Динамику эволюции крупных систем, в том числе мировой системы, определяет диалектика противоречий возможного и действительного.

С одной стороны, глобализация в ее нынешнем неолиберальном обличье имеет «усеченный» характер: ее плодами пользуются, в основном, три центра мирового хозяйства – США, Западная Европа, Япония, называемые иногда «триадой».

С другой стороны, «триада» все болезненнее ощущает свою энергетическую уязвимость. Растущая энергетическая зависимость от стран – поставщиков углеводородного сырья побуждает американские военно-промышленные круги «прессинговать» Россию то путем искусственного обострения вопроса о правах человека, то посредством гонки вооружений.

Как сообщает корреспондент «Нового Региона», об этом пишет политический обозреватель Фонда стратегической культуры Андрей Володин.

Западные политологи все чаще пишут о том, что стремление к достижению безусловного ядерного превосходства имеет в Америке характер надпартийного консенсуса. Еще в 1999 году на высшем государственном уровне была сформулирована концепция «активной противоракетной обороны», призванная заменить рейгановскую концепцию «звездных войн».

Эти идеи неизменно будоражат американские военно-политические круги. С 1983-го по 2001 год в США на «противоракетные» цели было израсходовано 130 млрд. долларов. С 2002 г. на создание системы ПРО расходовалось примерно по 11 млрд. долларов ежегодно.

Идея ядерного превосходства США в основе своей проста; она подразумевает эффективную защиту от «ответного русского удара» на первый удар за счет развития как наступательных систем, так и «пластичной противоракетной обороны».

Модернизация, то есть качественное совершенствование данных систем, активно проводилась на протяжении всех лет американо-российского «партнерства во имя мира».

После одностороннего выхода США из Договора по ПРО в декабре 2001 года Вашингтон сделал ставку на создание глобального противоракетного «щита» с целью предотвратить «удар возмездия» со стороны России.

Считалось, что поражение шахтных пусковых установок и установок подводного базирования лишит нашу страну убедительного ответа на первый удар. Так в американское военно-политическое мышление вернулась идея возможности ядерной войны.

Недаром Роберт Боуман, отвечающий за программу ПРО в ВВС США, охарактеризовал недавно «противоракетные» инициативы американского правительства как «недостающее звено стратегии первого удара».

«Проекция американской военной мощи по всему миру» (если воспользоваться стилистикой американских официальных документов) даже в самих США не вызывает повсеместного энтузиазма.

26 марта 2004 года около 50 американских генералов и адмиралов подписали открытое письмо президенту США, в котором выразили сомнение в наличии желания у руководителей других ядерных государств нанести превентивный удар по Америке.

В письме, которое подписал, среди прочих, и бывший председатель Объединенного комитета начальников штабов ВС США адмирал Уильям Кроу, президенту Дж. Бушу предлагалось, в частности, отложить развертывание «дорогостоящей и не апробированной системы ПРО наземного базирования».

Авторы послания также говорили об использовании высвобождающиеся средства на совершенствование инфраструктуры хранения ядерного оружия и ядерных материалов, а также на защиту портов и границ страны от проникновения террористов, способных завезти оружие массового уничтожения на территорию Соединенных Штатов.

Еще одним важным предупреждением стала опубликованная в журнале Foreign Affairs статья Кира Либера и Дарила Пресса, в которой прямо говорилось о «превентивном обезоруживающем ударе против России и Китая» как о главной цели модернизации стратегических ядерных сил США, «ремнями безопасности» которой выступает система ПРО.

Наконец, летом 2004 года председатель Объединенного комитета начальников штабов ВС США генерал Ричард Майерс подписал распоряжение о введении в действие документа Conplan 8022, по которому специально отобранные стратегические бомбардировщики, межконтинентальные ракеты наземного и подводного базирования, а также средства «информационной войны» были сориентированы на неназванные «высокоценные» объекты в странах «противника».

Данный документ носит строго конфиденциальный характер. Последним штрихом, придающим этим планам завершенный характер, стало решение разместить на территории Польши и Чехии компоненты системы ПРО. В «схему» развертывания американской ПРО включена и Япония.

Таким образом, мы являемся свидетелями возврата к известной концепции Вудро Вильсона – возведению вокруг России «санитарного кордона», только теперь с помощью новейшей ракетно-ядерной техники.

Некоторые новые нюансы старой концепции придает продвижение НАТО на Ближний и Средний Восток, в частности, в Афганистан. Эту страну в Пентагоне рассматривают как «платформу», с которой можно непосредственно угрожать России, Китаю, Ирану и другим «непокорным» государствам.

На данном направлении военно-стратегические планы Вашингтона сопряжены с планами энергетических компаний – близкой Белому дому Halliburton, а также Enron, добивающихся эксклюзивных прав на транспортировку туркменского природного газа в Индию (через Афганистан и Пакистан) на принадлежащий Enron крупный газоперерабатывающий завод в Дабхоле, близ Бомбея.

«Новая» стратегия США, отмечают аналитики, разительно напоминает идею «абсолютной энергетической независимости» Америки, настойчиво воплощаемую в жизнь с 20-х годов ХХ века.

Разница лишь в том, что сегодня «однополярная» логика и надежда на восстановление способности к ненаказуемому «первому удару» толкают США на «последний и решительный бой» за мировую гегемонию. Однако «коридор возможностей» этой стратегии довольно узок. Вот лишь наиболее значимые ее ограничители.

Во-первых, «имперское перенапряжение, как определил это состояние Пол Кеннеди, приближает Америку к состоянию критической нехватки сил и ресурсов. (Судьба Советского Союза здесь может служить предупреждением).

«Америка при Буше-младшем, – пишет американский автор Уильям Энгдаль, – это опустошенная, раздираемая долгами экономика, стремящаяся использовать последнюю наличную карту, ее огромную военную мощь, чтобы удержать универсальную роль доллара и свой статус единственной мировой сверхдержавы».

Во-вторых, безоглядный «унилатерализм» США определенно ускоряет перегруппировку геополитических сил в мире преимущественно на антиамериканской основе. Основной движущей силой этого почти не видимого, но весьма динамичного процесса становится Китай, заинтересованный в партнерах и альянсах, которые стабильно обеспечили бы его энергетическую безопасность.

Отвергая однополярный мир, пытается диверсифицировать свою энергетическую политику Россия.

Трудно представить, что и Индия, для которой ее национальный суверенитет был, есть и будет абсолютным императивом, согласится на воссоздание монополярного мира (даже проамерикански настроенные индийские политики рассуждают об отношениях Индии и Америки исключительно в категориях партнерства, но никак не союзничества).

В Латинской Америке фиаско неолиберального проекта глобализации также вызывает консолидацию социально-политических сил на платформе «восстановления» суверенитета и последовательного отстаивания национальных интересов. Есть вопросы к американской «повестке дня» и в странах «старой Европы».

В-третьих, эффективность перегруппировки геополитических сил в мире в направлении устойчивой многополярности напрямую зависит от модернизации потенциала сдерживания России.

Военные эксперты отмечают: Россия сохраняет на вооружении межконтинентальные баллистические ракеты СС-18 с разделяющимися головными частями индивидуального наведения (срок службы продлен до 2016 года).

Кроме того, вновь развернуты подвижные ракетные системы на железнодорожной платформе СС-24 М1, форсируется введение в эксплуатацию комплексов «Тополь-М», имеющих повышенную проникающую способность.

В апреле 2006 года проведены испытания «изделия», известного на Западе как K65M-R и способного неоднократно менять траекторию подлета к цели, чуть раньше прошла успешное испытание ракета «Булава», военно-морской аналог «Тополя-М», которую предполагается ввести в эксплуатацию в 2008 году.

Интересно, что западные военные эксперты глухо молчат о судьбе проекта «Буран», апробация которого в конце 80-х годов прошлого века вынудила американских стратегов призадуматься об эффективности системы ПРО и средств ее инфраструктурной поддержки.

Вместе с тем, отмечают военные аналитики, Россия обязана «захлопнуть окно уязвимости», широко распахнутое в 90-е годы, не позднее, чем в течение ближайших 4-6 лет. В противном случае сценарий «вассализации» нашей страны может приобрести конкретные и зловещие очертания.

Навязать американскую гегемонию подавляющей части человечества нереально. Расставание с концепцией «ограниченного суверенитета» поможет России избавиться, наконец, от сырьевой зависимости.

Эту проблему образуют два простых и взаимодополняющих вопроса: какова взаимосвязь между «сомнениями» Запада в суверенитете России и консервацией сырьевого характера отечественной экономики? Насколько деиндустриализация хозяйства при гипертрофии сфер торговли и денежного обращения совместима с моделью высокотехнологичной экономики?

Эти и другие «неудобные» вопросы напрямую и все более жестко адресуются сегодня обществом российской политической элите.

Недавняя речь президента России в Мюнхене как будто свидетельствует о преодолении российской властью «кризиса воли». Удастся ли ей в жесточайшем цейтноте преодолеть «кризис парадигмы», – вот в чем вопрос.

Вашингтон – Москва, Всеволод Ягужинский

© 2007, NR2.Ru, «Новый Регион», 2.0

Публикации, размещенные на сайте newdaynews.ru до 5 марта 2015 года, являются частью архива и были выпущены другим СМИ. Редакция и учредитель РИА «Новый День» не несут ответственности за публикации других СМИ в соответствии с Законом РФ от 27.12.1991 № 2124-1 «О Средствах массовой информации».