Социальные сети набирают все большую популярность среди жителей России самых разных поколений и становятся неотъемлемой частью политики – как федерального, так и регионального, и муниципального уровня. О том, как рождаются политические мемы и чем они опасны, а также чем лучше политику руководствоваться при ведении своего блога и почему интернет-вбросы «западных партнеров» не достигают своей цели, корреспонденту NDNews.ru рассказал доцент кафедры социологии и психологии политики факультета политологии МГУ Андрей Зверев.

НД: Андрей Леонидович, как вы оцениваете сегодняшнюю политическую активность российской молодежи, в том числе в социальных сетях? Грозит ли нам «твиттерная революция»?

АЗ: 2011-2012 год показал рост политического контента как такового. За рубежом доля политического контента в соцсетях составляет около 30%, у нас в 2011-12 он доходил до 60%. Сейчас этот показатель вернулся к среднемировому уровню, 30%. Опыт протестов 2011-2012 годов показал молодежи: во-первых, ходи – не ходи на политические акции, это ни на что не повлияет. Во-вторых, участие в уличных политических акциях может в некоторых случаях приводить к проблемам в вузе. А молодежь по большому счету политика как таковая не интересует. Для них важна возможность самовыражения. Поэтому в этом году в ряде городов возросло число участников такой аполитичной акции, как монстрация. А социальные сети традиционно выполняют психотерапевтическую функцию – порефлексировать, самовыразиться. Это некая форма социализации. Люди выскажутся в интернете, и на улицу уже не пойдут. Поэтому регулировать эти процессы законодательно нужно, но пытаться перекрывать – нет.

НД: А что вы можете сказать о таком сравнительно новом явлении, как политический интернет-мем?

АЗ: Мы живем в век массовых коммуникаций. Все, что происходит, моментально разлетается по сетям. Я присутствую на каком-то мероприятии, что-то вижу, слышу – и сразу отправляю в соцсети. Возьмем недавний скандал всероссийского уровня – совет Дмитрия Медведева учителям: «идите в бизнес!». Он общался именно с молодежью, молодыми учителями, у которых может быть идея бизнеса. Но фраза была выдернута из контекста так, как будто он обратился ко всем учителям. Конечно, когда это слышит педагог со стажем 30-40 лет, зарабатывающий копейки, и принимает на свой счет, результат закономерен.

НД: Мэр Екатеринбурга Евгений Ройзман довольно активно общается в соцсетях. И вот однажды Евгений Вадимович ответил горожанину, который в соцсети попросил его почистить город от грязи, «грязь у тебя в душе». Как вы можете прокомментировать такую фразу мэра?

АЗ: Толстый троллинг десятого уровня. Возможно, он таким образом хотел показать свою открытость. Но проблема в том, что взрослым гражданам не нужен троллинг или «холивар», им нужно решение насущных проблем. И публичному политику надо очень четко понимать, с какой аудиторией и что допустимо. Подобный ответ может быть расценен аудиторией как издевка.

НД: А как политику понравиться в соцсетях людям, скажем, 30-35 лет?

Для этого поколения очень важен эффект соучастия, когда они откликаются на чью-то просьбу о помощи. Вспомните, сколько репостов набирают сообщения о том, что кто-то пропал. Поэтому может быть положительный эффект, если кандидат сам напрямую призовет читателей своего блога прийти и поддержать его. Чем ближе взаимодействие и чувство соучастия, тем больше позитива в адрес инициатора. Но такое взаимодействие должно быть постоянным, иначе не стоит и начинать.

НД: А что предпочтительнее для молодежи?

АЗ: В Фейсбуке* есть свой читатель, но это не студенчество, они больше Вконтате. Фейсбук* ориентирован на более взрослую аудиторию. А Вконтакте очень ограниченный объем вербальной информации – все больше мемы и демотиваторы, где все очень быстро и понятно. По той же причине популярен у молодежи Инстаграм*. А длинные посты молодежь просто не дочитывает до конца. Как говорится, «много букоф». Их бы в большей степени привлекли картинки реальных дел: «что было – что стало». Кроме того, молодежь интересует определенный круг вопросов: образование, досуг, трудоустройство. Если мэр поможет кому-то решить такие вопросы, это даст больше, чем длинные рассказы. Причем молодые люди больше верят «одному из нас». Например, кто-то расскажет, что летом благодаря организованным мэром рабочим местам купил себе новый гаджет.

НД: Как вы думаете, активизируются ли в соцсетях ближе к президентским выборам «наши западные партнеры»?

АЗ: Они и так достаточно активны. Контента с запада много, но он низкого качества. Например, вряд ли сработает общее нагнетание обстановки и призывы поддержать либералов. Люди вспоминают 90-е, Бориса Ельцина и его обещания положить голову на рельсы, если вырастут цены. Это вызывает отторжение. Также вызывает отторжение покушение на патриотические чувства. Например, сейчас уже не работает парадигма позиционирования Сталина исключительно как тирана, это вызывает у людей негатив, так как его имя напрямую связано с победой в Великой Отечественной войне, а победа – одно из немногих связующих звеньев между различными слоями российского общества.

Здесь стоит еще упомянуть о таком явлении социальной психологии, как парадокс Лапьера, суть которого – в несоответствии когнитивных установок и реального поведения человека. Применительно к Сталину это может приобретать такой вид: «Я (моя семья) пострадал(и) от репрессий безвинно» – это поведенческая реакция. Но когнитивная установка человека диктует ему, что победа связана с именем Сталина, а потому – «тогда иначе было нельзя», «царь – хороший, бояре – плохие».

Другой пример воплощения того же парадокса мы видим в победе Дональда Трампа, которую никто в США не смог предсказать. Объективно Трамп – сильная личность, он нравится избирателям, в том числе молодым. Но когнитивные установки заставляли их говорить во время соцопросов, что они будут голосовать за Хиллари Клинтон, потому что признаваться в том, что ты за Трампа, было немодно. А специфика молодежного сознания заключается в том, чтобы следовать моде.

Казань, Екатеринбург, Евгения Вирачева

* Продукты компании Meta, признанной экстремистской организацией, заблокированы в РФ.

© 2016, РИА «Новый День»