Бурно растущая на нефтяных анаболиках российская экономика в начале 2000-х годов привлекла внимание большого числа иностранных кредитных организаций, рассчитывающих получить здесь невиданную сверхприбыль. Но со временем стало очевидно, что неэффективная экономическая политика властей в сочетании с чрезмерным госрегулированием делают ведение бизнеса в России делом не слишком выгодным. Банки стали уходить из страны, причем лишь единицам удалось это сделать без серьезных убытков.

Национальное рейтинговое агентство (НРА) проанализировало сделки и ликвидационные мероприятия за последние несколько лет и пришло к выводу, что иностранные банки, которые избавились от своих российских «дочек» в нынешний кризис, потеряли порядка $2 млрд, пишут сегодня «Известия». Причем убытки терпели не только от ликвидации бизнеса, но и от продажи.

По данным НРА, наибольшие убытки показали бельгийский KBC Group, который при продаже «Абсолют-банка» НПФ «Благосостояние» потерял $691 млн, Barclays Bank PLC ($625 млн), Bank of Cyprus ($443,8 млн), который на приобретение 80% «Юниаструм-банка» в ноябре 2008 года потратил $450 млн, а от его продажи предпринимателю и общественному деятелю Артему Аветисяну в 2015 году смог выручить всего лишь $6,2 млн.

Полностью свои инвестиции утратили четыре банка – IPF Investments Limited ($5,9 млн), Rabobank ($44,4 млн), Svenska Handelsbanken ($53,4 млн), Swedbank ($3,4 млн), которые не смогли найти покупателя и просто ликвидировали свои российские подразделения.

Из 15 основных сделок, которые проанализировало НРА, успеха удалось достичь лишь трем. Греческий Hellenic Bank Ltd , который в начале 2009 года инвестировал $10,5 млн в создание российской «дочки», смог в июне 2014 года продать ее за $33,1 млн. Испанский Banco Santander, который приобрел в начале 2007 года «Экстробанк» за $55 млн, реализовал уже преобразованный «Сантандер Консьюмер Банк» «Восточному экспрессу» за $75 млн. Больше всего повезло американскому General Electric Customer Finance (GECF), который продал в феврале 2014 года «Совкомбанку» GE Money Bank (бывший «Дельтабанк») за $158,5 млн, заработав $58,5 млн.

По данным Центробанка, если на 1 января 2012 года в стране действовало 77 банков со стопроцентным иностранным капиталом, то на 1 января 2016 года таких организаций осталось 68. Нерезиденты сворачивали бизнес в нашей стране по разным причинам. Как напоминает руководитель управления анализа финансового сектора НРА Карина Артемьева, исход западных банков из России начался сразу после оценки последствий кризиса для российской экономики и финансовой системы.

Почему они уходят

Основные сделки продажи недавно учрежденных дочерних банков западными игроками начались с 2010 года, когда стало понятно, что после 2008 года российская экономика не набирает докризисных темпов роста, а постепенно приближается к стагнации. Многие западные игроки признали, что их расчеты на «снятие сливок» с быстро растущих потребительских расходов находятся под угрозой, считает Карина Артемьева

В этой ситуации процесс сворачивания бизнеса вынуждены были начать банки, серьезно переплатившие за российские активы, вышедшие на российский рынок незадолго до кризиса 2008 года и не успевшие снять высокую маржу с докризисного бума потребкредитования, а также те, кто инвестировал на короткий промежуток времени.

Сами иностранные банки объясняют свой уход множеством причин – сменой стратегии, переориентацией на новые рынки, ужесточением госрегулирования в России. Кроме того, до кризиса глобальные банки предоставляли «дочкам» сравнительно дешевое финансирование, что обеспечивало им конкурентные преимущества на российском рынке. Во время кризиса вопрос о финансировании дочерних структур для многих из них перестал быть приоритетным.

При этом, уверена представитель НРА, санкционное противостояние, которое, казалось бы, лежит на поверхности, практически не оказало на процесс ухода иностранных банков из России никакого влияния: большинство игроков приняли решение об уходе до введения санкций, а те игроки, что приняли решение после весны 2014 года, в большинстве своем руководствовались экономическими соображениями. Однако санкции, если посмотреть с другой стороны, повышают риски от деятельности в стране.

Замгендиректора компании «Интерфакс – ЦЭА» Алексей Буздалин полагает, что дело не столько в рентабельности российского бизнеса, сколько в высоком риске. «Кредитные организации оптимизировали свою деятельность не только в РФ, но и в других странах Восточной Европы, чтобы высвободить капитал, используемый для покрытия рисков, для более эффективного развития в своих юрисдикциях», – полагает Буздалин.

Москва, Александр Шуша

© 2016, РИА «Новый День»