Мировые политические элиты за 75 лет отсутствия больших войн перешли к «стратегическому паразитизму» – они готовы пойти на очень рискованные действия, которые в итоге могут привести к непреднамеренной ядерной войне. Как считают ведущие российские эксперты-международники, в таких условиях Кремль должен занять активную позицию и закрепить за собой роль «главного поставщика мировой стабильности». Об этом, как передает корреспондент РИА «Новый День», шла речь сегодня на пресс-конференции в Москве.

В частности, заместитель главы МИД России Сергей Рябков обратил внимание, что ситуация в сфере стратегической международной стабильности продолжает ухудшаться. «К сожалению, это факт, и факт неоспоримый. Риски тоже растут – есть риск возникновения ядерной войны – причем даже в ситуации отсутствия у сторон намерения развязывать ядерный конфликт. Особенно негативная динамика проявляется в последний год. Действия наших коллег на Западе становятся более эмоциональными, временами весьма агрессивными», – подчеркнул Рябков.

Заместитель директора Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ ВШЭ Дмитрий Суслов также считает, что сегодня мир стоит перед угрозой «непреднамеренной» ядерной войны. «Угроза первого ядерного удара на сегодняшних день стремится к нулю. Но угроза войны – непреднамеренной войны – высока. Первые две наиболее опасные тенденции носят невоенный характер. Это – качественная деградация элит в западных странах: ситуация с Brexit в Лондоне, хаос в администрации Трампа – а ведь именно они принимают решение о «войне и мире». Представьте, что они могут сделать с оборонной политикой. Второе – стратегический паразитизм», – сказал Суслов.

По его словам, под таким «паразитизмом» подразумевается, что у западных лидеров сформировалось ощущение, что «война невозможна, потому что ее давно не было». «Это приводит к стратегической фривольности в поведении западных стран. Они сознательно идут на очень рискованные шаги, надеясь, что большой войны не произойдет. Но этот паразитизм мы наблюдали накануне Первой мировой войны», – констатировал эксперт.

Еще одним негативным фактором, который увеличивает риск ядерной войны, как считает Суслов, является стирание грани между ядерным и неядерным вооружением – «по мере приобретения неядерным вооружением стратегических свойств». «Это очень резко повышает угрозу ядерной эскалации неядерного конфликта. Неядерная война очень быстро может перейти на ядерный уровень», – полагает он.

По оценкам экспертов, ядерная война может начаться даже не вследствие первого ядерного удара, чего опасались в период «холодной войны», а в результате ядерной эскалации неядерного конфликта или кибератак против военной и критической социально-экономической инфраструктуры – против спутников, систем предупреждения о ракетном нападении.

Декан факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ Сергей Караганов со своей стороны подчеркнул, что угроза непреднамеренной войны очень высока. При этом, по его оценке, появление кибероружия и искусственного интеллекта делает количественное ограничение вооружения бессмысленным. «За последние годы военно-стратегический ландшафт претерпел настолько серьезные изменения, что возврат к прежней системе поддержания стратегической стабильности через паритетное ограничение и сокращение ядерных вооружений кажется невозможным», – сказал он.

Более того, как отметил Караганов, учитывая развитие военного потенциала Китая делает двусторонние соглашения об ограничении и сокращении ядерного вооружения не соответствующими «меняющемуся военно-стратегическому ландшафту» и нуждается в ревизии.

По словам эксперта, в нынешней ситуации нужно говорить о «многосторонней стратегической стабильности», при которой исключено любое военное столкновение ядерных держав друг с другом – как намеренное, так и непреднамеренное, поскольку всякое такое столкновение способно перерасти в глобальную ядерную войну.

Караганов подчеркнул, в таких условиях Россия должна поставить себе новую четкую цель во внешней политике. «В российской внешней политике добились почти всего: хотели интегрироваться в Запад, потом – просто выживали, и потом – вставали с колен, в 10-е – добились новой глобальной роли. И все время у нас были такие цели. Сейчас такой цели нет. Мы побеждаем во внешней политике, но, если не выдвинем долгосрочных идей – мы обречены на скольжение вниз», – подчеркнул он.

С его точки зрения, одной из главной целей российской политики должно стать обеспечение мировой безопасности. «Мы от этого шарахаемся, на уровне психоанализа я могу понять, но, тем не менее, это и политическая, и пиар необходимость. Мы является главным поставщиком мировой стабильности. Теперь любая война угрожает безопасности», – констатировал эксперт.

В этой связи Караганов также обратил внимание, что ситуацию нужно менять в корне и не надеяться, что появление адекватной фигуры на западной политической арене поможет изменить международную обстановку. «Человек может влиять все меньше. Ситуация выходит из-под контроля. Влияют один или два человека. Здесь влияние сложившейся системы», – отметил он.

Председатель комитета Госдумы по международным делам Леонид Слуцкий согласился, что на микроуровне роль личности действительно важна, но процессы формируются уже не «ролью личности в истории». «Тенденции более серьезные. К примеру, при всей ястребиности и антироссийской яркости Джона Болтона (экс-советник президента США по национальной безопасности) возводить это в высокую степень я бы не стал. Болтоновской риторики станет меньше, но в целом это никак качественно на ситуацию не повлияет», – считает он.

Москва, Мария Вяткина

© 2019, РИА «Новый День»