Евросоюз противоречит сам себе: с одной стороны, говорит о неприкосновенности государственных границ, с другой – поддерживает их изменение. Иммиграция мусульман, греческий и украинский кризисы подрывают принципы Европы. Об этом пишет американский политолог, директор аналитического центра Stratfor Джордж Фридман (перевод NDNews).

Европа сегодня – это континент границ. Она стоит на втором месте среди самых малых континентов Земли, но на ее территории более 50 суверенных государств, многие из которых входят в ЕС. Главная и теоретически достижимая идея Евросоюза – ослабить значимость государственных границ, не устраняя их. Однако история не благосклонна к теоретическим решениям, полагает Фридман.

Сегодня Европа сталкивается с тремя кризисами, связанными с вопросом национальных границ. На первый взгляд, иммиграция мусульман, трудное экономическое положение Греции и конфликт на Украине едва ли связаны друг с другом. Но по факту все они вытекают из вопроса о том, что же такое границы, считает автор.

Европейские границы были как основанием политической морали, так и исторических катастроф, продолжает Фридман. Европейское Просвещение выступало против многонациональных монархий, приводились доводы в пользу суверенных государств, которые понимались как территории, на которых жили нации. Под самими нациями стали понимать группу людей, разделяющих общую историю, язык, ценности и религию, а группы с общей культурой получили право национального самоопределения и выбора правительства. Но главное – нации приобрели территорию с четкими границами.

Прежде чем нации стали государствами в течение многих веков происходили споры о границах, а в период 1914-1945 гг. это обернулось крупнейшей резней человечества. Память о той резне и привела к созданию Евросоюза. И если отменить государства не получилось, то, по крайней мере, постарались снизить значимость границ. Для этого существует свободная торговля и перемещение рабочей силы и капитала на континенте.

Однако сегодня этот принцип подвергся атаке с трех сторон, считает Фридман. Приток иммигрантов-мусульман был вызван не только поощрительной политикой Европы, но и хаосом на Ближнем Востоке. Первоначально это считалось временной мерой, вызванной нехваткой рабочих рук. Но со временем европейцы легализовали мусульман и создали политику мультикультурализма как жест толерантности. В итоге понятие интеграции разных культур в Европу бросило вызов идее нации, а мусульман в Европе стали воспринимать как угрозу. Кроме того, если беженцы смогли проникнуть в одну европейскую страну, то могут практически беспрепятственно кочевать по всем остальным.

Это обстоятельство вызывает массу вопросов. Кто же управляет внешними границами Европы? Испания ли решает, кому войти в Испанию, или Евросоюз? И, кто бы ни решал, свобода передвижения должна быть доступна только местным или беженцам тоже? Та же проблема уже существовала в 19-20 веках, когда был наплыв евреев в Западную Европу. Но, хотя и было непонятно, что с ними делать, в тот период определение границ было однозначным. К тому же, были инструменты для решения острых национальных вопросов.

Вопрос границ лежит и в основе греческого кризиса – это касается перемещения капиталов, продолжает Фридман. Средства могут свободно перетекать в рамках Евросоюза, а Греция в условиях кризиса направляла большой денежный поток в зарубежные банки. Страна не забыла, что во время кипрского кризиса были заморожены средства в банках. Обычно трансфер депозитов из одной страны в другую, даже не европейскую, легализован, но в случае Кипра он был остановлен. То же могло бы произойти и с Грецией.

Вновь возникает вопрос, какой из принципов превалирует: свободное движение капиталов или возможность авторитарного контроля над ними? В теории принцип Евросоюза – свободная торговля, в соответствии с которой границы не могут быть контрольно-пропускным пунктом для потока товаров. Выходит, теперь право на самоопределение больше не включает в себя право контролировать границы.

И, наконец, украинская проблема, которая на самом деле не касается Украины – речь идет о принципе Евросоюза, согласно которому границы нельзя изменить, а если и можно, то это приводит к конфликту. Принцип действовал с 1945 по 1992 гг., а затем крушение СССР существенно преобразовало внутренние границы Европы, сместив российские территории в восточном и северном направлении и создав 15 независимых государств. Казалось бы, правило границ осталось, однако распад Советского Союза повлек за собой «бархатный развод» в Чехословакии, угрожающий теперь Великобритании, Испании и Бельгии.

Как считает Фридман, возможно, самое главное, правило нерушимости границ было нарушено в Югославии, где одно государство разделилось несколько, а следствием этого стала война. Конфликт завершился отделением Косово от Сербии, и это позволило России оправдать изменения границ Грузии и сейчас оказывать поддержку автономии на Востоке Украины.

Итак, после «холодной войны» принцип нерушимости границ неоднократно нарушался в результате создания новых суверенных государств. Причем зачастую сами европейцы поддерживали эти корректировки, а в случае Косово сами стали инициаторами, отмечает политолог.

Именно в этом контексте следует рассматривать украинскую войну, считает Фридман. США поддерживает заявление Европы о том, что Россия пытается изменить неприкосновенные границы. Существует много весомых аргументов против русских на Украине, но трудно согласиться с тем, что Москва совершает нечто беспрецендентное. Границы Европы уже какое-то время двигаются, и это повод для беспокойства. Спор о территориях провоцирует войны, как в Югославии, на Кавказе и теперь на Украине. Однако сами европейцы создали прецеденты, что границы отныне не являются неизменными.

Когда-то Евросоюз обещал «мир и процветание», но в настоящее время это недостижимо. Кризис Европы в целом упирается в вопрос о нерушимости границ. Попытка отменить их привлекательна в теории, пока не сталкивается с реальностью.

Москва, Софья Метелкина

© 2015, РИА «Новый День»