем театре Драмы, мне было тяжело там. Хотя, с другой стороны, конечно, легко, потому что там затрачиваться, особенно отдаваться не надо было. Можно работать на большой сцене, не тратить себя, а зал все равно будет смеяться и плакать. Такая работа разрушает что-то важное внутри. Если не отдаваться по полной, то зачем этим всем заниматься?

Я на сцене вкладываю все, что у меня накопилось отрицательного или положительного в жизни. В этом вообще великая сила сцены – на сцене я гораздо свободней, чем в жизни. Мне очень сложно говорить с людьми, контактировать, быть дружелюбным. Мало кто видел меня в открытых состояниях, кроме пары-тройки людей из нашего театра.

– Н.Р. Обычно же наоборот: люди думают, что актер – это такой рубаха-парень, душа компании?

– О.Я. Нет, это работает отрицательно на актера. Актер – не душа компании на самом деле, потому что тебе не до того. Если актер хорошо занят, у него не остается сил. Это не значит, что я затворник, нет. Но я знаю актеров и знаю тех, для кого театр – это только средство, чтобы потусить, и это, кстати, всегда видно. Даже на сцене видно тех, кто банкетики любит больше, чем театр. Хотя когда я поступал в театральный институт, я вообще обожал банкеты. Да и вообще я туда и поступал ради веселой и красивой жизни. Потом вырос. Всегда приходит такой момент, когда ты чувствуешь себя глупо на банкетике, думаешь: «Что-то я тут вообще не то делаю, не тут должен находиться».

– Н.Р. Чуть ли не сто лет назад, когда кино только появилось, говорили, что театр постепенно умрет. А он жив и продолжает развиваться.

– О.Я. Да, театр живет и выливается в новые формы. Что такое вообще театр? Это же по сути – ничто (смеется – прим. НР.). Когда вдруг ни с того ни с сего обыкновенный человек начинает валять дурака и вообще неадекватить. В кино тоже можно валять дурака, но такие люди там странно смотрятся. В кино есть законы и рамки, которые нельзя переступить. В театре нет ни рамок, ни законов. Можно все что угодно, кроме, наверное, вреда для человека. На сцене у артиста есть возможность сделать в два или в три раза больше, чем можно сделать в жизни. То есть на сцене я злее, чем в жизни, когда отрицательную роль играю. Странно это, ведь в жизни я что? Хожу, брожу, под ноги смотрю, а тут меняюсь так. Мистическая есть сторона в театре.

– Н.Р. Ты сыграл уже многие роли, о которых другие актеры мечтают всю свою профессиональную жизнь – Гамлет, Борис Годунов, Стенли Ковальски. Есть еще роли, которые хотел бы сыграть?

– О.Я. Обычно я на такие вопросы отвечаю: мне все равно, что играть, главное – про что играть, чтобы была идея. Но сейчас я посмотрел «Утиную охоту» и я бы Зилова с радостью сыграл (Виктор Зилов, персонаж пьесы Александра Вампилова «Утиная охота» – прим. НР). И еще я бы сыграл в пьесе «Родина» Константина Костенко. Или хотя бы посмотрел спектакль. Но почему-то ее никто не ставит, хотя хорошая пьеса, такая сумасшедшая.

«Город заколдованный, город-мультяшка/ Ржет недобро недостроенная башня»

– Н.Р. Екатеринбург – твой любимый город, он у тебя постоянно упоминается в песнях «Курары», а на обложке одного из альбомов была даже известная недостроенная телебашня. Сейчас в преддверии всяких международных событий для Екатеринбурга пытаются выбрать символ, чтобы он с ним ассоциировался. Что бы ты выбрал?

– О.Я. Не понимаю, за чем встал выбор. Я башню бы и выбрал. Не знаю, почему ее кто-то считает позором города, почему говорят, что ее надо снести или достроить. Мне кажется, можно там сделать смотровую площадку и все. Она уже и так крутой арт-объект, самый крутой в городе после мукомольного завода.

– Н.Р. А еще какие места для тебя в городе знаковые и почему?

– О.Я. Я тут вырос, поэтому много знаковых мест. Конечно, Городок чекистов – это место знаковое для всех, кто жил в нулевых и 90-х, там собирались все и вся, сейчас разогнали всех. Очень люблю старые улицы – Бажова, Шарташская – они самые крутые, именно такие свердловские. Уралмаш еще люблю, и когда кто-то приезжает из других городов, или вот из Франции ребята приезжали, мы их возили на Уралмаш гулять. Там все эти сталинские дома сохранились, атмосфера какая-то.

– Н.Р. Кстати, про старые дома. Сейчас очередной собираются сносить – дом, выстроенный в стиле конструктивизма на Воеводина, 6. Как ты вообще относишься к тому, что такие объекты исчезают из города?

– О.Я. Это какие-то неадекватные поступки. Город зарастает стеклом, и, по-моему, все эти стеклянные дома рухнут скоро. Я отрицательно отношусь к такому. Что называется, ни уму, ни сердцу. Понятно, что есть какая-то экономическая политика, может это все деньги городу приносит – только кому от этого лучше? Город теряет свое лицо, уходит потихоньку что-то свое, чего нет больше нигде. Мне не хватает простора, который был в Свердловске – широкие улицы, низкие дома, высокое небо.

Я насколько знаю, городом во многом занимается Москва. И в итоге Екатеринбург волей-неволей становится «примосковским» таким. Знаешь, молодежь стала такая невыносимая, как в Москве. Но, слава богу, пока не зашкаливает, пока еще в норме. Поэтому я куда б не уезжал, все равно хочу возвращаться сюда. Вот эти гастроли недавние. Все хорошо, публика хорошая, но я на второй день устал уже от Москвы. Тяжелее и тяжелее она становится, там же на каждом шагу психи. Возвращаешься – тут нормальные люди. На Урале не любят масок, «выгибончиков» таких. И это мне нравится.

– Н.Р. Чего еще тебе, как человеку творчества, тут не хватает?

– О.Я. Клубов еще нормальных не хватает, где бы и молодые, и немолодые музыканты играть могли, но это давняя тема. Есть «Горностай», есть «Нирвана» и все. А талантливых групп в городе всегда много было, сейчас еще многие по гастролям ездить начинают. У нас же тут все взаимосвязано. «Сансара» съездили на гастроли, мы за ними поехали, по тому же пути и маршруту, за нами «Айфо» – промоутеры у всех одинаковые. И не потому что это связи, а потому что в других городах видят, что из Екатеринбурга привозят хорошую музыку и говорят, что надо еще что-нибудь оттуда привезти. Сегодня снова есть такое явление как «екатеринбургская музыка». Но боюсь, так как сейчас стали много об этом писать и говорить, скоро это явление пройдет, так обычно и бывает. Все переслушают скажут: «Ебург ниче нового не дает, опять этот Екатеринбург…». Но пока интерес есть и пусть он развивается, у нас амбиции у всех большие.

– Н.Р. «Курара» что-то новое пишет сейчас?

– О.Я. Да, сделали новую песню одну, но пока не собираемся писать альбом, хотя задумок много. Мы много ездим, хотим накопить «жирок экономический», тогда, может, запишем что-нибудь новое.

image

Актер – не душа компании на самом деле, потому что тебе не до того.

image

Что такое вообще театр? Это же по сути – ничто!

image

В роли Гамлета

image

Группа «Курара»

Екатеринбург, Ольга Тарасова

© 2013, «Новый Регион – Екатеринбург»

Публикации, размещенные на сайте newdaynews.ru до 5 марта 2015 года, являются частью архива и были выпущены другим СМИ. Редакция и учредитель РИА «Новый День» не несут ответственности за публикации других СМИ в соответствии с Законом РФ от 27.12.1991 № 2124-1 «О Средствах массовой информации».