Белорусский кабаре-бэнд «Серебряная свадьба» – граждане мира, активно колесят со своим макси-синглом «Как стрижи». Занимательна программа эта тем, что этот самый макси сингл ребята представляют вместе с песнями, уже звучавшими, но еще не записанными.

О новом сингле, гастролях, хорошем концерте, любимой музыке и о многом другом с корреспондентом NDNews поговорила неутомимая солистка «Свадьбы» Светлана Бень, она же «Бенька».

«Новый День – НР»: Начнем с главного. Раньше, если я ничего не упустила, «Серебряная свадьба» в лучших традициях кабаре выпускала программы, которые потом выливались в альбомы. Расскажите немного о новом макси-сингле, «Как стрижи». Что изменилось?

Светлана Бень: Ну, во-первых, думаю, вообще ничего не изменилось, потому что мы приехали сейчас с концертом, в котором основной камертон задают три песни из макси-сингла и еще несколько песен, написанных вместе с синглом, которые находятся с ним в одной эмоциональной, смысловой связке, но еще не записаны. И эти песни составляют большую и важную часть программы. В остальном программа состоит из песен старых, часто или редко исполняемых, но связанных с новой темой. Поэтому полноценной большой программой мы не можем это назвать, особенным спектаклем. Пока это просто презентация макси-сингла, который обрамлен песнями, поддерживающими этот художественный стиль.

Мы теперь делим наш концерт на две части. Сингл несколько печален, я бы так сказала, и интровертен. Но очень важно, чтобы у человека осталось преимущественно светлое, радостное ощущение в итоге, поэтому мы всегда делаем второе отделение, где стараемся сыграть все самое сумасшедшее, все самое веселое, для того чтобы было в душе светло.

«Новый День – НР»: Ваш кабаре-бэнд крайне плодотворен, вы и творите активно ,и делитесь своим творчеством активно, в России бываете часто, вас здесь очень полюбили… Есть ли еще какие задумки, с кем еще поделиться? Дальнее зарубежье, может, Австралия, например?

Светлана Бень: Мы, конечно, очень мечтаем, очень интересно, интересно как путешественникам, мы ведь очень путешествующие люди. Недавно мы гуляли по горам рядом с Красноярском и дали себе такой отчет: «Слушайте, а не кажется ли вам, что мы занимаемся музыкой, чтобы просто путешествовать».

Где-то подсознательно у нас есть такой стимул, очень приятно бывать в новых местах, неожиданных, фантастических. И даже не просто в городах, где-то немного похожих друг на друга, где меняется только состав друзей на наших концертах, а именно – в совершенно кардинально разных местах: в горах Альпийских или в замках Баварии, потом переместиться в горы под Красноярском, поехать в тундру под Новым Уренгоем, потом переместиться в совершенно фантастические уральские леса. Такая быстрая перемена мест, мне кажется, очень обогащает внутренне каждого человека, мозги работают по-другому. Зацикливаться на чем-то одном нельзя, ни на месте, ни на мысли, ни на состоянии – все надо менять, чувствовать. Наверное, важно только сохранять преданность людям, друзьям и любимым, а остальное – все нужно менять.

Во всяких Австралиях мы никогда не были, не были в Америке, ни в каких-то экзотических странах, ни в Исландии, ни в Гренландии, ни на Северном Полюсе. Нигде мы, в общем, не бывали… (смеется) Но всюду очень хотим.

«Новый День – НР»: Музыка – она ведь универсальный коммуникатор, а ваши выступления еще и театрализованные, яркие, вроде бы и иностранцу понятны без слов. А вообще насколько языковой барьер мешает работе с залом?

Светлана Бень: Для нас все же предпочтительней публика, которая с нами находится в одном языковом пространстве, которая нас понимает. Для меня, как для поэта, текст первичен, или, во всяком случае, не вторичен, он равноценен музыке, для меня, может, более значим (смеется).

Большая ответственность для меня – это именно текст, поэтому очень важно, чтобы его понимали, понимали хорошо, во всех нюансах, со всем юмором, со всеми тонкостями. В этом смысле для меня зарубежные выступления не настолько любопытны, не настолько важны. Я стараюсь в таких случаях все равно делиться эмоциями, очень неистово, но я все равно переживаю за то, что многое люди не воспримут. Полутона остаются не считанными. Это, конечно, не страшно, это тоже хорошо, мы по-другому просто строим репертуар концерта, отдаем предпочтение другим песням, менее текстовым, более визуальным, где есть какая-то подсказка.

Мы стараемся чуть-чуть говорить о каждой песне перед исполнением. Я себе кратно записываю на бумажке (смеется) немецкий, польский или французский текст – такой синопсис «дыг-дыг, дыг-дыг, эта песня о любви и предательстве и все там закончилось очень хорошо». Наша клавишница Натали Мартез великолепно владеет немецким, и во время нынешней поездки в Германию было очень хорошо, мы даже какую-то коммуникацию наладили, могли шутить, более подробно рассказывать о песне, комментировать поведение публики, с кем-то беседу затеять.

«Новый День – НР»: А каким должен быть зал, чтобы концерт прошел в удовольствие с точки зрения артиста? Какие факторы на это влияют?

Светлана Бень: Только одно, на самом деле, – хорошее взаимодействие с публикой, для меня это самое важное, все остальное не имеет значения. Еще очень важен, наверное, звук. Мы всегда играем приблизительно одинаково. Перед концертом у меня всегда поднимается настроение, хочется побыстрей побежать на сцену, все петь, очень интересно делиться новыми песнями, и старыми.

Ребята все – высокопрофессиональные музыканты, они играют всегда хорошо, за исключением патовых ситуаций, скажем, когда что-то сломалось. Мы всегда все делаем очень хорошо (смеется).

А остальное уже все в руках публики. Если мы выходим и видим людей настороженных, не очень доброжелательных, не очень любопытных, не очень открытых, или наоборот агрессивных, не могущих воспринимать, или просто не наших. Так же бывает, что мы приезжаем куда-то, публика видит кабаре и приходит для того, чтобы поесть за столиками и как-то отдохнуть, а мы предлагаем им более сложные темы и они выражают некоторое недовольство. Вот это сильно травмирует, мне очень трудно переламывать такую ситуацию. В таких случаях я как-то просто абстрагируюсь и… пою для высших сфер, общаюсь с Богом в большей степени, чем с присутствующими в зале людьми. Но все равно, всегда знаю, что в зале кто-то есть, для кого это очень важно, я себе этого человека представляю и одному этому человеку все пою. Но так бывает не часто, в основном ходят те, кто знает, на что идет.

Наша история очень интровертна, «Серебряная Свадьба» – это очень интровертный коллектив. Мы поем не потому, что мы решили завоевать мир, или добиться успеха и славы, финансового благополучия… Мы играли, сначала потому что это было нам очень любопытно, сыграли для маленького круга друзей, а эти друзья позвали еще друзей. И не мы сказали: «А давайте мы у вас сыграем», а они сказали: «Ну давайте же вы у нас сыграете, мы знаем ваши песни, мы хотим их услышать лично». Мы пришли и сыграли, они собирают еще друзей, рассказывают в Интернете, приходит еще больше людей, и они опять же говорят – сыграйте нам, ну давайте, а что у вас нового, а эту… класс, давайте. Мы соглашаемся.

У меня никогда такого нет, что надо спеть, «я чувствую», мне надо нести какою-то миссию в мир, посмотрите как я это все сделаю… У меня такой позиции нет, и у ребят нет. Мы едем с концертами – потому что нас зовут, потому что люди хотят это услышать, вот мы и приезжаем.

Это, знаете, такая позиция интроверта:

– Ну спой!

– А? Ну я не знаю, ну вы правда хотите?

– Да-да! Давай! Спой!

– Ну не знаю, мне кажется, вам уже надоело.

– Да спой, что ты ломаешься!

– Ну ладно, слушайте…

Наша позиция скорее такая. Это к чему я все это рассказывала?... Так вот, люди, если нас позвали, то хотят услышать именно нас, хотят услышать новое и старое, все, что мы делаем. Поэтому я как-то совсем привыкла, и мне совсем не хочется завоевания какие-то производить, завоевывать доверие и внимание, удивлять чем-то, поражать. Когда мне такое говорят, мне сразу хочется запереться где-нибудь в туалете, очень не люблю. «Ну, чем вы будете удивлять?» – Да пошли вы в баню! Вы что с ума сошли!.. Общение должно быть дружеским, доверительным. Как ты приходишь в гости к другу, и он рад тебя видеть, и спрашивает, что нового, и ты рассказываешь. Это не то, что ты вламываешься к незнакомому человеку и выдаешь: «Сейчас буду удивлять, я вам такое расскажу…» Фе... Нет. Только дружить.

«Новый День – НР»: Вы постоянно на гастролях, что вы чувствуете, оказавшись дома?

Светлана Бень: Во-первых, есть определенное эмоциональное выгорание, это естественно. Невозможно быть на высоком градусе постоянно, нужны места, где ты можешь спрятаться, побыть совсем один в совершенно естественной среде. Мы, даже когда путешествуем, не только, когда находимся на одной концертной площадке, но и в быту, в переезде, в гостинице находимся все вместе всегда. Как правило, мы живем в хостелах, или каких-то квартирах, или в гостях у друзей, или едем в поезде. В самом лучшем случае у нас есть гостиница с отдельными номерами, но это бывает не так-то часто, когда ты действительно можешь просто походить по комнате в трусах. Надо соблюдать определенную корректность, кого-то не обидеть, кого-то не потревожить, громко не кричать (смеется), уныло не молчать, улыбаться. Поэтому возвращение домой – это всегда такая радость, это очень хорошее отсиживание в норе, когда человек может прийти в психологическое равновесие, обрести полную гармонию.

Во-вторых, нас дома всегда очень ждут, у многих из нас есть дети, которые без нас очень скучают, и мы без них очень тревожимся и чувствуем себя дискомфортно. И когда они нас встречают – очень радостно. Родные, друзья, дом – это все очень хорошо, возвращение всегда приятный момент. Концертный драйв очень хорошо чередовать с умиротворением и спокойствием.

Хотя дома у нас все равно не получается отдохнуть достаточно долго, вскоре опять надо куда-то ехать, каждый день встречаемся на репетициях, продолжаются встречи с какими-то художниками, звукорежиссерами, портными, которые нам что-то опять шьют новое. Работа продолжается. Мы уже очень много лет не уходили в отпуск, иногда он бывает неделю или две, когда мы просто можем отдохнуть, но вот я даже такого не припомню за последние лет восемь.

«Новый День – НР»: У вас две дочери. Когда они подрастут, с собой их брать будете?

Светлана Бень: Вот самое ужасное, когда они подрастают – их невозможно с собой брать, потому что начинается эта ужасная школа. Моей старшей дочери 12 лет, я бы с удовольствием всюду ее брала, и, думаю, что это была бы лучше школа для нее, чем нахождение в классных комнатах и прохождение каких-то непонятных непостижимых знаний, которые наверняка ей совершенно ни к чему. Но ей надо учиться, она посещает школу.

Когда она была совсем маленькая, я ее всегда брала с собой, мы ездили вместе, года два. А потом она стала взрослеть и ей, например, уже стало гораздо тяжелее находиться в поезде. Нет пространства, негде играть, нужно вовремя питаться, вовремя спать ложиться, все это невозможно в дороге организовать, во всяком случае, крайне сложно. Ну ничего, может они станут вообще большие, и тогда мы будем вместе ездить, а может они уже поедут сами куда-то и меня будут с собой возить.

«Новый День – НР»: Наряду со «Свадьбой» вы занимаетесь и театром. Вы какое-то время с театром ездили на гастроли, потом от театра отходили, а сейчас?

Светлана Бень: Все на самом деле извилисто с театром получается. Я по образованию режиссер театра кукол. Когда я училась в академии, мы очень много путешествовали с нашим студенческим театром. Сделали с нашим мастером кукольный спектакль для взрослых, очень европейского типа. И мы с ним много объездили европейских фестивалей, что для нас стало невероятной школой и закалкой, очень большой. Потом, когда обучение закончилось, я работала в Государственном театре кукол режиссером, и как раз в это время «Свадьба» начала стремительно развиваться, очень много поездок и стало совершенно невозможно совмещать. Я почувствовала, что очень подвожу театр, что отношусь как-то недостаточно неистово, не достаточно погруженно в то, что делаю. Мне стало очень стыдно, я ушла из театра, чтобы мне не подводить коллектив.

Потом, когда у меня был декретный отпуск, и мы не играли концерты, в качестве альтернативы я поставила маленький спектакль, цель которого была совершенно простой – порадовать небольшой круг близких людей. Но в итоге так получилось, что этот спектакль приобрел некоторую популярность, стали звать туда и сюда, опять и опять, так же как происходило распространение «Свадьбы».

Спектакль не делался специально, он делался от души, а потом оказался востребованным. Не то чтобы космически, но так локально и очень приятно, с приятной периодичностью. Начали звать на фестивали, то в клубе выступить, то на дне рождения, то в гостях, то в этом городе, то в том. И мы стали с ним ездить. И в итоге назрел вопрос – как это назвать? И мы назвались Театр «Картонка». Это театр, который есть и которого нет. В этом театре я, кто-то из друзей, которые в это время участвуют в спектакле, кто-то из художников, которые помогают это делать.

В нашем арсенале сейчас есть несколько спектаклей. Все они очень спонтанные, вдохновенные, маленькие, камерные… Такой домашний картонный театр под названием «Картонка». Он для меня является одновременно хобби: я отвлекаюсь от «Свадьбы», получаю новые эмоции, отдыхаю, даю отдохнуть ребятам от себя, реализую какие-то свои такие желания. Но в тоже время это и моя непосредственная профессиональная деятельность. Но она не обязательная, в ней есть прекрасная необязательность. Я не должна сделать план, я не должна заработать денег, я не должна поразить всех каким-то гениальным решением. Я делаю это потому, что очень хочется, и мне очень радостно.

Мне кажется, что когда человек делает что-то исключительно из этой позиции, то какому-то количеству людей тоже от этого очень хорошо. Больше мне ничего не надо вообще, мне совершенно не интересно, насколько это высокохудожественно, совершенно не интересно, насколько это новаторски или смело, или насколько это коммерчески успешно, – все это совершенно не существенно. Тут главное – радость, и она получается. У меня есть такая чудесная отдушина.

«Новый День – НР»: Вы не думали сделать из «Картонки» нечто большее, например, свой зал или еще что-то в этом ключе?

Светлана Бень: Ой, это невозможно, да я и не хочу этого. Это придаст все какую-то обязательность, плановость какую-то, ответственность. Очень не люблю это слово... (смеется) Не хочу никакой ответственности. Она какая-то из разряда юридического, гражданского кодекса что ли.

«Новый День – НР»: «Серебряная Свадьба» – это что для вас? Эстетика кабаре создает впечатление легкости, хобби, уж никак не работы…

Светлана Бень: Не знаю... это способ нашего существования, это возможность жить и чувствовать себя живым. Если бы не было музыки, если бы не было «Свадьбы», было бы очень плохо практически всем в группе.

Я, например, не музыкант по образованию и никогда не намеревалась заниматься музыкой, так получилось нечаянно. Наш контрабасист тоже такой человек, наша скрипачка Маша, она великий музыкант, высокопрофессиональный, но для нее участие в «Свадьбе» – раскрытие ее артистических возможностей. Тоже с нашим тромбонистом, у него консерваторское образование, но он бы не смог раскрыться как актер. А он раскрылся, как замечательный актер никулинского обаяния. Ну и так далее. Для нас это просто важный способ выразить себя, жить, чувствовать себя комфортно в мире, вот.

«Новый День – НР»: Если бы у вас была возможность, что бы вы изменили в своей жизни?

Светлана Бень: Ничего. Потому что, мне кажется, мы не можем предполагать последствия, что из чего растет. Я очень хотела в детстве пойти в музыкальную школу, очень сильно просила родителей меня туда отдать. А старшая сестра посещала, и не удачно, ей не нравилось, она с трудом домучила положенные годы и поставила аккордеон на шкаф. Мне всегда указывали на него: «Нам второго аккордеона на шкафу не надо, никакой музыкальной школы, иди учи уроки…» И мне безумно жалко, что у меня нет музыкального образования, мне очень этого не хватает сейчас, очень-очень сильно.

С другой стороны, я думаю, если бы было у меня музыкальное образование, может быть, у меня было бы другое восприятие музыки, и такого непосредственного, радостного, на уровне влюбленности не было бы, было бы на уровне рутинного восприятия. Может быть, во мне убили бы там увлечение музыкой и какие-то композиторские задатки. Так что все, как сложилось – так и хорошо.

«Новый День – НР»: Что бы вы сказали себе 16-ти летней?

Светлана Бень: Ничего. Совершенно непонятно, что в жизни на что влияет. Может быть, было совершенно необходимо в какой-то день кошмарно напиться и морально упасть, для того чтобы на следующий день написать что-то. В какой-то день нужно было оскорбить, кого-то, в какой-то день совершенно необходимо было совершить предательство, для того чтобы потом было стыдно, плохо и душа работала-работала и сделала что-то лучше. Совершенно непонятно, о чем можно было бы себя предостеречь, дало бы это хорошие плоды потом. Мне кажется, жизнь должна происходить в своем многообразии и самое главное – непрестанная духовная работа. Непостижим для нас промысел Божий.

«Новый День – НР»: А что вы сами слушаете, из музыки?

Светлана Бень: Я очень люблю музыку совершенно разную. Люблю красивую музыку (смеется). Всякую – симфоническую, классическую музыку, практически всю. Она меня очень радует, гармонизирует.

Очень люблю народную музыку разных стран, религиозные песнопения всяческих народов и конфессий. Очень люблю музыку парадоксальную, смешную и нелепую. Паскаль Комелад – мой любимый французский композитор, он играет на всяких расстроенных пианинах, на маленьких кселофонах, на наивных расстроенных, ломаных гитарках. Джима Авиньена, очень люблю синти-поп, … очень люблю музыку веселую и активную. Beastie Boys, есть такой старый коллектив, из любимых мной. Люблю слушать Мерит Бэйкер, это такая немецкая кабаре исполнительница, это очень театрализованная, странная музыка, она очень ломаная, диковатая и абсурдная. Очень люблю группу «АукцЫон».

В тоже время тяготею очень к красивой музыке, например, Woodkid. Мне нравится слушать его и героически ехать в ночи на машине. Какая-то такая пафосная музыка тоже меня радует, главное, чтобы в ней была какая-то мелодия.

Я даже совсем недавно переслушала то, что мне нравилось еще в детстве, и поняла, что тоже это все равно была самая прекрасная музыка. Я переслушала The Beatles, и поняла, что они невероятно круты. Просто невероятно. Они такие экспериментаторы, они столько играли всего замечательного. Я переслушала Сержанта Пепера (The Beatles – Sgt. Pepper's Lonely Hearts Club Band, прим. ред), Элеонор Ригби (The Beatles – Eleonor Rigby), я просто плакала от того, что это все заоблачные высоты музыкального и человеческого мышления. Или, например, я переслушала «Гражданскую Оборону» и поняла, что для меня это самая прекрасная музыка на свете, слушаю сейчас запоем.

Или Янку Дягилеву слушала совсем недавно, слушала всю ночь и тоже была поражена, потому что относилась к этому, как чему-то более простому, вроде гаражной музыки, очень доступной, которую играли все птушники. Но нифига, это же очень сложная музыка, очень тонко сделанная, невероятный эксперимент со звуком. Это просто музыка, которую человек, не будучи гением, – не сделает, а Янка – это вообще наш Курт Кобейн, у нее невероятно сложная, гармонически сложная, совсем не простая текстово и мелодически.

Я слушаю совершенно разную музыку, мне нравится все практически, кроме откровенно коммерческой музыки. Все, что сделано искренне – мне любопытно.

Москва, Инна Санина

© 2014, «Новый Регион – Москва»

Публикации, размещенные на сайте newdaynews.ru до 5 марта 2015 года, являются частью архива и были выпущены другим СМИ. Редакция и учредитель РИА «Новый День» не несут ответственности за публикации других СМИ в соответствии с Законом РФ от 27.12.1991 № 2124-1 «О Средствах массовой информации».