На выборах депутатов Европарламента во Франции и в Англии победили партии, выступающие против единой Европы. Почему это ни на что не повлияет? Потому что правила игры такие. Выборы отдельно, а власть отдельно.

25 лет западные грантодатели, политики, мыслители, политологи и журналисты учили нас, русских варваров, что единственное, чего нам не хватает, чтобы быть европейцами, чтобы приобщиться, наконец-то, к истинным благам цивилизации – это институциональной демократии. Потому что пока ее, институциональной, нет, у нас возможны всякие ужасы вроде тоталитаризма, авторитаризма, сталинизма и коммунизма. А вот когда наступит институциональная демократия, вот тогда и заживем, наконец!

25 лет мы это слушали, боролись с авторитарными тенденциями и все силились понять – каких же именно институтов нам не хватает, чтобы западные партнеры признали нашу демократию именно демократией. Чего же им надо?

А ведь понять это было очень просто. Достаточно посмотреть на выборы и функционирование этих самых институтов демократии «у них». Вот, к примеру, проходят выборы в Европарламент. И в двух наиболее важных странах Евросоюза побеждают партии, выступающие против этого самого союза. В Англии UKIP. Во Франции – партия знаменитой Марин Ле Пен. Побеждают люди, которые считают, что Евросоюз слишком сильно ограничивает суверенитет их стран. Что ограничения, которые членство в союзе налагает на Англию и Францию, должны быть ослаблены или вовсе исключены. Что нужно перестать «помогать» Греции, Испании и множеству других просителей, нужно перестать вмешиваться в дела Украины, изменить миграционную политику…

Избирателей, голосующих за Ле Пен, в газетах называют множеством слов, самое приличное из которых – националисты. Называют, но ничего не могут поделать: выборы прошли, относительное большинство у прекрасной Марин, она выигрывает. Что же, думаете вы, теперь у нее появился шанс что-то изменить, претворить свою программу в жизнь? Думаете, что Евросоюз накануне если не распада, то глубокой реформы? Отнюдь. Никакой реформы вы можете не ждать: не будет ее ни глубокой, ни мелкой, никакой совершенно. Марин Ле Пен в Европарламенте получит трибуну, и, как это ни печально для ее избирателей, не более того. Несмотря на большинство во Франции. И англичанин Фарадж ничего не изменит. Несмотря на большинство в Англии. Ни на йоту он не изменит политику Евросоюза ни по одному пункту. Не помогут ему его избиратели, не поможет шутливый титул главного европейского фаната Путина.

Но почему? Потому что настоящие решения принимают не избранники народа, а серьезные непубличные люди. Если речь идет о Евросоюзе, то это так называемые евробюрократы. Скажем, сотрудники Европейской комиссии. Ничуть не зависимые от депутатов парламента (парламент может вынести вотум недоверия только всей комиссии целиком, назначить или снять отдельного члена не может) и отнюдь не парламентом назначаемые.

Потому что на самом деле все очень просто. «Институциональная демократия» означает, что на самом деле никакой демократии нет. Нет власти народа, большинства избирателей, людей, представляющих интересы этого большинства. Для этого самого большинства есть игрушки, видимость, фарс. Это свисток, в который уходит пар народного волеизъявления.

P.S. Если что, за «институциональную» в России выступают те, кого с 1989 года принято называть «демократами», а с чуть более позднего времени – либералами. Выводы, мне кажется, очевидны.

Москва, Екатеринбург, Полина Румянцева

© 2014, «Новый Регион – Екатеринбург»

Публикации, размещенные на сайте newdaynews.ru до 5 марта 2015 года, являются частью архива и были выпущены другим СМИ. Редакция и учредитель РИА «Новый День» не несут ответственности за публикации других СМИ в соответствии с Законом РФ от 27.12.1991 № 2124-1 «О Средствах массовой информации».