Летом и осенью 2002 года политтехнологи и журналисты из Екатеринбурга принимали участие в выборах губернатора Красноярского края.

Работали они как на стороне спикера Законодательного Собрания этой территории Александра Усса (в большинстве своём), так и на бывшего губернатора Таймыра Александра Хлопонина. Последний, как известно, сначала был назначен и.о. губернатора специальным распоряжением президента, а затем и был официально признан победившим.

В поступившем в наше распоряжение аналитическом материале эксперт Виктор Красников пытается обобщить итоги этой кампании, которая для многих в Красноярском крае и за его пределами продолжается. В материале дается полный расклад экономических и политических сил накануне выборов, во время и после их завершения, делается соответствующие обобщения и прогнозы. Автор передал эксклюзивные права на публикацию этой статьи агентству «Новый Регион».

Выборы губернатора Красноярского края: как это было

Настоящая статья написана с целью рассказать о том, как на самом деле проходили досрочные выборы губернатора Красноярского края в мае-сентябре 2002 года. При этом автор сознательно не ставит перед собой цели выявление неких «трендов», а тем более «уроков для России», которые, скорее всего, можно обнаружить при анализе имевших место событий. Как представляется, время для этого еще не пришло. Ведь подлинные итоги выборов обозначатся только после – как минимум – полугода работы нового губернатора.

Что следует знать

Прежде чем перейти собственно к самим выборам обрисуем ситуацию, сложившуюся в крае к началу 2002 года.

Наш первый тезис состоит в том, что регион был фрагментирован, фактически разделен между «системами» трансрегиональных корпораций, естественных монополий и отдельных бизнес-групп регионального «происхождения» предпринимателей и администраторов, отношения которых с губернаторией сильно варьировались в зависимости от самых различных экономических и политических факторов. Поэтому администрация Александра Лебедя не имела реального контроля над большинством доходных сфер краевой экономики и финансовых потоков и даже над отдельными территориями края. Региональная власть объективно была очень слаба.

Положение, при котором губернатор лишь ex officio считался главой края и не был его «хозяином» установилось еще со времен предшественников Лебедя – Аркадия Вепрева (1991-93) и Валерия Зубова (1993-98). Это было связано как с объективными причинами – огромная территория, наличие большого количества территорий и предприятий, еще в советские времена пользовавшихся автономией или полуавтономией от краевых властей (Норильск, ЗАТО и пр.), так и с субъективными – как Вепрев, так и Зубов были слабыми руководителями, не сумевшими собирать и удерживать в своих руках реальные рычаги власти. Вакуум быстро заполнили другие акторы, начиная от бизнес-структур и кончая местными главами. Лебедь в первые годы своего правления активно пытался изменить сложившуюся конфигурацию, но потерпел неудачу. Точнее ему удалось, действуя в альянсе с отдельными трансрегиональными корпорациями, ослабить наиболее недружественных акторов «краевого происхождения».

В первую очередь мы имеем в виду предпринимателя Анатолия Быкова, в середине 1990-х годов вместе с группой московских бизнесменов установившего контроль над несколькими крупными предприятиями края, в первую очередь над Красноярским алюминиевым заводом (КрАЗ). Но вместо них губернатору очень скоро пришлось столкнуться с куда более мощными игроками – корпорациями, в том числе теми, кто еще недавно были его союзниками. Получалось, что расчищаемую Лебедем площадку занимали олигархи. Впрочем, безусловно, они и так бы стали «заходить» в край, а некоторые укрепились вообще еще при Зубове. Деятельность Лебедя лишь ускорила неизбежные процессы. На балансе собственности и финансовых потоков, а значит и власти, сказалось также и уменьшением статуса и объема полномочий и возможностей губернатора и администрации по результатам реформ, начатых президентом в 2000 году, отсутствие у Лебедя федеральной поддержки, равно как и особенности личности и «управленческого стиля» генерала. Мы имеем в виду конфликтность, непредсказуемость, склонность к т.н. «военным хитростям» (читай – примитивным «разводкам») и фаворитизму, неумение выстраивать долгосрочные союзы и выдерживать взятые обещания.

Рассмотрим расклад основных экономических и политических акторов к обозначенному моменту.

Первая трансрегиональная корпорация, которую следует назвать, – «Интеррос» Владимира Потанина, контролирующий ГМК «Норильский никель» – крупнейший в России и мире производитель цветных металлов (никеля, палладия и т.п.), а через него «Норильскгазпром» и т.д. Основные предприятия «Норникеля» расположены в Норильске – втором по величине краевом муниципалитете, территориально находящемся внутри Таймырского автономного округа (анклав). Придя к власти, Лебедь всерьез рассматривал проекты организации широкомасштабного наступления на «Норникель». Однако специфика экономической конъюнктуры конца 1990-х годов в сочетании с непродуманной и противоречивой политикой краевых властей привела к тому, что «Норникель» вскоре оказался не просто крупнейшим, а основным налогоплательщиком, его доля по различным оценкам колебалась в пределах 50-75% доходной части краевого бюджета. Естественно, что это открывало самые широкие возможности для давления на администрацию Лебедя, которой пришлось забыть о своих былых планах и идти на уступки. Определенную роль в замирении сыграло и активное посредничество представителей КПРФ. В течение 1999-2001 годов «Интеррос», с фактического согласия генерала, установил практически полный контроль над официальными властями Норильска и Таймыра. Губернатором последнего в 2001 году был избран бывший генеральный директор «Норникеля» Александр Хлопонин. В целом же влияние «Интерроса» к концу правления Лебедя географически распространилось далеко за пределы Норильска и Таймыра и охватило практически весь север края, за исключением Эвенкии и Северо-Енисейского района. Под контроль или в собственность «Норникеля» перешли ряд крупных красноярских предприятий (Красноярский завод цветных металлов, формально находящийся в краевой собственности, Сибирский завод тяжелого машиностроения, Енисейское речное пароходство и т.д.). По итогам выборов в Законодательное Собрание края политический оператор «Норникеля» – «Северная партия» сформировала небольшую, но влиятельную фракцию в краевом парламенте. На ряд ключевых должностей в администрации были назначены выдвиженцы «Интерроса». Впрочем, не смотря на все это, трения между Лебедем и корпорацией Потанина случались достаточно регулярно. А незадолго до гибели генерала случился крупный конфликт, вызванный сокращением платежей «Норникеля» в краевой бюджет и озвученным Хлопониным требованием передать его округу Норильск. Потребовалось личное вмешательство Владимира Путина, чтобы умирить стороны.

Вторая по влиянию корпорация – «Русский алюминий», под контролем которого находятся КрАЗ и Ачинский глиноземный комбинат (АГК). Структуры одного из совладельцев «Русала» Олега Дерипаски владеют Красноярской ГЭС, проявляют активный интерес к недостроенной Богучанской ГЭС, Красноярскому цементному заводу, Дивногорскому заводу низковольтной аппаратуры, лесным и деревообрабатывающим предприятиям на севере края и в Красноярске, в частности к Красноярскому ЦБК. В 1999-2000 году, когда КрАЗ, АГК и Красноярская ГЭС еще входили в империю Быкова и его столичных партнеров, губернатор оказывал Дерипаске (а одновременно и «Альфа-групп») немалую помощь в его борьбе за эти предприятия и непосредственно против Быкова. В поисках выхода из ситуации, чреватой потерей бизнеса, партнеры Быкова продали свои пакеты акций КрАЗа и пр. группе лиц во главе с Романом Абрамовичем. С последним Дерипаска поспешил договориться об объединении активов, причем сделано это было в обход Лебедя и другого недавнего союзника – Анатолия Чубайса. Так был создан «Русал», сразу же ставший испытывать давление со стороны обиженных энергетиков и губернатории. В 2001 году их противостояние доходило до попыток обесточивания КрАЗа. Налогов краю предприятия «Русала» платят значительно меньше, чем «Норникель», поскольку активно практикуются толлинговые схемы. Это также служило постоянной причиной трений. Тем не менее, у Дерипаски и Лебедя оставался общий враг – Быков, который с 1999 года находился под стражей в связи с обвинениями в совершении ряда уголовных преступлениях, но продолжал сохранять контроль над блокирующим пакетом акций КрАЗа. Поэтому время от времени между администрацией и алюминщиками намечались попытки сближения. Результатом одной из них стало назначение в начале 2002 года первым заместителем губернатора руководителя представительства «Русала» в крае Николая Ашлапова. Политическое влияние «Русала» и Дерипаски, естественно, особенно сильно в Красноярске и Ачинске (третий по величине город в регионе, «столица» запада края) и близлежащих к ним районах, хотя нигде не достигнуто доминирующего положения. В Законодательном Собрании собственная фракция «Русала» (организационно не оформленная) численно превосходит фракцию «Интерроса».

«Юкос», всегда сохранявший добрые отношения с администрацией, контролирует Ачинским НПЗ и существенно влияет на ситуацию на краевом рынке ГСМ. Кроме того, в 2001 году бывший сотрудник «Юкоса» Борис Золотарев был избран губернатором Эвенкийского автономного округа. Округ считается перспективным в плане нефте- и газодобычи (особенно в связи с проектами по строительству нефтепровода в Китай), но до промышленного освоения месторождений еще очень далеко – все осложняется полным отсутствием какой бы то ни было транспортной инфраструктуры. В Эвенкии также зарегистрированы некоторые сбытовые структуры корпорации.

В начале 2002 году с согласия Лебедя ключевое предприятие угольной отрасли края – Красноярская угольная компания (КУК) – перешла в руки Сибирско-Уральской энергетической компании «Байкал-уголь» (Олег Мисевра) – дивизиона «Группы МДМ» (Андрей Мельниченко).

Тогда же обозначились претензии на КУК со стороны близкого «Межпромбанку» (Сергей Пугачев) «Русского угля», уже контролирующего «Красноярсккрайуголь». Представители Пугачева, по слухам вели и переговоры о выкупе у Быкова оставшегося под его контролем пакета акций КрАЗа.

Отдельные предприятия в крае входят в сферы интересов «Сибнефти», «Славнефти», «Альфа-групп», «ЕвразХолдинга», а также «Амтела», «Промышленных инвесторов», «Русских лекарств», компаний близких руководителям правительства Москвы и т.д.

Что касается подразделений естественных монополий, то, разумеется, огромным влиянием на краевую экономику, а значит и политику пользуется «Красноярскэнерго» (Михаил Абызов, Михаил Кузичев). Следует отметить, что Красноярская ГЭС вообще не входит в РАО «КЭС», а еще две крупные электростанции – Березовская ГРЭС-1 и Красноярская ГРЭС-2 входят в национальный энергохолдинг напрямую, минуя «Красноярскэнерго». Лебедь всегда придавал отношениям с энергетиками огромное значение и практически ни в чем не отказывал их руководителям. Пользуясь этим, они практикуют жесточайший прессинг по отношению к своим должникам, как к предприятиям, так и к муниципалитетам и бюджетным организациям и учреждениям. К 2000 году стало очевидно, что в отношениях «энергетики – губернатория» первые играют роль старшего партнера. Показательно, что «Красноярскэнерго» даже не считали нужным делегировать своих представителей в краевой парламент и администрацию. Традиционные враги энергетиков, единственно способные всерьез им противостоять – угольщики и алюминщики.

Красноярская железная дорога (Петр Кучеренко) – по понятным причинам тоже очень влиятельная во всех отношениях структура, хотя в ходе реформ внутри МПС ее отдельные участки были переданы под управление Западно-Сибирской и Восточно-Сибирской железных дорог. Железнодорожники находятся в затяжном конфликте с угольщиками, недовольными тарифной политикой МПС.

Практически автономной жизнью от остального края живут два ЗАТО – Железногорск и Зеленогорск, в которых расположены крупные предприятия Минатома – Горно-химический комбинат (Василий Жидков) и Электрохимический завод (Анатолий Шубин). Важную посредническую роль играют главы ЗАТО (соответственно, Андрей Катаргин и Валентин Казаченко). Политический представитель атомщиков в крае – заместитель председателя Законодательного Собрания Анатолий Ромашов. Краевые власти в течение 1990-х годов не имели возможности существенно воздействовать ни на предприятия, ни на администрации ЗАТО. Однако, в частности, отмена налоговых льгот для ЗАТО, с одной стороны, и, с другой, принятие пакета законов о ввозе в Россию зарубежного ОЯТ и поднявшаяся вокруг этого волна общественного протеста, заставила сам Минатом укреплять отношения с властями и политиками в регионах, где расположены его предприятия.

Теперь об акторах регионального происхождения.

Враг Лебедя и «Русала» Анатолий Быков, некогда фактический «хозяин края», не смотря на потерю своих металлургических, энергетических и банковских активов и длительное нахождение под стражей в Москве пользуется огромным влиянием в Красноярске и на западе края. Он сохранил часть своего бизнеса (водочного, спиртового, торгового и пр.), имеет фракции в горсовете Красноярска и Законодательном Собрании (и сам депутат последнего), ему лояльны несколько депутатов Госдумы от края, местные главы на западе края, в частности мэр Ачинска Михаил Ачкасов, многие политики, предприниматели, медиакраты и пр. Быков – актор ослабленный, но активно действующий.

В Северо-Енисейском районе края расположено одно из крупнейших в России золотодобывающих предприятий – «Полюс», принадлежащее (фактически вместе с районом) Президенту республики Адыгея Хазрету Совмену (до избрания в 2002 году он около 20 лет проработал в крае). Естественно, политически он совершенно независим.

Кроме «Интерроса», «Юкоса» и Совмена на севере заметно политическое влияние депутата Госдумы от Эвенкии, бывшего совладельца КрАЗа Геннадия Дружинина, а также «лесных баронов» – семьи Кирилловых («Енисейлес»), Андрея Карпова («КЛМ»), Анатолия Рубцова (Лесосибирский ЛДК-1), Виктора Шелепкова (Новоенисейский ЛХК). Все они, в общем, также достаточно самостоятельны.

Тесным образом связан с администрацией Лебедя «Сибирский машиностроительный холдинг», объединяющий ряд предприятий преимущественно сельскохозяйственного машиностроения в Красноярском и Алтайском краях и Новосибирской области. Фактически холдинг контролируется семьей Кирилловых, но публичным лицом является его президент Юрий Коропачинский. Он сумел стать фаворитом Лебедя, тот даже пытался сделать его своим первым заместителем, но из-за противодействия парламентской оппозиции и «Интерроса» (претендующего на головное предприятие холдинга – Красноярский завод комбайнов) это назначение не прошло.

Глава Красноярска Петр Пимашков сплотил вокруг себя пул городских чиновников, политиков и предпринимателей, контролирующих внушительный сегмент строительного, топливного и торгового бизнеса в краевом центре и пригородах. Наиболее заметный представитель клана – дорожный «король» города и края Александр Многогрешнов. «Городские» не враждебны, но и не дружественны губернатории. Конфликт Лебедя и Пимашкова в силу ряда личных особенностей последнего был исключен, мэр всегда шел на компромисс с генералом. Однако сосредоточение в его руках крупного финансового и административного ресурса, популярность в Красноярске и наличие налаженных связей практически со всеми ведущими экономическими и политическими игроками делало его потенциальным кандидатом в Губернаторы, что не могло не настораживать Лебедя и его окружение. Попытки найти Пимашкову замену, предпринимавшиеся накануне выборов главы города в 2000 не увенчались успехом и губернатории пришлось смириться с его переизбранием.

В Канске – четвертый по величине город края, «столица» востока – практически все крупные предприятия находится под контролем местного главы, бывшего красноярского бизнесмена и фаворита Лебедя Сергея Гурова.

На юге края сильно влияние хакасских бизнес-структур, связанных с Дерипаской, норильской диаспоры, главы Курагинского района Леонида Марченко, депутатов Собрания Геннадия Терещенко и Сергея Зяблова, один из которых водочный, а другой еще один дорожный «король» Красноярья.

В крае есть успешные и влиятельные «агробароны», вокруг которых формируются целые кланы: Юрий Толстиков, Сергей Цуканов, Валерий Исаев, Василий Еремин, Петр Миков. Трое последних – депутаты Собрания и составляют в нем аграрное лобби.

Среди банковских структур наибольший вес имеют филиалы столичных банков – Сбербанка, Внешторгбанка, Росбанка, Альфа-банка, МДМ-банка, банка «1 ОВК», Ланта-банка, Транскредитбанка и др. Естественно, что большинство из них в основном обслуживают «профильные» предприятия (Росбанк – «Норникель», МДМ-банк – «Байкал-уголь» и т.д.). Из региональных банков наиболее крупные «Кедр» (Игорь Стернин), в числе клиентов которого выделяется КЖД, уполномоченный банк администрации края «Енисейский объединенный банк» (Ассия Белоногова, Валерий Сергиенко), а также «Стромкомбанк» (Кирилловы), через который прокручиваются средства, выделяемые «Сибмашхолдингу» из федерального и региональных бюджетов.

Сама губернатория в условиях такой «цветущей сложности» удерживала в своих руках лишь один существенный «административный актив» – краевой бюджет, а точнее возможность распределение средств, которые удавалось в него собрать. Соответственно, от них серьезно зависели сферы и отрасли, завязанные на бюджетное финансирование – «социалка», дорожное и жилищное строительство, сельское хозяйство и т.д. и бизнес, с ними связанный.

Однако следует учесть, что в руководстве администрации и окружении Лебедя никогда не было единства. Одну часть всегда составляли делегаты часто менявшихся партнеров генерала, рано или поздно (скорее рано) их ждало скандальное изгнание и они торопились решить вопросы своих структур. Другую часть образовывали субъекты, которых генерал подбирал сам по одному ему ведомым критериям и делал своими фаворитами. Нередко это были люди случайные, некомпетентные и откровенно одиозные (Виктор Новиков, Николай Вернер, Людмила Селиванова и пр.). Они менялись не менее часто, чем делегаты, работали только на себя, хотя часто их вовлекали в свои проекты те или иные бизнес-структуры. Отсюда противоречивость и несогласованность действий и откровенное обкрадывание не только края, но и самого Лебедя.

Второе: на момент гибели генерала край еще успел до конца отойти от декабрьских выборов в Законодательное Собрание (которые были практически проиграны администрацией). Но все заинтересованные структуры уже готовились к предстоявшим в апреле 2003 году выборам губернатора.

Причем шансы Лебедя и даже само его участие в них были отнюдь неочевидным. Негативное отношение президента Путина к нему было общеизвестно. И поэтому многие предсказывали выдвижение «кандидата Кремля» – в таком качестве чаще всего назывался Сергей Шойгу – или даже нескольких таких кандидатов. Тогда генералу осталось бы или «отречься» в обмен на какую-нибудь синекуру, или принять бой без всяких шансов на победу – вряд ли какая-нибудь кремлевская фракция рискнула бы на него поставить.

В кулуарах всерьез обсуждался и слух о том, что генерал собирается назначить «наследником» Хлопонина в обмен на поддержку второго издания своей федеральной карьеры «Интерросом». В этом было правды гораздо больше, чем может показаться с первого раза.

Как бы то ни было, но вопрос о выдвижении таймырского Губернатора уже тогда был практически решен. Помешать этому могло только выдвижение «кандидата Кремля».

Не менее активно чем «интерросовцы» к выборам готовилось т.н. «красноярское патриотическое движение» или просто «патриоты». Это довольно эклектичное образование, представляло собой альянс политиков (государственников, коммунистов-радикалов и даже либералов и т.д.) и медиакратов, объединившихся примерно в 1999-2000 годах и публично провозгласивших своей целью установление в крае «красноярской власти», что автоматически предполагало борьбу с Лебедем.

С самого начала 1990-х годов одной из основ благополучия красноярской политической элиты было посредничество между федеральными властными и политическими структурами, а позже и олигархами, с одной стороны и красноярским территориальным коллективом, с другой. Не сумев объединиться в 1998 году и пропустив к власти Лебедя, элита подвергла себя большой опасности. Окажись генерал опытным политиком, он бы сумел бы поставить себе на службу одну часть элиты и вытеснить на жизненную периферию другую. Но он не сделал ни того, ни другого. Между тем столкновения Лебедя с бизнес-структурами актуализировали необходимость в действенном противовесе губернатории. Возник спрос на антилебедевскую оппозицию. Ее первым инвестором стал Быков, а затем тем или иным образом в нее стали вкладываться все или почти все экономические игроки в крае. Учитывая, что Лебедь «варяг» и окружение его состояло преимущественно также из «варягов», оппозиции было легче всего сформироваться по земляческому принципу и играть на противопоставлении «чужаков» и «наших». Причем последним вовсе не обязательно было быть ангелами во плоти, они «наши», они «патриоты» а значит лучше «чужаков» по определению. Многие не рискнули пойти против Лебедя, предпочтя уйти в тень или войти в какие-либо корпоративные «системы». Но самые яркие и мобильные представители красноярской элиты – председатель Законодательного Собрания Александр Усс, бывший председатель краевого Совета Вячеслав Новиков, депутат Собрания, главный редактор «Красноярской газеты» (местный аналог «Завтра») Олег Пащенко, другие депутаты Собрания – Юрий Абакумов, Раиса Кармазина, Сергей Ким, депутат горсовета Красноярска, известный тележурналист Алексей Клешко и др., пошли в оппозицию.

Цитаделью «патриотов» стало Законодательное Собрание, инициировавшее в 1999-2001 годах принятие целого ряда законов, ограничивших полномочия губернатора и администрации и вообще всячески осложнявшее жизнь лебедевской команде. Депутаты вмешивались во все конфликты администрации с бизнес-структурами, естественно на стороне последних. В качестве рупора оппозицией использовался пул популярных СМИ, преимущественно красноярских. Соответственно, именно в Красноярске сформировалась основная политическая и электоральная база «патриотов».

В ходе жесткой политической конкуренции на место лидера оппозиции и ее кандидата в губернаторы выдвинулся спикер Усс (сын известного в крае «агробарона», университетский профессор, в нач. 1990-х годов вошел в краевое руководство благодаря тесным связям с тогдашним полпредом президента в крае Юрием Москвичом и главой администрации Зубовым). Главным испытанием для него стали парламентские выборы 2001 года. Накануне внезапная вспыхнувшая дружба между «Русалом» и Лебедем, отрезала ему путь к первому номеру в списке партии «Единство». На Шойгу и других людей, принимавших решение по списку, было оказано соответствующее влияние и они предпочли Уссу Пимашкова. Однако спикер сумел объединить грандов оппозиции в свой собственный блок «Наши!» и добиться его поддержки и «Интерросом», и «Русалом» и еще целым рядом структур, заинтересованных в политическом противовесе Лебедю. «Наши!» выиграли выборы и в январе 2002 года Усс был переизбран спикером. За него отдали свои голоса как «наши», «быковцы», «русаловцы» (входившие в «Единство»), так и представители «Северной партии» и депутаты-одномандатники, кампании которых финансировались «Интерросом». Руководители последнего прекрасно понимали, что переизбрание Усса только распалит его губернаторские амбиции, но у них не было выбора. Даже сблокировавшись с «лебедевцами» и союзными тем коммунистами они не смогли бы обеспечить избрание лояльного себе спикера. Поэтому пришлось вступать в «совместное политическое предприятие».

Естественно, что план выдвижения Хлопонина в губернаторы не только лишили Усса надежды на дальнейшую поддержку со стороны Потанина, но и спровоцировали раскол в стане «патриотов». Те, кто был ориентирован преимущественно на «Интеррос» (Новиков, Кармазина, Абакумов и др.) стали дистанцироваться от спикера.

Но это было не главное. Режим Лебедя открыто называли «оккупационным» из-за его опоры на некрасноярцев. Время от времени генерал заключал союзы с теми или иными корпорациями («Российский кредит», «Альфа», «Интеррос», «Группа МДМ» и пр.), но все же оставался достаточно независимым политиком («сам себе режиссер»). «Оккупация» края как явление никогда не связывалась с какой-то конкретной корпорацией или олигархом.

Реализация же плана «Интерроса» предполагала фактическую «приватизацию власти» в пределах уже не отдельного города или района, но всего края. При этом было ясно, что вслед за «Интерросом» о желании выдвинуть кандидата из своей «системы» могут заявить «Русал», «Юкос» или еще какая-нибудь корпорация.

Лебедь стал неприемлем для крупного бизнеса, однако пусть и в меньшей степени, но его не устраивал и Усс. К тому же все громче звучали разговоры о Пимашкове и его шансах на победу. У спикера мог появиться соперник из числа красноярцев. В свою очередь это означало, что он останется без каких-либо серьезных инвесторов и рассчитывать лишь на собственный скудный ресурс. Скорее всего, так и было бы, если бы выборы состоялись в положенный срок.

Но отступать было некуда, да и не хотелось. И уссовское крыло оппозиции, готовясь к выборам, начало постепенную ревизию «патриотической» идеологии, дополняя и заменяя антилебедевские установки антиолигархическими. (Так что утверждения, что Уссу пришлось потом переписывать свою идеологию буквально на ходу не соответствуют действительности.)

Гибель Лебедя 28 апреля резко ускорила все процессы. И кто в свое время не успел начать определиться со своим кандидатом и начать его раскручивать – тот опоздал.

Именно поэтому Кремль так никого и не выдвинул, и открыто не поддержал. На протяжении всей кампании президентская администрация взирала на происходящее с улыбкой Джоконды (впрочем, отдельные функционеры все же играли на стороне «Интерроса»). А полпред Драчевский и руководители «Единой России», официально заявили о своих равных симпатиях к Уссу, Хлопонину и Пимашкову.

И, наконец, третий тезис: досрочные выборы Губернатора пришлось проводить в условиях прежде невиданного бюджетного кризиса.

Его спровоцировало сокращение доходов края в связи с изменением распределения налогов между Федерацией и ее субъектами и падение цен на мировом рынке цветных металлов, а усугубила слабость краевой власти, а также курс «Интерроса» на снижение собственных издержек за счет различных схем сокращения объема платежей в краевой бюджет и неотрегулированность межбюджетных отношений с Таймыром и Норильском. Весной дефицит достиг по официальным оценкам 5 млрд. рублей, а по неофициальным – 7 млрд. Лебедь пытался выправить ситуацию, выпрашивая деньги у Федерации и осуществляя давление на «Интеррос» и заигрывание с «Русалом», «Группой МДМ» и другими бизнес-структурами. Особых результатов это не принесло. Он добился от местных глав и депутатов Собрания согласия на централизацию на краевом уровне средств на выплату зарплаты работникам бюджетной сферы (прежде это шло через местные бюджеты). Избежать накапливания задолженности по зарплатам (впервые с 1997 года) не удалось, а ответственность за это полностью легла на губернаторию. Спасительное решение виделось в повышении уровня оплаты населением услуг ЖКХ, на чем прямо настаивали в Москве, но этому резко воспротивилось Собрание.

Генерал погиб в самый разгар кризиса, когда против него были готовы выступить даже его старые союзники - коммунисты. Они собирались потребовать его отставки.

Кризис – еще одна причина, по которой на выборах не появился кремлевский кандидат. Делегировав своего человека (вначале в статусе заместителя полпреда или губернатора, ответственного за оздоровление ситуации, а потом уже – официального кандидата) одной из фракций администрации президента пришлось бы опосредованно взять на себя ответственность за разрешение кризиса. Надо это было кому-то? Поэтому потенциальный ресурс федерального центра – предоставление финансовой помощи (Путин обещал Лебедю 3 млрд. рублей) в обмен на лояльность элиты использован не был.

Разбирать завалы остался и.о. губернатора Ашлапов, утвержденный первым заместителем Лебедь буквально за полтора месяца до его смерти (вначале он пытался зондировать почву по вопросу о своем возможном выдвижении, но, получив резкий отпор везде где только возможно, смирил свои амбиции). Однако, вопреки скептическим прогнозам, он добился получения помощи Минфина и, по меньшей мере, не позволил ситуации эскалироваться.

Разумеется, и «уссовцы», и «интерросовцы» использовали кризис в предвыборных целях. Спикер и депутаты из популистских соображений сопротивлялись инициативам Лебедя, в частности по повышению уровня оплаты населением услуг ЖКХ. Таймырский губернатор еще в феврале-марте озвучивал требования о передаче Норильска, его подчиненные готовили соответствующее обращение в Конституционный суд и т.д. Чем для края чреваты даже просто попытки отъема заполярного анклава, тем более в условиях бюджетного кризиса, представить нетрудно. Но потом концепция изменилась, и уже в мае на Хлопонина стали примерять тогу «миротворца» и «сторонника объединения края и округа» и вообще представлять его «антикризисным менеджером». Как тут не вспомнить одну из листовок Усса с вопросом: «Кто создал кризис?»

Предвыборная мифология и ее разоблачение

Выборы – это всегда мифотворчество и эта избирательная кампания, разумеется, не была исключением. Пожалуй, самый распространенный миф основывался на сведении всех предвыборных коллизий к противостоянию двух кандидатов от двух корпораций – Хлопонина от «Интерроса» и Усса от «Русского алюминия». Причем в этот миф уверовали не только множество рядовых избирателей в крае, а также читателей и телезрителей из других российских регионов. Даже искушенные московские политологи не пожелали увидеть в красноярских выборах практически ничего кроме «разборки» между двумя олигархами.

Прекрасно известно, что на самом деле миф о столкновении Потанина и Дерипаски на берегах Енисея был придуман как ответ хлопонинского штаба на заявления Усса о необходимости всеми силами противостоять попыткам «приватизировать» власть в крае. Спикер довершил пересмотр «патриотической» идеологии и попытался сформировать антиолигархическую повестку кампании.

Объявление Усса ставленником «Русала» позволяло решить как минимум две задачи. Первая – это «отыгрывание» темы сопротивления олигархической экспансии, что было актуально непосредственно в контексте агитационной кампании. Дескать, сам то ты хорош! Вторая задача состояла в формировании устойчивого образа Усса как «человека Дерипаски» (читай – «человека Семьи») среди представителей той части федеральной элиты, которая, мягко говоря, недолюбливает «старокремлевцев», «семейных» и т.п. (Тут следует учесть, что выделение кланов «питерцев» и «семейных» само по себе является как минимум изрядным упрощением реального расклада сил, а как максимум – тоже мифом.) Из этой же серии, кстати, были и «черные» акции с объявлением о поддержке Усса партией «Либеральная Россия» и лично одним из ее тогдашних лидеров Борисом Березовским. Но последнее выглядело настолько искусственно, что дальше пары листовок и нескольких упоминаний в СМИ дело не пошло.

Совершенно очевидно, что миф об Уссе как о ставленнике «Русала» в итоге сработал. И принимая его на веру нужно признавать победу «Интерроса» и поражение «Русала».

Если же обратится к реальному раскладу, то тогда выходит, что проиграли и другие политические и экономические группы и деятели, оказывавшие поддержку Уссу. А это и Минатом России, и «Межпромбанк», и «Полюс», и «Сибмашхолдинг», и Быков, и влиятельные кланы местных бизнесменов и аграриев, и часть красноярской диаспоры в Москве и многие другие. Но нужно правильно понимать те задачи, которые они хотели решить, осуществляя инвестиции в потенциальное губернаторство лидера «Наших». Иначе будет неясно кто, что и как проиграл. И проиграл ли вообще.

Но вначале довершим разбор мифа. В соответствии с ним «Русал» хотел иметь своего губернатора – Усса, т.е. как и «Интеррос» собирался «приватизировать» краевую власть. Естественно, это должно было бы сопровождаться установлением весьма жестких обязательств кандидата перед корпорацией (учитывая, что Усс не является и никогда не был работником «Русала», в отличие от Хлопонина, вся карьера которого неразрывно связана с «Интерросом»).

Но имей Усс такие обязательства он никогда не смог бы принять помощь Быкова, пусть и выразившуюся только в публичных заявлениях. Ведь об отношении «Русала» и лично Дерипаски с Быковым хорошо известно, они носят откровенно враждебный характер и вероятность замирения там равна нулю.

И еще. Считай «Русал» Усса «своим», он должен был, как говориться, «по максимуму» вложиться в его кампанию и в финансовом и в политическом и в пиаровском отношении. Но этого не было. Вопреки слухам авторитетные эксперты утверждают, что вложения «Русала» составляли лишь около 50% бюджета Усса. Что же до политической поддержки, то вольно или невольно (достоверных данных нет), но алюминщики не обеспечили промоушен кандидата как в федеральных СМИ, так и во властных и экспертных кругах. Согласимся, что со «своими» так не поступают.

Следовательно, Усс не был кандидатом «Русала». Правда, это вовсе не означает, что Дерипаска вообще не имел амбиций «приватизировать» краевую власть. Тем более, что у него есть опыт – еще в середине 1990-х годов он успешно установил контроль над республикой Хакасия. Нужно отметить, что на начальном этапе кампании «Русал» вел активные переговоры с Пимашковым и, по слухам, открыл ему финансирование. Это не говоря уже о внутрикорпоративной дискуссии о губернаторских шансах Алексея Баранцева и Виктора Гейнце (бывших гендиректоров КрАЗа). Другое дело, что они оказались – по данным социологических исследований – совершенно неперспективными кандидатами, а Пимашков слишком тесно связал себя с «Норникелем». Но вплоть до самого конца «Русал» не исключал для себя возможность все же договориться с мэром (выйди он во второй тур).

Не был Усс и кандидатом от Быкова, как утверждает еще один популярный миф, уже целиком предназначенный для Москвы. Во-первых, тогда не могла бы идти речь о даже минимальной помощи Уссу со стороны «Русала». Во-вторых, потеряв самые доходные активы, Быков лишился возможности обособленно участвовать в политических комбинациях уровня выборов губернатора. Да и его многочисленные недоброжелатели из силовых и бизнес-структур этого бы не допустили. В-третьих, выйдя в июне на свободу после вынесения московским судом условного приговора, Быков был в основном занят «инвентаризацией» своего бизнеса. Ему было не до активного участия в выборах.

Почему же и как тогда и «Русал», и Быков, и многие другие фактически объединившись, оказывали помощь Уссу, всюду объявлявшего о своем намерении заставить олигархов «работать на красноярский народ»?

Понятно, что предвыборная риторика – это одно, а реальная политика – совсем другое. Бизнес всегда и везде делает инвестиции во власть, рассчитывая при ее дружественном отношении сохраниться на уже имеющихся позициях и занять новые. И с Уссом не могли не вестись переговоры о дальнейшей лояльности или даже о каких-то конкретных проектах. Он был обязан что-то пообещать каждому из своих инвесторов.

Однако интересы того же «Русала» или «Межпромбанка» настолько противоположны, что должен был быть еще некий объединительный фактор политического плана, заставляющий пусть и не забыть о старых конфликтах, но хотя бы временно задвинуть их на второй план. Что же это было?

С самого начала было понятно, что получив власть в крае, тем более в условиях тяжелого бюджетного кризиса, «Интеррос» должен будет всем продемонстрировать свою управленческую состоятельность. Особенно важно будет доказать президенту и его администрации, что оправданно их официальное невмешательство, толковавшееся многими наблюдателями как пассивное согласие на «приватизацию» региона. Но возникает вопрос: кто даст ресурс «возрождение» края под руководством потанинских менеджеров? Разумеется, не сам «Интеррос». Вовсе не для этого были все хлопоты. Значит платить (и много!) будут принуждаться «Русал», «Байкал-уголь», «Сибмашхолдинг» и все остальные, у кого есть деньги. Все бы хорошо, да только не хотят они оплачивать чужие проекты.

Есть и другая проблема. Понятно, что корпорация, контролирующая краевую власть, существенно повышает свои возможности при концентрации активов и переделе собственности. Предстоящая реструктуризация естественных монополий ставит вопрос о будущих собственниках предприятий энергосистемы и железнодорожного транспорта. Вскоре начнется продажа земли и т.д. Структуры «Интерроса» уже скупают акции «Красноярскэнерго», проявляют интерес к «Полюсу», заводу комбайнов, цементному заводу и т.д. А ведь аппетит приходит во время еды… Кто поручиться, что завтра не попытаются отобрать у «Русала» Красноярскую ГЭС или заблокировать его проект по Богучанской ГЭС? Что «Интеррос» и его люди не заинтересуется лесными или аграрными активами, строительным и дорожным бизнесом? Иметь проблемы никто не хочет.

Четкое осознание, что резкий перевес в пользу «Интерроса» чреват попытками отъема либо денег, либо собственности заставлял объединяться. Ведь ничто так не сближает как общая угроза.

Однако не только у «Русала», но и у многих других были колебания по поводу выбора между Уссом и Пимашковым. Но кто-то так и не определился до самого первого тура и, хеджируя риски, делал взносы в кассы обоих, были и те, кто склонялся к Пимашкову, а во втором туре перешел на сторону Усса (Совмен, например).

Ведь Усс типический «сам себе режиссер». Этим он отличается от того же Пимашкова, который в силу своего номенклатурного бэкграунда тяготеет к командной игре, а потому более предсказуем и понятен. С кем бы Усс не сотрудничал, не заключал союзы, свой интерес он соблюдает четко и последовательно. За годы пребывания во власти он четко усвоил для себя, что входить в какую-либо «систему» при всех очевидных плюсах чревато не просто потерей самостоятельности, но также и существенным сужением фронта возможной поддержки. Завися понемногу от всех, на самом деле не зависишь ни от кого. Другое дело, что это «палка о двух концах». Когда не имеешь долгосрочных отношений ни с одним политическим инвестором, а под каждый проект приходится формировать пул ad hoc из несколько спонсоров, порой между собой недружественных, трудно ожидать высокой степени доверия с их стороны к самому себе. Опасения из серии «а вдруг потом кинут» способны заставить осторожничать самых заинтересованных.

Уссовская, а правильнее сказать «антиинтерросовская» коалиция сформировалась в немалой степени даже не благодаря личным усилиям спикера, а в силу названного фактора общей угрозы. Сами участники коалиции явно не доверяли друг другу и не вполне доверяли кандидату.

Получается, борьба на красноярских выборах велась между «Интерросом» с одной стороны и с другой – Уссом и целой «антиинтерросовской» коалицией, во многом вынужденно объединившейся вокруг спикера.

---

¹ Виктор Николаевич Красников – независимый эксперт по проблемам Красноярского края, по контракту с одним из московских экспертных институтов наблюдал за ходом губернаторских выборов и находился в Красноярск с июня по сентябрь 2002 года.

Часть 1 >>>
Часть 2 >>>
Часть 3 >>>
Часть 4 >>>

© 2003, «Новый Регион – Красноярск»

Публикации, размещенные на сайте newdaynews.ru до 5 марта 2015 года, являются частью архива и были выпущены другим СМИ. Редакция и учредитель РИА «Новый День» не несут ответственности за публикации других СМИ в соответствии с Законом РФ от 27.12.1991 № 2124-1 «О Средствах массовой информации».