Священники нередко называют Андрея Кураева «лукавым философом на ниве православия» и «заблудившимся миссионером». В интервью «Снобу» он рассказал, почему он не согласен с арестом Pussy Riot и чем опасен феномен яркого проповедника.

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –

Для справки: Протодиакон Русской православной церкви, профессор Московской духовной академии, автор официального учебника по основам православной культуры. Один из самых известных российских православных миссионеров. Он активно ведет блоги в социальных сетях, выступает по радио и на телевидении, читает лекции по всему миру. Его деятельность вызывает острые споры и частые нарекания.

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –

«Сноб»: Начнем с самого злободневного вопроса. Две девушки из Pussy Riot были арестованы в начале марта за выступление в храме Христа Спасителя. Что вы об этом думаете?

Андрей Кураев: Полагаю, что правоохранительные органы исходят из того, что были оскорблены чувства членов Православной церкви. Мне очень не хотелось бы, чтобы от моего имени на кого-то надевали наручники.

«Сноб»: Но ведь церковь официально заявила, что требует, чтобы участницы панк-группы были наказаны за свой поступок.

А.К.: Церковных людей провоцируют на участие в пьесе, где нам уже отведена совершенно определенная роль и заготовлены телекамеры, чтобы снимать наши заказанные режиссером гримасы. Но я не подписывал контракт с этой телекомпанией. Зачем же я должен послушно исполнять эту роль? Я не хочу. Естественно, наша первая реакция – возмущение. Но надо уметь брать под контроль это понятное чувство. Следом должны включаться память, разум и совесть.

«СНОБ»: А вообще как вы относитесь к провокации?

А.К.: Сам по себе жанр не вызывает во мне возмущения. Я и сам человек провокационный, скандальный. Другой вопрос, насколько это уместно именно в данном случае. Что бы кто ни думал о Патриархе или о Путине, больно от этого выступления не Путину, а той простой бабушке, которая пришла на службу и которую это всерьез задело. Она-то в чем виновата?

«СНОБ»: Pussi Riot выступали против тесных связей Православной церкви с властью. Вы согласны, что есть такая проблема?

А.К.: Несомненно, у многих церковных людей разного уровня влияния есть желание прильнуть к государственному плечу. В этом смысле вот что меня беспокоит: если у них будет политическая возможность пройти дальше светских и внутрицерковных запретов, смогут ли они остановиться? На днях я перечитывал книжечку с очень претенциозным названием «Русская идеология». Ее автор – архиепископ Серафим Соболев. Из эмиграции он написал, что, когда большевики будут свергнуты и царь-батюшка вернется в Россию, тогда, наконец, отменят «вредный закон о свободе совести» и будет введена смертная казнь за проповедь атеизма. Это пишет человек в 1939 году, уже по ту сторону русской катастрофы! Он хоть чему-нибудь научился или нет? А те, кто сейчас переиздают его книжки и даже говорят о его возможной канонизации? Вопрос не только в архиепископе Серафиме, а в целом в наших убеждениях и ценностях: чему мы научились после страшного опыта XX века. Боюсь, что ничему.

«СНОБ»: Каким образом Советский Союз сказался на истории России?

А.К.: Большевистский режим сломал хребет русскому народу. Это хорошо видно по недавним политическим разборкам. У нас минимизирована способность к самоорганизации и к самообороне.

«СНОБ»: Что вы думаете про митинги на Болотной и Сахарова?

А.К.: Думаю, что единственно приемлемая поза этой зимой для гражданина была в том, чтобы прийти на митинг на Болотной площади, но стоять спиной к ораторам, обозначая тем самым: «Мы тут не для вас. Мы для себя. И мы ни для кого не хотим быть пушечным мясом или массовкой. Мы просто хотим быть свободным людьми».

«СНОБ»: А вы сами ходили?

А.К.: Нет, зачем? Я считаю, что на митинги можно ходить, если иначе тебя не услышат. В моем случае это не так: только у моего блога 10 тысяч подписчиков. По-моему, главный мотив людей, которые пришли на эти митинги, заключался в том, чтобы найти повод для самоуважения. Помните, у Галича: «Сможешь выйти на площадь в тот назначенный час?» Для большинства это была возможность выйти из колеи, переступить через красные флажки. И тем самым найти повод для простого самоуважения. Мне же повод для этого не нужен. Жизнь и так бросает мне достаточно разных вызовов.

«СНОБ»: Но видно, что вы следили за этими событиями. Какими были ваши ощущения: воодушевление, страх?

А.К.: Мне стало страшно только в самом конце митинга в Лужниках, когда Путин начал цитировать Лермонтова со своим «умремте же под Москвой». Нельзя вызывать духов гражданской войны, нельзя злоупотреблять военной символикой и метафорами! И важно помнить, что позволено Юпитеру, не позволено быку. И наоборот. Оппозиция имеет право быть тупой и агрессивной. Меня это не волнует, потому что она действует не от имени моей страны, а значит, и не от меня. А государственная власть некоторым образом действует от моего имени. Когда истерит Удальцов, меня это совершенно не волнует. А когда лидер государства, как площадной оратор, начинает подначивать толпу: «Мы победим, а кто не с нами – те враги» – вот уже страшно. А вдруг он это всерьез, а не ради зарядки?

Полностью текст интервью здесь.

Москва, Матвей Свичеревский

© 2012, «Новый Регион – Москва»

Публикации, размещенные на сайте newdaynews.ru до 5 марта 2015 года, являются частью архива и были выпущены другим СМИ. Редакция и учредитель РИА «Новый День» не несут ответственности за публикации других СМИ в соответствии с Законом РФ от 27.12.1991 № 2124-1 «О Средствах массовой информации».