Рост подростковой преступности требует поиска новых методов работы с молодежью. К процессу воспитания несовершеннолетних наряду со школами, социальными службами и полицией стали подключаться суды, взявшие на вооружение элементы ювенальной юстиции. На Среднем Урале такие методы прошли проверку в Березовском городском суде, и теперь будут применяться в Екатеринбурге. Что собой представляют медиационные технологии и как они реализуются на практике, в интервью корреспонденту NDNews.ru рассказал новый председатель Орджоникидзевского районного суда уральской столицы Александр Михайленко.

– Александр Викторович, для понимания сути темы возьмем простой пример. Подросток за кражу получил обвинительный приговор, в качестве наказания – исправительные работы. После этого за него берется уголовно-исполнительная инспекция, которая определяет, где и как он будет исправляться. Что подразумевают ювенальные, или, как их еще называют, медиационные технологии, которые вы продвигаете в нашем регионе?

– Они предполагают более усиленный судебный контроль за исправлением несовершеннолетнего, дружественное отношение при урегулировании споров до и во время судебного разбирательства. Уже после вынесения вердикта мы организуем индивидуальные и коллективные собеседования – встречи с осужденным и его законным представителем. В них принимают участие и инспекторы по делам несовершеннолетних из отделов полиции, сотрудники территориальной комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав, уголовно-исполнительной инспекции, а также психолог, прокурор и судья, который ведет дела в отношении несовершеннолетних. Мы выясняем, как учится человек, как проводит свободное время. Если был гражданский иск – то возмещен ли ущерб. Уточняется, отмечается ли осужденный в уголовно-исполнительной инспекции и так далее. То есть подросток находится, что называется, под неусыпным контролем…

– Получается, суд ведет дополнительную, воспитательную деятельность.

– Можно сказать, мы параллельно выполняем работу социальных служб на более углубленном уровне, суд берет на себя координирующую роль. Вообще перед нами стоит четыре задачи. Первая заключается в том, чтобы помочь суду при рассмотрении конкретного уголовного дела с участием несовершеннолетнего максимально подробно изучить личность подсудимого, его индивидуальные психологические особенности, чтобы применить наиболее адекватную меру уголовно-правового воздействия.

Вторая цель – применить превентивный механизм, чтобы те несовершеннолетние, кто уже совершили преступление, вновь не попадали на скамью подсудимых. Для этого как раз ви ведется социальное сопровождение после судебного разбирательства.

Третья задача – это защита прав несовершеннолетнего потерпевшего. А четвертая – это повышение воспитательного воздействия судебных процессов по делам с участием несовершеннолетних – опять же, для снижения уровня правонарушений среди подростков.

– Как это выглядит на практике?

– При поступлении дела судья назначает закрытое заседание, выносит постановление о привлечении психолога, который проведет социально-психологическое расследование (сопровождение). В рамках него проводится психодиагностическое тестирование подсудимого. Далее, в ходе судебного процесса психолог оглашает результаты своей работы, говоря о причинах и условиях совершения преступления, в какой среде подсудимый воспитывался. Кстати, в основном это чрезмерная опека со стороны родственников или наоборот, когда родители недостаточно уделяют внимание ребенку. В конечном счете психолог может предложить пути ресоциализации личности подсудимого, более адекватную меру уголовного воздействия, а также реабилитационные программы.

– Были случаи, когда слова психолога кардинально влияли на решение судей?

– Вот лишь один пример из многих. Как-то рассматривалось дело и складывалось впечатление, что подростка возможно передать под надзор мамы. Но после допроса специалиста-психолога, представившего полный психологический портрет подсудимого, стало ясно, что ребенок сам манипулирует мамой. И в этом смысле не совсем правильно было бы передать его под ее надзор.

– Я знаю, что для применения медиационных технологий еще создаются примирительные комнаты, что это такое?

– В примирительной комнате встречаются стороны процесса совместно с психологом, целью этих встреч является заключение примирительного соглашения. Это отдельный документ, который становится результатом работы по осознанию подростком своего поведения, приведшего к преступлению, осознанию меры собственной вины, формированию мотивации к изменению стереотипов собственного поведения. Как правило, так и происходит.

В документе также указывается добровольная обязанность несовершеннолетнего подсудимого по возмещению ущерба потерпевшему. Прописываются и другие условия, вплоть до отказа от употребления спиртного. Практика работы Березовского суда, который я возглавлял до переезда в Екатеринбург, показывает, что ни одного неисполнения примирительного соглашения не было. Впрочем, оно правовых последствий в случае неисполнения не влечет. Это как дополнительный элемент добровольных личных обязательств подсудимого.

– Вы возглавили Орджоникидзевский суд летом этого года и сразу же объявили о том, что будете, как и в Березовском суде, применять медиационные технологии. Как восприняли екатеринбургские судьи эту инициативу?

– Положительно, с энтузиазмом. Конечно, проще вынести стандартное решение по делу, чем организовывать примирительные и реабилитационные мероприятия. Ювенальные технологии – дело хлопотное. И результат их применения – он в отдаленной перспективе. Но это того стоит. Последние годы мы использовали данные технологии в отношении почти всех подсудимых подростков в Березовском. И показатели нас радовали – повторность преступлений среди несовершеннолетних практически сошла на нет.

– Кто подпадает под действие медиационных технологий?

– Несовершеннолетние, в отношении которых не избрана мера пресечения в виде заключения под стражу.

– А где после приговора обычно проходят превентивные встречи судей и подростков?

– Обычно в залах судебных заседаний, в основном, там, где нет решеток, чтобы была более доверительная обстановка. Но все зависит от формата мероприятия. В профилактических целях проводили экскурсию в полиции, показывали конвойное помещение – место, скажем так, не самое лучшее. Так, по крайней мере, мы работали в Березовском, я думаю, сейчас также будет и в Орджоникидзевском судебном районе.

– Но это не обязанность осужденного – ходить на такие встречи?

– Да, мы не ПДН. Медиационные технологии применяются на добровольных началах. Но такого, чтобы люди не приходили, еще не было. Если несовершеннолетний и его законный представитель дали согласие на применение процедур медиации, то они вместе, как правило, приходят.

К тому же психологи на стадии исполнения судебного решения проводят тренинги по определенным программам, которые интересны и взрослым, и подросткам. Например, есть программы по повышению уровня самооценки у несовершеннолетнего. Зачем они? Часто причиной преступлений бывает как раз заниженная самооценка. Подросток просто пытается поднять свой статус среди друзей путем совершения противоправных действия или «смелых поступков», которые нередко бывают незаконны. Кроме тренингов проводились правовые олимпиады и экскурсии, а также походы в музеи и другие культурные учреждения.

– Мы говорим пока только о подростках. Есть планы в будущем применять медиационные технологии в отношении других групп населения?

– Практика показывает, что в более зрелом возрасте внести существенную корректировку в психологию человека сложно. Однако приходится констатировать, что степень конфликтности в обществе возрастает. Есть мнение, что агрессивность может пойти внутрь семьи и тогда проблема семейного насилия выйдет на новый уровень. Поэтому в перспективе мы планируем распространить ювенальные технологии на проблематику семейного насилия. Может быть, настанет время, когда медиация будет применяться по уголовным делам в отношении взрослых.

– Можно сказать, что эти технологии – уральское ноу-хау. В других регионах в таком виде, как у нас, их нет. Но мне непонятно. УПК, например, предусматривает примирение сторон в рамках доследственной проверки или следствия. Почему же все-таки дела доходят до судов в отношении подростков? Следствие сковано статистической отчетностью?

– Действительно, действующее законодательство не предусматривает никаких препятствий для прекращения уголовного дела на стадии предварительного расследования. Но тут есть несколько составляющих объективного и субъективного характера. Может быть, органы предварительного расследования считают, что суд более внимательно, подробно и объективно разберется в деле...

– Если брать практику Березовского, не было опасений, что местная молодежь на фоне молвы о том, что суд стал более гуманным, скажем так, распояшется?

– Мы такого не замечали. Да, у нас в стране идет гуманизация уголовного наказания, репрессивная политика в сфере уголовного судопроизводства уходит в прошлое. Государство и общество понимают, что подросток – это личность, до конца не сформированная. И наши медиационные технологии не направлены на то, чтобы дать подросткам лазейку для уклонения от уголовной ответственности. Они направлены на то, чтобы несовершеннолетние искренне осознали свою вину, раскаялись в своем проступке и впредь не совершали подобных ошибок. Снижение уровня подростковой преступности – это и есть глобальная цель медиационных технологий.

Екатеринбург, Игнат Бакин

© 2015, РИА «Новый День»