Трагедия 22 июня 1941 года будет осмысляться и переживаться ещё долгие годы. Будут сталкиваться непримиримые точки зрения, кипеть страсти, бурлить споры. За последние два месяца два художественных фильма стали камнями преткновения. Одна кинолента «4 дня в мае» Алексея Гуськова была снята с показа 9 мая, вторую – «Служу Советскому Союзу» настоятельно не советует показывать сам министр культуры Владимир Мединский, однако её все равно обещают показать на НТВ.

Об этом пишет в авторской колонке РИА «Новый Регион» обозреватель Илья Никифоров.

Дискуссии по поводу «4 дней в мае» уже стерлись и поутихли, а осмысление трагедии 22 июня ещё впереди. По большому счету трагедия не столько в тысячах сожженных на аэродромах самолетов, подбитых и брошенных танках, разбитых дивизиях, корпусах и армиях, а, прежде всего, в том, что десятки миллионов мирных советских людей оказались под чужой и чуждой им бесчеловечной властью. И вот этим миллионам преимущественно женщин, детей и стариков долгие годы пришлось выживать, переступая через себя и других, балансируя между неизбежной гибелью и «предательством». А потом еще десятилетия отвечать на вопрос анкеты: «Проживал ли на оккупированной территории?».

Только в 70-х года прошлого века в советской исторической науке победило «низкопоклонство перед Западом» и юридически абсолютно точные и корректные понятия «измена Родине» и «пособничество врагу» уступили расплывчатому французском слову «коллаборационизм». А ведь вторгшиеся на советскую территорию немецкие, финские, румынские войска не нуждались в местном коллаборационизме. Забегая вперед сразу скажем, что политику «сотрудничества» (от французского collaboration – сотрудничество) германское политическое руководство оставило исключительно для Запада. Именно там в тылу Третьего Рейха оставались формально самостоятельные страны, со своими вполне легитимными правительствами, силовыми структурами, руководителями и политиками. Просто государства эти вполне открыто «сотрудничали» с победившей их Германией, шли в фарватере ее внешней политики, вносили свою лепту в «борьбу с мировым коммунизмом». В такой «коллаборации» на восточном фронте у Гитлера нужды не было. Даже наоборот. Примечательно, что финны, у которых даже формального договора о союзнических отношениях с Берлином не было вообще избегали «опоры на местные кадры».

Генерал Власов – не коллаборационист, а обычный предатель. Утверждение это не просто игра словами. Для большинства современных российских историков феномен сотрудничества миллионов жителей Европы с нацистским режимом, и особенно если речь заходит о бывших советских гражданах, как правило, выливается в анализ и осуждение малодушия, корыстолюбия, мстительных антисоветских настроений тех, кто надел гитлеровский мундир или другим образом помогал Третьему Рейху. Но это только рябь на поверхности исторического потока. Понимание Второй мировой войны исключительно как военного столкновения, где есть «враги» и «свои», не позволяет осознать, что в основе противостояния лежала именно политическая борьба, борьба за политическое господство над людьми, а не просто за военную победу. В этом смысле миллионы сотрудничавших с нацистами граждан Франции, Польши, СССР оказались объектами германской политики по привлечению союзников, сторонников и пособников. Если на западном направлении Германия искала и создавала себе союзников и сторонников, то на Востоке политика ее была более жесткой и циничной. На Востоке союзников и сторонников Германия не заводила. Только «пушечное мясо». Западным коллаборационизмом тут и не пахло. Возможно, это-то и позволило Советскому Союзу компенсировать первоначальное политическое поражение военной победой и стихийным ростом патриотических чувств, в том числе и на оккупированной территории.

Среди ныне здравствующих российских историков немного специалистов годами изучавших в архивах документы о коллаборационизме в России или бывшем Советском Союзе в период Второй мировой и Великой Отечественной войны. Однако куда больше тех историков, кто ограничивается общей военной историей или историей советских спецслужб. В ходе таких исследований всплывают многочисленные факты участия советских граждан и представителей балтийских народов в немецкой форме и под германскими знаменами в сражениях с Красной Армией, а чаще – с партизанами, а ещё чаще – с мирными жителями, заподозренными в сотрудничестве с этими самыми партизанами. Тем больший интерес представляет, недавно завершенное публикацией увесистой монографии и поддержанное американскими фондами, в т.ч. и фондом Артура МакАртура, исследование профессора Новгородского университета Бориса Ковалёва под названием «Коллаборационизм в России в 1941 -1945 гг.: типы и формы».

Мы бы предпочли воздержаться от пересказа или рецензирования книги уважаемого. Отметим лишь одно из несомненных достоинств работы. Автор использовал богатый архивный материал. Пересказаны или процитированы сотни документов из архивов Управлений ФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, Псковской, Новгородской, Смоленской областям. Тогда как многие историки плачутся о закрытости хранилищ «чекистских» документов, автору удалось подобрать к ним «отмычку».

Для академических историков тема коллаборационизма в России – безбрежное море для удовлетворения своего научного интереса за казенный счет. Для политиков и журналистов такая история – поле для баталий за единовластие над исторической истиной и хороший стимул в борьбе за право на моральное превосходство, а значит – и на политическое преимущество. Мы же видим в дискуссиях на тему пособничества нацистам во Второй мировой войне смутно понимаемое желание заложить основы управления будущем, те высокие ценности и обыденные житейские правила, которые будут определять поступки людей в ситуация политических и социальных кризисов. Лишь бы не было войны.

Пушечное мясо по-французски

Впервые серьезно по-научному, а не как следователь УКГБ по Мухосранской области, отнесся к феномену коллаборационизма выдающийся военный историк академик Михаил Семиряга. Он впервые описал феномен коллаборационизма не просто как бесконечное перечисление отдельных, но весьма многочисленных случаев предательства, пособничества врагу и подстрекательства к таким преступлениям, но как системную, глубоко продуманную, целостную и очень гибкую политику нацистской Германии, проводимую ею на всех оккупированных территориях от Атлантики и до Волги.

В русском медийном пространстве самый раскрученный коллаборационист, конечно, повешенный 1 августа 1946 года в дворе Бутырской тюрьмы генерал Власов. А был ли он коллаборационистом в полном смысле этого слова? Дотянул ли он до этого «высокого звания» или остался заурядным предателем и военным преступником?

Дело в том, что коллаборационизм и как слово, и как политику всеобъемлющего сотрудничества с нацистской Германией придумал и запустил в оборот маршал Петэн.

22 июня 1940 года 84-летний маршал Петэн подписал в Компьенском лесу перемирие. Война во Франции закончилась. Согласно условиям перемирия сохранялось относительно самостоятельное «французское государство», сохранялось административное деление, должности префектов французской полиции, мэры городов, некоторые политические партии, департаменты, министерства, колонии, армия (в колониях) и даже военно-морской флот на базе в Тулоне. Франция понесла территориальные потери, была оккупирована, но все равно оставалась хоть вассальным, но государством. США и СССР на дипломатическом уровне признавали правительство Петэна и т.н. режим Виши.

26 октября 1940 года старый маршал встретился с Адольфом Гитлером, а 30 марта в радиообращении к нации призвал французов к сотрудничеству с Великой Германией. И вот эта «коллаборация» стала основой политики режима Виши. Главными коллаборационистами во Франции стали политический режим и французское государство. Конкретные французы-коллаборационисты действовали с одобрения и по поручению собственной государственной власти, признаваемой немцами. «Свободная Франция» генерала де Голля далеко не сразу стала правительством в изгнании. А могла и не стать из-за неуживчивого характера генерала.

Сохранялась государственность и в Дании, где капитуляцию 9 апреля 1940 года в 7:20 утра подписал лично король Кристиан X. В Бельгии и в Голландии правительства капитулировали, хотя в отличие от Петэна к сотрудничеству с оккупантами не призвали. Только норвежский король и его правительство после коротких, но ожесточенных боев эвакуировались в Англию и официально не сдавали страну оккупантам. Таким образом, на Западе немцы сохраняли и аппарат местного самоуправления и государственность, не аннексируя Голландию или Бельгию, а устанавливая лишь временный оккупационный режим.

В Западной Европе нацистская Германия сознательно проводила политику взращивания и поддержки сил, готовых сотрудничать с нацистами якобы от имени собственных национальных государств, осознавших, наконец, здоровый дух национал-социализма и опасность большевизма и мировой плутократии. А то, что для этого пришлось грабить собственные народы и уничтожать сотни тысяч сограждан, так это – жертвы на алтарь общей победы.

Отрезвление было страшным

По данным Семиряги, за пять лет гитлеровской оккупации было уничтожено 441 660 французских граждан. По данным немецких историков, в период чистки от коллаборационистов были убиты без судов минимум 500 000 человек. А французских женщин за «горизонтальный коллаборационизм», как сообщат самый известный путеводитель по Парижу, было избито и обрито наголо около 30 тысяч а еще 10 тысяч забиты насмерть. В Италии, вышедшей из войны в 1943 году и тогда же оккупированной немцами, народным репрессиям подверглись 1 миллион фашистов и, по некоторым данным, 300 тысяч из них были убиты без суда и следствия, так же как Бенито Муссолини и Клара Петаччи. Не цацкался с усташами, четниками и немцами Иосиф Броз Тито. Всего, сообщает Михаил Семиряга, на Западе антифашисты после окончания войны уничтожили 2 миллиона человек, причем 20 тысяч детей этнических немцев были удушены газом. И по сей день в Дании рассказывают о местных немцах и их коллаборационизме во время войны с плохо скрываемой лютой ненавистью.

Надо отметить, что репрессии против пособников и предателей в бывшем СССР выглядят просто вегетарианскими. По архивным данным Семиряги и историка И.Пыхалова, в ходе войны были расстреляны на месте или повешены примерно 200 тысяч активных пособников фашистов, а после войны за шесть лет осуждены по ст.58-1 пункты а и б еще 334 538 человек.

Рассуждения о том, что русский человек отходчив и жалостлив в данном случае ничего не объясняют. Отметим лишь одно, во Франции главным коллаборационистом оказалось государство, а стихийное возмездие предателям осуществлял народ. Народное возмездие, с учетом французских жестоких нравов границ не знает, насыщается не скоро. В Советской же России суд остался прерогативой государства, которое, несмотря на войну, допускать самосуд не могло и не хотело.

Две стороны одного партизана

Пытаться вталкивать российские реалии во французское слово коллаборационизм занятие пустое. Сколько не заталкивай, а все равно там – выбивается, здесь – вылезает, а тут – зияет пустотой. Немецкие власти применили на востоке самые низменные, самые примитивные, самые преступные формы сотрудничества, все то, что на хорошем русском языке исчерпывается словами измена, предательство, переход на сторону врага, подстрекательство и пособничество.

Политика коллаборационизма на оккупированных территориях СССР исходила из того, что не было на востоке и не могло быть «режимов Виши», не допускалась сама мысль о вассальных государствах, проводивших бы встречную политику коллаборационизма. Даже в Эстонии, т.н. национальное самоуправление было лишь созданной немцами их собственной административной структурой.

За коллаборационистами на восточном фронте не стояли никакие государства, никакие даже марионеточные режимы, а только оккупационные власти, голод, безжалостный репрессивный аппарат и хорошо поставленная пропаганда. «22 июня 1941 года – дата, обозначавшая начало величайшей в истории борьбы с беспощадным, озверелым и одичалым врагом… Доблесть немецкого солдата его исторические подвиги, качество и победа германского оружия предотвратили невероятную нависшую над Европой опасность, грозившую её уничтожить», – приводила слова Адольфа Гитлера таллиннская газета «Северное слово» в номере от 23 июня 1942 года.

Сколько человек перешло на службу противнику, стало шпионить за согражданами или помогать грабить родную сторону мы не знаем. Можно отметить, что только в частях вермахта, в СС и вспомогательной полиции отслужило за все время оккупации до 1 миллиона человек из числа граждан СССР. А сколько было сексотов, разведчиков, диверсантов, гражданских служащих? Такие подсчеты пока не провел никто. И если до 1943 года отдельные партизаны бывало переходили на сторону немцев, то после 1943 года бойцы полицейских вспомогательных батальонов переходили на сторону партизан.

Кстати, в партизанах за все время войны, по официальным советским данным, побывало тоже около 1 миллиона человек. Медалью же «Партизану Отечественной войны» 1-й и 2-й степени награждено было всего 127 875 человек (по данным на 1.01.1995 г.).

В 1955 году осужденные за пособничество врагу, но не совершившие тяжких преступлений коллаборационисты были помилованы. Кто-то даже и не подвергался наказанию, хотя служил в войсках СС, полицейских батальонах или частях вермахта. Латыши и эстонцы служившие в немецкой армии после фильтрации в 1946 году были просто распущены по домам. В 1948 году началась новая волна посадок. Но это уже другая история.

Те же, кто оставил десятки миллионов людей на оккупированной территории, так никогда и не повинился перед своими согражданами, наоборот, оставили миллионы людей на десятилетия под подозрением, под пресловутым анкетным пунктом «проживал ли на оккупированной территории». Никто не извинился перед теми, кто был брошен и оставлен в экзистенциальном одиночестве перед лицом непреодолимой силы, но смог или сумел избежать прямого предательства, пособничества в военных преступлениях, и подстрекательства к ним других. А ведь таких было большинство. И были это преимущественно старики, женщины и дети. Они должны были выжить и сохранить для потомков родную речь и способность остаться народом (русским, украинским, белорусским). И за это они заслуживают благодарности, а не косых взглядов и сказанного сквозь зубы признания, что не всех следует обвинять в коллаборационизме.

Таллинн – Москва, Илья Никифоров

© 2012, «Новый Регион – Москва»

Публикации, размещенные на сайте newdaynews.ru до 5 марта 2015 года, являются частью архива и были выпущены другим СМИ. Редакция и учредитель РИА «Новый День» не несут ответственности за публикации других СМИ в соответствии с Законом РФ от 27.12.1991 № 2124-1 «О Средствах массовой информации».