Россия после заключения «харьковских соглашений» повторяет ошибку времен «оранжевой революции», когда Москва открыто ставила только на одну украинскую политическую силу. Впрочем, и новые контракты по флоту и газу вызывают множество вопросов. Об этом специально для РИА «Новый Регион» пишет Сергей Фареник, экс-посол Украины в Германии (редакция публикует материал с небольшими сокращениями).

Справка «Нового Региона»: Сергей Фареник – с 1999 г. доцент, преподаватель в Национальной академии государственного управления при президенте Украины и в Академии СБУ Украины. С ноября 2003г. по ноябрь 2005г.– чрезвычайный и полномочный посол Украины в Германии. После «оранжевой революции» новая власть инициировала возбуждение уголовного дела против Фареника, он переезжает в Россию. С 2008 г. – профессор кафедры «Государственного управления и права» МГИМО (У) МИД России.

Резкое изменение отношений между Россией и Украиной вызвало шквал комментариев с обеих сторон. В подавляющем большинстве комментарии сводятся к двум полярным оценкам: полное одобрение, или столь же полное неприятие. Сложно, почти невозможно, обнаружить в информационном пространстве качественный, содержательный анализ предмета.

Большинство российских и украинских экспертов акцентируют внимание респондентов на событийной, а не на содержательной составляющей российско-украинских отношений текущего периода, общим в оценках экспертов из противоположных лагерей является удивление от того, как быстро были достигнуты российско-украинские договоренности и еще большее удивление от того, как они были оформлены.

Вот однородные тезисы последних публикаций, как явных сторонников, так и рьяных противников нынешнего развития событий:

Договоры согласуются в последний момент, многие документы стали сюрпризом даже для членов российской и украинской делегаций.

Спешка, в которой готовятся окончательные тексты договоров, осложнит их последующее толкование и применение.

Непрозрачность ряда ключевых положений была заложена изначально.

Посол МИД Чехии по вопросам энергетической безопасности при ЕС В.Бартушка в недавнем интервью выразил это удивление следующим образом:

«Я не хочу никого обидеть, но для меня, как и, я уверен, для большинства европейцев, в том числе чиновников Евросоюза, непонятно, как можно смешивать скидку на газ с пребыванием военной базы на территории страны. Мы живем в мире символов. Новость о том, что Украина поменяла скидку на газ на 25-летнее базирование Черноморского флота РФ и из-за этого в украинском парламенте произошла драка,– очень плохая новость для инвесторов …В странах Евросоюза в принципе невозможно подписание такого соглашения. У нас решения о цене газа подписывают компании, например «Gaz de Francе», «RWE», «EON». Они – не хозяева страны и не могут поменять пребывание военной базы на территории Германии или Франции на скидку на газ. А в Украине правительство договаривается о коммерческих вопросах. Оно берет на себя функции, которых нет у руководства Евросоюза. И, конечно, все это выглядит странно для европейского менталитета. Поэтому этот договор в Евросоюзе никто не понял».

Насколько, сложно найти рациональное объяснение действиям российских и украинских «инициаторов» нового этапа развития отношений, настолько необходимо осуществить индивидуальное осознание происходящего.

Начинать с ответа на вопрос: кто выиграл, кто проиграл – путь в никуда!

При всей видимой противоположности интересов, определенно и одинаково проиграли обе стороны, еще раз продемонстрировав всему миру: отношения между бизнесом и властью строятся в их странах не по общепринятым правилам.

Это имеет крайне существенное значение для Украины, вынужденной ходить последние полтора года по самому краю финансовой пропасти.

Зато Украина получила «дешевый газ», возразят сторонники новых газовых соглашений.

Да, но дешевый газ получила не Украина, т.е. ее население, ведь в соответствии с требованиями МВФ, снижение тарифов на газ для населения допускать нельзя, а то снимут кредитной с иглы. Но снижается стоимость газа для энергоемких предприятий вроде бы хорошо – станет конкурентноспособной продукция, экспортноориентированной промышленности Украины, появятся средства для выплаты заработной платы, или хотя бы, задолженности по ней.

Вот только есть серьезные сомнения, что сэкономленные средства пойдут на решение социальных проблем. Олигархам надо срочно залатать бреши образовавшиеся в результате перманентных выборов и кризисов.

Зато на порядок усилится энергозависимость от России и будут свернуты программы снижения энергозатрат на производстве.

Между тем, украинская оппозиция получает дезавуирование соглашения по флоту в качестве основного политического мессиджа, и ожидать, что в случае прихода к власти ее лидеры смогут (даже если они сами того захотят) тихо отодвинуть этот лозунг в сторону и забыть о нем, по меньшей мере наивно.

А что с Россией? Может, подписав соглашения «флот в обмен на газ» Россия решает ряд судьбоносных задач геополитического характера, решение которых для России сверхважно.

Вариантов немного: либо Россия сохраняет статус геополитического игрока и продолжает оставаться государством в нынешних границах, либо потеря геополитического статуса мультиплицирует центробежные тенденции внутри страны.

В связи с этим, следует обратить внимание на еще одну особенность подписанных и подписываемых соглашений – это чрезвычайно длительный срок их действия. Обе стороны интерпретировали их долгосрочность как признак «стратегического характера» новых украинско-российских отношений. Однако, и предыдущие соглашения по газу, также рассматривавшиеся как «долгосрочные» – были подписаны в 2009 году, а «прожили» чуть более года. Можно привести в качестве примера, заключенный не столь давно контракт, по которому Украина должна была получать среднеазиатский газ через посредника «РосУкрЭнерго». Контракт был заключен на 25 лет, но фактически не протянул и четырех.

Пытаться рассчитать в конкретных цифрах «экономический эффект» соглашения на долгие годы вперед без учета ключевых параметров развития мировой экономики и динамики мировых цен на энергоносители – дело заведомо гиблое. А ведь именно на цифрах, а не на механизмах, формулах взаиморасчетов по энергетическим взаимоотношениям делался упор в ходе весенних переговоров. Может быть, потому, что на людей неискушенных суммы со многими нулями производят гораздо большее впечатление, чем сложные формулы и проценты?

Если в России внимание населения было успешно сосредоточено на Севастополе и флоте, то в Украине тактика подачи соглашений населению была, понятно, противоположной: акцент делался на чрезвычайной их выгодности для экономики и населения страны. Метко заметил один из обозревателей: одна сторона вовсю «эксплуатирует тему великодержавного величия, другая – рачительной скаредности и внешнеполитической хитрости».

Однако, если в России в силу особенностей российской политической системы и менталитета населения победители будущих выборов (да и то с определенными оговорками) достаточно предсказуемы, то этого никак нельзя сказать об Украине. Разумеется, Россия попыталась застраховать себя от возможной в случае смены власти денонсации соглашения по Черноморскому флоту в будущем. Согласно информации газеты «КоммерсантЪ», по настоянию РФ положение о 30-процентной скидке Украине за газ включено не в газовые документы, а в само соглашение о Черноморском флоте, продлевающее его пребывание в Крыму до 2042 года. Из этого следует, что если не будет соглашения по флоту, не будет и скидки на газ.

Подобная предусмотрительность хоть и улучшает в какой-то степени договорные позиции России в случае будущих конфликтов, на практике едва ли способна что-то гарантировать.

Во-первых, скидки на газ и продление аренды Черноморского флота «рассинхронизированы во времени». Первые вступают в силу сразу же после ратификации, в то время как новое соглашение об аренде фактически начнет действовать только в 2017г., а получение ранее уже предоставленных скидок на газ обратно (пусть даже без учета набежавших процентов) представляется задачей абсолютно невыполнимой.

Во-вторых, задача создания флоту практически невыносимых условий может быть выполнена и без формальной денонсации соглашений, что в какой-то (еще относительно слабой) мере проявилось уже в годы президентства Ющенко. Возможно, например, формально не противоречащее соглашениям ограничение площадки для базирования кораблей, ограничение численности одновременно находящихся в Севастополе кораблей и т.д.

В-третьих, России придется считаться с тем, что в случае предъявления какой-либо новой украинской властью требования о выводе ЧФ из Севастополя и возникновении в связи с этим политического конфликта, симпатии мирового общественного мнения и Запада однозначно окажутся на стороне Украины, которая будет рассматриваться как страна, борющаяся за свое полное национальное освобождение. Разумеется, на неофициальном уровне руководители ведущих западных стран могут дружески посоветовать украинцам «не накалять обстановку» и воздержаться от резких шагов, однако рассчитывать в случае конфликта вокруг ЧФ даже на равноудаленное отношение США и Европы к сторонам конфликта России определенно не стоит.

Наконец, анализируя проблему сохранения ЧФ в Севастополе на десятилетия после 2017 г., невозможно обойти вниманием вопрос о том, что будет представлять к тому времени этот флот. Экстраполяция существующих тенденций дает в этом отношении достаточно печальную картину: темпы ожидаемого вывода из эксплуатации отслуживших свой век и безнадежно устаревших судов существенно опережают темпы ввода в эксплуатацию новых кораблей даже при самом оптимистическом варианте развития событий.

Не менее хорошо известно и то, что с точки зрения охраны российских интересов в черноморском регионе определяющее значение имела и имеет вовсе не мощь российского флота как таковая, а конвенция Монтрё, налагающая крайне жесткие ограничения на заход в Черное море военных судов нечерноморских стран. Тем не менее, российская государственная власть продолжает упорно цепляться за призрачные атрибуты былого «величия», заботясь о символах, о демонстрации флага гораздо сильнее, чем о создании боеспособных соединений, нацеленных на решение определенного круга реально стоящих перед Россией (или могущих возникнуть в будущем) задач. Применительно к ЧФ такая политика нашла выражение в том, что флот реально рискует оказаться заложником антироссийских политических сил в случае их прихода к власти на Украине в гораздо большей степени, нежели эффективным средством политического давления на Украину.

Приведенные выше соображения, при всей их самостоятельной значимости, можно считать относительно второстепенными по сравнению с тем, что Россия вновь упустила (и теперь уже, очевидно, надолго) шанс решительного изменения парадигмы отношений в сфере большой политики.

Россия, практически на каждой серьезной внешнеполитической развилке отдает предпочтение традиционному для нее подходу, ставящему во главу угла не реальные интересы геополитического игрока, а блоковое мышление, деление на «своих» и «чужих», с последующим обильным прикармливанием «своих» из государственной казны.

Извлекая уроки из событий 2004-05 гг., Россия в преддверии президентских выборов 2009 г. в Украине, заметно диверсифицировала свою политику, практически гарантировав работоспособные отношения с каждым из основных претендентов на президентское кресло и тем самым застраховав себя от любого поворота событий в этой стране. Однако заключив подготовленное экспромтом апрельское соглашение, Россия фактически перечеркнула собственную политику 2-3 последних лет и вернулась на прежнюю позицию, крепчайшим образом привязав себя и свои будущие действия к одной определенной политической силе на Украине.

Россия опять наступает на старые грабли и садится за игровой стол. Пусть, даже и имея значительно больший, по сравнению с другими игроками запас фишек и денег.

В геополитической игре таким образом выиграть нельзя.

Хочешь выиграть в казино – купи казино

Это начинают понимать европейские субъекты геополитических состязаний. Есть различие между поддержкой дружественной страны как таковой, и поддержкой определенных политических сил (а через них – и определенного политического курса) в такой стране. Ведущие страны ЕС решают (кстати, с немалым трудом) проблему финансовой помощи Греции, и условия этой помощи (достаточно жесткие) также вызывают в Греции бурную волну протестов. Тем не менее, еще никому не пришло в голову предположить, что поддержка со стороны ЕС обусловлена желанием Меркель или Саркози сохранить у власти правительство Папандреу. Помощь предлагается именно стране, а не конкретному правительству или политической партии; если нынешний греческий лидер уйдет в отставку, условия ее предоставления не изменятся.

Российский Президент в значительной степени прав, когда говорит о том, что стратегический союз между Россией и Украиной стоит тех финансовых жертв, на которые согласилась пойти Россия.

Вероятно, можно утверждать, что даже те отношения между Россией и Украиной (при всей их непрозрачности и определенной двусмысленности), которые сложились после заключения в апреле 2010 г. рассмотренных выше соглашений, являются явным шагом вперед по сравнению с ситуацией, существовавшей еще несколько месяцев назад. Укрепилась надежда, что два государства в ближайшее время, по крайней мере, не будут активно мешать друг другу реализовывать свои внешнеполитические и экономические планы, как это происходило в недавнем прошлом.

В то же время очевидно и то, что задачу-максимум – формировать правила и площадки для геополитической игры в разных сегментах и регионах, а не играть, даже выигрывая, но не на своем поле и не по своим правилам Россия не решила.

Киев, Сергей Фареник

© 2010, «Новый Регион – Киев»

Публикации, размещенные на сайте newdaynews.ru до 5 марта 2015 года, являются частью архива и были выпущены другим СМИ. Редакция и учредитель РИА «Новый День» не несут ответственности за публикации других СМИ в соответствии с Законом РФ от 27.12.1991 № 2124-1 «О Средствах массовой информации».