Официальная риторика об импортозамещении не помогает отечественным сельхозпроизводителям. Многие из них столкнулись с невозможностью развития. В то же время поголовье крупного рогатого скота уменьшается, кредиты могут себе позволить лишь 10% фермеров, а 40 млн гектаров земли остаются невостребованными.

«Сегодня проблема импортозамещения стала политической и социальной», – считает генеральный директор Института региональных проблем Дмитрий Журавлев. «Есть сферы, в которых удалось осуществить импортозамещение, есть и те, в которых этого не случилось вообще», – отметил он.

Опираясь на данные Росстата, он сообщил, что существенно уменьшился импорт в Россию молока и сыров. Если говорить о собственном производстве, то и эти показатели выросли. Однако «прорывом» можно считать только свиноводство, в котором Россия действительно перешла на самообеспечение. В остальном – ситуация либо не изменилась, либо ухудшилась.

Комментируя ситуацию в молочной отрасли, заместитель директора по научной работе ВНИИ животноводства Николай Стрекозов назвал целый ряд серьезных проблем импортозамещения. Во-первых, это нехватка кормовых угодьев. Сейчас выделено только 17 млн гектаров, а для повышения объемов молочного производства необходимо не меньше 35 млн.

«Должна быть сделана корректировка... Если брать статистику посевных площадей ранее и сегодня, то 40 млн гектар неработающей пашни. [Государству] проще это застроить жильем, получить строительный бизнес и ничего не производить», – сказал Стрекозов.

По его оценке, наиболее тяжелая ситуация сложилась в молочном скотоводстве. «Оно зависло в одном объеме производства, и самое опасное – идет сброс маточного поголовья [воспроизводящего потомство]. Значит, плохо помогаем производителю, и он вынужден убивать корову, чтобы рассчитаться с кредитом. Причем это касается и крупных холдингов», – пояснил он.

Стрекозов также добавил, что в нормальной ситуации для развития часть стада необходимо заменять, но сейчас это стало проблематичным. «Но если покупка телок за рубежом компенсировала это, то сейчас может наступить период вынужденного спада», – отметил замдиректора ВНИИ.

Он также обратил внимание и на то, что сокращение поголовья крупного рогатого скота вызвано ослаблением его воспроизводства. «Воспроизводство ухудшается с увеличением продуктивности. Организм коровы работает на определенном уровне нагрузки... он настолько ослабляется [усиленной дойкой], что корове уже не до теленка», – пояснил он. В таком случае у коровы нарушается обмен веществ, примерно в два раза увеличивается период от отела до нового осеменения – страдают и телята, недополучая питательные свойства. «Поэтому браковка в таких стадах – 35-40%», – констатировал Стрекозов.

Есть и другие важные факторы, которые не позволяют развиваться отрасли. В частности, нет достаточных финансовых стимулов для развития частного сельхозсектора. «Стимул должен перекрывать ценовой беспредел, когда производитель не получает своей доли от молочного завода и перекупщика в торговле. Получается, торговля и переработка собирают львиную долю выручки от молока – производителю остается сводить концы с концами. А корма дорожают – это никто не компенсирует», – констатировал он.

По его оценке, если доля производителя молока не будет составлять в конечной цене минимум 55%, то «молочное скотоводство будет на грани убыточности. «Наш производитель на рынке как в море – вроде плывет, но не знает, будет ли ураган, будет ли сбой. В этом смысле процесс импортозамещения, наверное, будет проходить хуже всего в молочном секторе. Текущая племенная база хорошая. Но мы с вами ни разу не задали вопрос: почему ценовой паритет в стране рассчитан не на производителя, а на переработчиков и торговлю?» – подчеркнул он.

Стрекозов считает, что помочь может система квотирования, с помощью которой производителям была гарантирована минимальная цена и возможность планирования баланса. «Надо делать все, чтобы продукцию производили и частный сектор, и фермерские хозяйства, и крупные холдинги. Прекращение управления этими процессами на уровне районов и отсутствие планирования и квотирования не приведет к той эгиде, которую мы сегодня исповедуем, что заместим импорт в ближайшие 2-3 года. Как только появится окно, те же белорусы и казахи поставят то молоко, которое должны были произвести российские производители», – прогнозировал Стрекозов.

Заведующий лабораторией экономики и организации животноводства Владимир Чинаров отметил, что импортозамещение должно измеряться не только снижением импорта, но и приростом собственного производства. Однако с этим, по словам экспертов, проблема.

Заместитель исполнительного директора Ассоциации крестьянских (фермерских) хозяйств и сельскохозяйственных кооперативов России (АККОР) Ольга Башмачникова отметила, что сектор личных подсобных хозяйств (ЛПХ), который мог бы стать основой для роста, сокращается. «У нас очень негативная статистика – за последние десятилетия сокращается число не просто сельского населения, но самих населенных пунктов. На сегодняшний день у нас около 20 000 населенных пунктов, где просто никто не живет», – констатировала она.

По ее словам, выходом могла бы стать кооперация на базе опорных фермеров, что позволило бы привлекать близлежащие ЛПХ и предлагать адекватные закупочные цены и условия. По мнению Башмачниковой, таким образом можно решить проблему снижения поголовья скота, численность которого с 2002 года уменьшилось с 15 млн до 8,5 млн. «Да, за большое количество лет – но тенденция такова, что каждый год стандартное снижение поголовья», – подчеркнула она.

Башмачникова полагает, что сегодня есть интересные «пилотные проекты» и перспективы у малых хозяйств и семейных ферм, но они заходят в тупик – невозможно получить кредиты и сбыть продукцию. Только 10% фермеров могут осилить кредит, а с экономическим кризисом 2015 года процент стал еще меньше. «Малый бизнес кредитуется по остаточному принципу», – констатировала Башмачникова.

На фоне общих проблем в сельском хозяйстве, сложности испытывают также исследовательские институты животноводства в России. В частности, ВИЖ им. Эрнста, который занимается селекцией, выведением новых пород скота и биотехнологиями, нуждается в большем финансировании и в молодых специалистах.

«Был провал в 90-е годы – у нас просто образовался вакуум между старшим поколением и молодым. Нет среднего звена, которое должно передавать традиции и знания», – прокомментировала ситуацию ученый секретарь ВИЖ Ольга Осадчая. По ее словам, в России есть талантливые ученые, но число мест в аспирантуре в последние годы было сильно сокращено, а в этом году выделено только 4.

Москва, Софья Метелкина

© 2015, РИА «Новый День»