Создание совместной российско-натовской системы противовоздушной обороны в Европе – вопрос не столько безопасности, сколько идеологии. Так считает представитель Российской Федерации при Организации Североатлантического договора (НАТО) Дмитрий Рогозин.

Саммит Россия – НАТО в теории – не переговоры двух сторон, а дискуссия 29-ти равноправных партнеров, каждый из которых выражает интересы своего государства. Но на деле, по словам Рогозина, часто получается так, что 28 стран заранее проговаривают решение и затем преподносят его России как консолидированное мнение. Россиянам это не нравится, но они уважают партнеров, несмотря на их недостатки.

«Мы фобии американцев тоже уважаем, – сказал Дмитрий Рогозин. – Мы, например, не считаем, что Иран будет кого-то атаковать ракетами, а другие считают, что он может это сделать».

Итогом саммита в Лиссабоне стал документ, в котором зафиксировано, что страны Североатлантического договора и Россия будут стремиться к созданию сотрудничества. То есть, где интересы сторон совпадают – работать вместе, где не совпадают – искать компромиссы и взаимопонимание. Первое, чем партнеры займутся вместе – разработка совместной Евро-ПРО. Проектные решения договорились сверить в июне.

«При этом существует некое несовпадение скорости движения как внутри НАТО, так и по линии НАТО-Россия. Натовцы приняли решение, что они свой проект будут принимать в марте на заседании министров. То есть получается, что они могут договориться о своей конструкции ПРО, а в июне нам предложат готовое. Мы этого делать не будем, мы видим к чему это может привести. И заранее предупреждаем, что у нас есть свои предложения», – заявил представитель России в НАТО.

Дмитрий Медведев в Лиссабоне назвал российское предложение «секторальной ПРО». Систему совместной противоракетной обороны, в понимании россиян, Дмитрий Рогозин образно представил так: «Это тактика двух рыцарей, когда они сражаются спина к спине. Каждый защищает партнеру спину и рассчитывает, что партнер его тоже защитит».

Спешка, с которой натовцы пытаются навязать россиянам свою систему ПРО может привести к плачевным последствиям, уверен Рогозин.

«Если она будет происходить, это может привести к тому, о чем говорил президент в своем послании Федеральному собранию и премьер Путин на CNN. Противоракетная оборона в Европе может быть либо с участием России, либо против нее. Если мы узнаем, что у северо-западных границ России будут возникать стратегические системы ракетного перехвата, мы будем развивать системы наступательные, которые могут подавить любую ПРО», – утверждает дипломат.

И президент и премьер ни в коем случае не угрожали Западу – просто предупредили о том негативном сценарии, который может развиться, если лиссабонские договоренности не будут соблюдаться. От решения вопроса по ПРО зависет, как дальше будут складываться отношения с НАТО и США.

«ПРО – это идеологический вопрос. Это не вопрос безопасности. Мы не ощущаем опасности, что кто-то будет пускать ракеты. В этом идея трансатлантической связки», – считает Дмитрий Рогозин.

Реализация проекта ЕвроПРО и ратификация договора по СНВ – вещи взаимосвязанные, уверен он.

«Имеет ли модернизация меча отношение к модернизации щита? Самое прямое. Гонка наступательных вооружений ничем не хуже гонки оборонительных вооружений. Мы сокращаем наступательные вооружения, но если при этом со стороны НАТО вырастет потенциал оборонительных – произойдет обнуление российских наступательных сил», – говорит дипломат.

Россия, хоть и владеет гораздо меньшим, чем у США ядерным потенциалом, должна иметь «гарантию нанесения неприемлемого ущерба», считает он. Рогозин, со свойственной ему привычкой к образности, проиллюстрировал это так: если большой дяденька хочет убить маленького мальчика, он должен понимать, что при этом лишится, как минимум глаза – тогда он сто раз подумает, прежде чем нападать.

«Стратегические ядерные силы – это оружие политическое, – объясняет Рогозин. – Они нужны чтобы обеспечить гарантию безопасности. Врагов сейчас нет, но если появятся, они должны знать, что мало им не покажется. Если мы понимаем, что они не хотят идти по линии сокращения своих стратегических наступательных потенциалов и одновременно пытаются создать систему нейтрализации нашего потенциала – мы не сможем сидеть сложа руки».

Дипломат уверен – администрация Обамы делает все возможное для ратификации соглашения по СНВ. Он выразил надежду, что и сенаторы и весь американский народ поймут, что процесс общего разоружения в их интересах.

В завершение пресс-конференции Дмитрий Рогозин привел еще один яркий образ, иллюстрирующий ситуацию с созданием ЕвроПРО.

«Речь должна идти о совместимости систем, – сказал он. – Они должны находиться только там, где есть ракетные риски. И их не должно быть там, где угроз нет. На севере Европы нет никаких угроз. То есть размещать под видом обороны от Ирана противоракетные системы в Баренцевом море как-то странно. Это все напоминает такую ситуацию. Русский медведь в сидит в берлоге, ест мед или лапу сосет, в зависимости от времени года. Приходят к нему 28 охотников и говорят, мол, там заяц с ума сошел, буянит, пойдем, поможешь утихомирить. Миша вроде и не против, но смотрит, а чего это у них патроны не на зайца, а на медведя?».

Москва, Виталий Акимов

© 2010, «Новый Регион – Москва»

Публикации, размещенные на сайте newdaynews.ru до 5 марта 2015 года, являются частью архива и были выпущены другим СМИ. Редакция и учредитель РИА «Новый День» не несут ответственности за публикации других СМИ в соответствии с Законом РФ от 27.12.1991 № 2124-1 «О Средствах массовой информации».