В приемной главы Зауралья людно. Встречи ожидают пять-шесть человек. На лицах озабоченность, в руках бумаги. Секретарь предлагает мне кофе, я прошу некрепкий с молоком. «А мы вот очень полюбили крепкий, теперь постоянно его пьем», – чуть ли не хором сообщают чиновники. Они слегка ошарашены стилем управления нового шефа и не скрывают этого. За пять минут узнаю, что работать приходится в весьма интенсивном темпе – без перекуров и посиделок, самое страшное – жители. Они как из пулемета строчат жалобы во «ВКонтакте» врио губернатора, а ответить на каждую надо в течение суток. Мне становится смешно. Кажется, я понимаю, зачем прогрессивного молодого и успешного технократа Шумкова сослали в один из самых застойных регионов.

– Вадим Михайлович, признайтесь, вы, наверное, больше всех умничали на «губернаторских» курсах в РАНХиГС, вот вас и бросили такого умного на самую сложную территорию?

– Наоборот, больше молчал. Может, прозвучит нескромно, но Тюмень, где я в качестве замгубернатора курировал экономический блок, вышла на очень хорошие позиции, особенно в 2018 году. Возможно, решили за это наградить другой работой. Я предложение принял, пошел работать. Не умничал, честное слово.

– Каковы первые впечатления, что сразу бросилось в глаза?

– Первое впечатление – люди, которым нужна надежда, нужна работа. Есть высокий запрос на обновление, причем во всех сферах, в том числе в отношении власти к населению. Я не могу провести мгновенные масштабные изменения в инфраструктуре или коммуналке, это длительные процессы, требующие больших денег и времени. А отношение к людям – более подвижная материя, и я начал с нее. Вот сейчас коллегам объяснял, что мы меняем отношение к гражданам, меняем отношение к государственной услуге.

– Как реагируют подчиненные, сопротивляются или приветствуют?

– Так же не бывает, чтобы все хором выразили протест или воскликнули: ура! Все кивают головами, вникают, а потом в процессе начинают проявляться их позиции. Надо дать людям немного времени на изменение отношения, раньше здесь так не работали. Только в первый день, когда я открыл аккаунт для комментариев, туда пришло триста обращений граждан.

– Кто посоветовал завести страницу в соцести?

– Никто. В Курганской области есть явная нехватка прямого общения с властью. В регионе, откуда люди ежегодно уезжают десятками тысяч, необходимо начинать общаться с людьми напрямую и слать правильные сигналы – что мы впряглись в работу, что отношение к вашим нуждам изменится. С учетом того, что сегодня более половины населения используют гаджеты, аккаунт – весьма эффективный инструмент.

– Вы очень грамотно начинаете. Это интуиция или хороший политтехнолог под рукой? Может вас всех на курсах в Москве учат аккаунты вести?

– На курсах другие вещи объясняют: учат правильно обращаться с любой проблемой. Невозможно дать универсальную методику, которая бы работала во всех регионах одинаково. Это уже наша задача, попадая сюда, разобраться, что сегодня нужно людям. Никто меня не учил вести аккаунты – это моя внутренняя потребность, это запрос жителей. Я просто почувствовал и сделал.

– И сейчас вы чувствуете себя как Джим Керри из фильма «Брюс Всемогущий», в чей компьютер разом вывалились все людские просьбы к Богу?

– Нет. Совершенно другая картина. После того, как я открыл аккаунт для комментариев, я собрал заместителей и сказал: теперь это ваша проблема. Вместе со мной. Если раньше система ответов на нужды граждан не работала, то теперь у вас появилась уникальная возможность более тонко почувствовать, что нужно людям там или сям. Главное квалифицированно отвечать и реагировать. В ряде случаев не надо ничего строить, надо просто доехать до человека, вникнуть в его проблему и внести ее решение в бюджет, если есть деньги. Либо объяснить, когда все будет сделано.

– Думаю, что большинство проблем, изложенных в жалобах, касаются муниципальной власти, и решения находятся в ее полномочиях.

– Все верно. Мы по этому поводу регулярно общаемся с главой Кургана. Два раза в день я его вижу. Надо отлаживать связку область-город. Люди не обязаны разбираться в системе формирования власти. Для них она должна быть единой, универсальной, гибкой и эффективной. Это мои проблемы – как отладить отношения с администрацией муниципалитета и настроить систему получения сигналов от жителей и их пересылку в город. Не на все я смогу реагировать мгновенно, но обращения попадут в накопительную память, и по мере поступления денег вопросы будут решаться. Количество сообщений тоже важный момент. Если ко мне пришло 300 запросов на асфальтирование дороги до какого-то населенного пункта, я четко понимаю, что это не хотелка главы, а реальный запрос жителей.

– Главный запрос жителей, мне кажется, чтобы пришел кто-то умный, сильный, смелый и надавал всем негодяям по сусалам. Вы в этот образ идеально вписываетесь, ежедневно нервируете подчиненных – то за гречкой пошлете в магазин, то незапланированную остановку в больнице сделаете.

– Мне накидали обычную статичную программу в Варгашах – ТОСЭР, ФОК, строящийся храм, завод пожарного оборудования. Когда возвращались обратно, я увидел старую больницу, в которой был лет сорок назад. Выглядит она ужасно, конечно я пошел туда. Без делегации, без СМИ, с одним главой. Двери в туалет не закрываются, в регистратуре женщина сидит уставшая на бумажках, компьютер не работает практически. Детское отделение в два раза хуже, чем взрослое. Я говорю: слушайте, так принято, что детям и женщинам надо отдавать лучшее, а у вас все наоборот. Взрослая поликлиника выглядит приличней. О чем это говорит людям? О том, что детей рожать не надо. А ведь там не надо больших денег, там вообще можно в рамках экономии по общей смете подвигаться. Сэкономить по отоплению, по освещению. На следующий день мой заместитель туда выехал, определяться по этим вопросам.

– А другого заместителя вы публично в магазин послали цены на гречку смотреть, которая якобы подешевела. Теперь, может, повысят прожиточный минимум.

– Человек просто был не подготовлен и выдал мне неправильную информацию, причем прилюдно – с учетом того, что в Курганской области все открыто и демократично (налажены прямые трансляции с заседаний правительства). И вот мне докладывают, что прожиточный уровень повышать не надо, потому что на 20 процентов упали цены. На всю область это говорят! Что цены упали. Какой должна быть моя реакция? Естественно, я спросил, в одной ли области мы живем. Я хожу в магазин и не видел еще ни одного случая, чтобы цены упали на 20 процентов, причем системно. Ну как так?

– Это самое сильное впечатление? От чего еще приходилось выпадать в осадок?

– Много от чего. Здесь во всем свои особенности. Иногда возникает ощущение, что паспорта у отдельных коллег российские, говорят они по-русски, но сами немного не из нашего времени. Люди как будто остались в той еще эпохе, и повадки оттуда же. Я не готовился к этой задаче. Она для меня новая. Я потому пытаюсь действовать интуитивно. Если мне в лицо говорят про падающие цены, что я должен сделать? Согласиться? Житель конкретного поселка Варгаши или другого населенного пункта, получающий прожиточный минимум, как на мое согласие отреагирует? Скажет: вот, еще один дурак приехал, чтоб им всем пусто было. Конечно, сейчас коллеги поработают, повысят или не повысят минимум, в зависимости от того, на что повлияет этот показатель. Но в любом случае в следующий раз обоснования будут готовить честно, без рассказов о снижении цен. Это уже хоть какая-то реакция. То же самое с больницей. Мне хотели показать более-менее приличные объекты. Но я-то понимаю, что людям на ТОСЭР все равно, эту аббревиатуру из пяти букв только я понимаю. А вот в больницу они каждый день ходят. Вот на нее им не плевать. Поэтому я там буду вместе с ними. Вот моя задача.

– А что здесь можно показать инвесторам? Какие ресурсы есть в области?

– Уставшие люди, желающие изменений. Когда мы в Тюмени открывали крупные заводы, на них работало до 50 процентов жителей Курганской и Омской областей. Поэтому я хочу предложить инвесторам открывать здесь предприятия и использовать людей, которые готовы работать за вменяемую зарплату и работать очень активно. Я уже начал встречи с российскими компаниями, сделаю все для того, чтобы они реализовали в Курганской области свои проекты. Регион-то сам по себе очень хороший, главное сейчас сбалансировать два направления, которые здесь уже имеются в разной степени готовности – промышленность и АПК. А также заняться сферой услуг. Речь не только о торговле или общепите, но и об информационных технологиях и прочих более умных, капиталоемких и высоко маржинальных вещах.

– А что мешало заняться здесь этим раньше?

– Не думаю, что что-то мешало. Власти работали в своем формате. Возможно, просто не понимали, что мало приглашать инвесторов, мало подписывать письма. Нужно отводить каждую компанию от своего порога и до земли и не бросать. Это первое. Второе – через всю вертикаль власти должно быть прошито понимание, что главная задача – создание новых рабочих мест. Если она не решается – люди уезжают, инфраструктура стареет, город тускнеет, начинается депрессия. Если будет работа с нормальной зарплатой, люди никуда не поедут, потому что уезжать – это бросать дом, перевозить детей, снимать квартиру, социально обживаться. Все это стоит времени и денег. Поэтому задача – давать работу, а параллельно заниматься инфраструктурой: социальной, транспортной, коммунальной. Здесь это чертовски сложно. Одно дело Москва – чистый город, где нет особых проблем с привлечением квалифицированной рабочей силы для решения конкретных задач. Шикарная инфраструктура, пять аэропортов, электричка, которая за полчаса доносит до города. А в Курганской области надо начинать со всего, а денег пока нет ни на что. Вот ровным счетом ни на что.

– И что делать?

– Работать.

– Это слишком неконкретно. Как вы видите эту работу?

– Я тоже не любитель суперсложных ситуаций, как любой человек. Мне тоже хочется иметь понимание одной задачи по временным лагам и строить планы, как я ее решу. Но жизнь распорядилась иначе. Передо мной сейчас мультизадача, проблемы одновременно по всем вопросам выскакивают. Вы спросили, зачем я аккаунт завел, команду тренирую. Да потому что они должны работать вместе со мной. Если я буду заниматься всеми задачами параллельно в одиночку, меня хватит ровно на месяц. И наоборот. Если мы вместе с людьми, которые здесь останутся работать, договоримся о том, что каждый четко понимает свою задачу и тянет лямку, появится огромное количество помощников и что-то начнет получаться.

– Сколько вы будете проверять команду, когда примете решение по составу правительства?

– По закону есть два месяца с момента отставки правительства. Я в эти сроки уложусь. Ручкой уже начертил новую структуру, но еще не полностью.

– Вряд ли обойдется без отставок. Где вы будете брать замену сегодняшним сотрудникам?

– Я не имею больших финансовых или временных ресурсов для того чтобы подыскивать специалистов особо тщательно. Надо честно признать, что Курганская область пока не является суперпривлекательной территорией. Много платить мы не сможем. Поэтому я буду привлекать тех людей, которые верят в меня и которым интересны сложные задачи.

– А есть у вас лобби в федеральном центре? Вас называют человеком Собянина, вы работали в команде Якушева. Будут они вам помогать?

– Мое самое главное лобби – президент Владимир Путин.

– Кстати, как он вам при личной встрече?

– Мощно. Я не лукавлю абсолютно. Это была для меня жизнеопределяющая встреча, но рассказывать подробности я бы не хотел.

– Жители Курганской области не без причин считают, что власть в регионе – это энергетики и губернатор. Как вы к этому относитесь?

– Никак не отношусь.

– Как вы будете выстраивать отношения с Алексеем Бобровым, в руках которого находятся тепло, энергетика, вода и даже мусор?

– Равномерно и равноудаленно.

– В Курганской области самые высокие энерготарифы в УрФО. Если вы хотите привлечь инвесторов, хотите улучшить жизнь людей, вам надо решить эту проблему. Будете ссориться с коммунальным монополистом?

– Война – это всегда разрушения, с людьми надо договариваться. Вообще я не должен быть ни против ни за условных энергетиков. Есть жители Курганской области, есть тарифная проблема по энергетике, будем ее решать. Думаю, решение найдется, и оно будет не лобовым.

– С вашим приходом в Курганскую область усилились слухи об объединении с «матрешкой», о том, что вскоре будет подписано соглашение о переносе расходов курганцев в котловые тарифы Тюменской области, ХМАО и ЯНАО. То есть четыре субъекта поделят тариф сообща, что значительно снизит финансовую нагрузку на южный регион.

– Могу ответить цитатой из фильма «Собачье сердце»: я его в отчистку не назначал. Я эти слухи не распускал. Такой вариант прорабатывал еще бывший губернатор Алексей Кокорин, но довести до конца не удалось. Я пока воздержусь от комментариев, нужно глубже вникнуть в вопрос.

– Хочется, чтобы у вас все получилось. Правда, если вы сотворите «курганское чудо» вас, наверное, сразу заберут в Москву.

– (Смеется) Или в другой, еще более депрессивный регион. Если серьезно, то до этого дожить еще надо. Объем работ и задачи огромные. Буду стараться и ничего не пожалею для дела. У меня в Тюмени остались дом, налаженный быт, определенный уровень комфорта. Я потерял достаточно свободный распорядок дня и сплю максимум по четыре-пять часов. Поэтому поверьте, мне не все равно, что будет с регионом, в котором я начал работать.

Курган, Анастасия Гусарова

© 2018, РИА «Новый День»