Не успели мы «обозреть» открытые письма Парфенова, Коха, «мистера Паркера», Шендеровича, Киселева, Добродеева и Березовского, как вот он – новый постмодернистский скандал, захват НТВ. Добродеев ушел от Путина. Еще – накануне писатель Эдуард Лимонов оказался за решеткой. «Постмодернисты» из ФСБ «шьют» Эдичке «подготовку восстания в Казахстане», «покупку крупных партий оружия, боеприпасов и взрывчатки». Коллеги с екатеринбургской «Студии-41» – в Москве. Протестуют. Путин – в Чечне. Киселев – в Испании, наверно тоже готовит «восстание». На Урале постмодернизм цветет ядовитыми красками – местная «Страна.Ru» разругалась с полпредом. Нарушено главное условие сотрудничества – лояльность Петру Латышеву. «Лояльные» журналисты опубликовали в «Независимой газете» статью, тайный смысл которой сводится к следующему: «Латышев – нехороший человек!». Редиска, гондон… Слово – популярное. «Инфант терибл» Эдуард Худяков судится с уральским «Регион-Информом». Не хочет быть «изделием номер один». Сам Петр Латышев занялся литературным творчеством. На статью «Уральской жизни» откликнулся своей статьей. Сам написал – сам издал. «Самиздат». В Regions.Ru. Серьезно. Как пишет это сетевое издание, «полномочный представитель президента РФ в УрФО Петр Латышев выступил со статьей «Власть и общество – путь к диалогу»». Для того, чтобы где-нибудь выступить, надо сначала куда-нибудь вступить. Например, «отечественнику» Чернецкому в «Единство Урала». Нашли мы хорошую статью в «Новой газете». Заголовок – выше. Обозреваем.

Российская монархия абсолютна во всём. Даже смена художественных стилей происходит у нас только одновременно со сменой царя. Так, за елизаветинским барокко пришел екатерининский классицизм, а за торжеством авангарда периода ленинского большевизма последовал сталинский «ампир во время чумы». Потому у нас новая эстетика, новый стиль иногда весьма заметно запаздывает, а иногда бежит, задрав штаны, впереди европейской моды.

Ровно год назад путем мичуринского скрещивания выборов с престолонаследием новым президентом России стал В. В. Путин.

Пришла эпоха торжества отечественного постмодернизма.

Зеркало русского постмодернизма

Всегда решительный во мнениях, литератор и национал-большевик Лимонов на днях с неожиданной для него растерянностью посетовал на газетных страницах, что действия и решения Путина ему не всегда понятны.

Отметим: и не могут быть понятны. Потому как они люди разных стилистических эпох. Лимонов – одна из последних, а потому фарсовых фигур великой эпохи модерна, когда непременным атрибутом карьеры и славы была уж если не почва и судьба, то хотя бы шумная, яркая, желательно скандальная биография.

Не все точно знали, что там кумир сотворил, но все знали, кем и когда был обижен, гоним, сослан, сколько у него жен, любовников и любовниц. Мало кто знал, на чем именно играет Ростропович, но все знали, что он прилетел из Парижа, чтоб защитить свободу и Ельцина. Про которого, кстати, тоже знали главное: что его обижали и даже исключали и при этом он упал с моста.

Помните прозвучавший сразу после воцарения ВВП встревоженный западный вопрос: ху из мистер Путин? И наш растерянный ответ: ху его знает... Между прочим, и сейчас биография Путина малоизвестна, а главное – мало что объясняет.

Питерский университет, КГБ, Германия, Россия, Собчак, Бородин, дзюдо, дочки в немецкой школе, «мочить в сортире», премьера в Мариинке, горные лыжи в Австрии, встречи с Солженицыным и Фиделем... Не надо даже пробовать сложить все это в единое целое, потому как если что для постмодернизма и принципиально, так именно эклектика и фрагментарность.

Кстати, читателю мало известны и абсолютно не нужны и биографии наших писателей-постмодернистов. Много ли мы знаем о детских годах, семейных дрязгах или политических воззрениях Сорокина, Пелевина или Пригова?

Авторская анонимность, отказ от собственного я, растворение в контексте – одна из родовых черт постмодернизма. Даже когда напечатали вроде бы сенсационные воспоминания немецкой подруги жены Путина, даже когда ушлые журналисты нашли его школьный дневник, они не смогли сделать абсолютно никакого вывода, кроме того, что Путин – «один из нас». То бишь никакой.

Бесполезно пытаться напрямую узнать, что думает президент по поводу, например, ареста Гусинского (здесь) или Бородина (там). Даже по поводу вотума недоверия его же правительству. Президент вышел, уехал, улетел, он на таежной заимке, на татами, в подлодке. Помните, как президент, будучи в Испании, сообщил, что не смог дозвониться до нашего генпрокурора? В этом сообщении чисто постмодернистская смесь бытовой простоты и отстраненного абсурда.

Вершина постмодернистской анонимности: пресс-секретарь Путина, которого за год никто так и не увидел и не услышал.

Но иногда ответ неизбежен, как в прямом эфире с Ларри Кингом. И тогда от путинской иронии веет таким нездешним холодком, интонация, взгляд, слова настолько амбивалентны по отношению к традиционным категориям морали и нравственности, что все корифеи постмодернизма отдыхают:

– Что случилось с подводной лодкой? Она утонула.

Путин – постмодернистский лидер постмодернистской эпохи, и это многое объясняет.

Постмодернисты, Сталин дал приказ

Скрещивание великодержавной двуглавой птицы с демократическим триколором и советским гимном многих поставило в тупик. Пропрезидентские комментаторы пытались объяснить это попыткой единения нации, необходимостью создания государственной идеологии, особенностями депутатов Госдумы, да бог знает чем еще.

Однако читать надо было вовсе не политологов, а например, хрестоматийное для русского постмодернизма блистательное стихотворение покойной Нины Искренко «Гимн полистилистике»:

Полистилистика – это когда одна часть платья из голландского полотна соединяется с двумя частями из пластилина, а остальные части вообще отсутствуют...

Так и у нас: одна часть государственного платья стала из трехцветного полотна, другая – из золотого орла, третья – из музыки советского гимна... А слова еще некоторое время отсутствовали.

А новый текст гимна – это уже отдельная и поразительная по своей стилистической чистоте постмодернистская акция президента.

Классик московского концептуализма Дмитрий Александрович Пригов, которого задолго до Владимира Владимировича Путина с той же непременностью надлежало величать только по имени-отчеству, пару лет назад на выступлениях в Пушкинские юбилейные дни замечательно смешно исполнял первую строфу «Онегина» – в стиле буддистских, православных, мусульманских, индуистских и прочих религиозных песнопений.

В акции Пригова текст был один, пушкинский, хрестоматийный, а музыка – идеологически разная. В нынешней акции Путина музыка у гимна одна – александровская, зато тексты идеологически разные. Когда на одно и то же место сначала помещается партия Сталина, потом – бессмертие идей брежневского коммунизма и теперь, наконец, сам Господь Бог – это абсолютно постмодернистская акция, особенный блеск и чистоту которой придает, конечно же, то, что все три разных текста подписаны одним именем.

Кстати, готовность все завершать, использовать все самое разнородное, что было уже сотворено, для последней и бесконечной игры – это отмечаемая всеми исследователями характерная черта постмодернизма.

Отметим еще, что Д. А. Пригов пел свои мантры сам, а В. В. Путин предложил подпевать всем нам. Что ж, провокативность – тоже неотъемлемая часть постмодернистской игры.

Согласитесь, переприговить Пригова – это сильный ход.

...Вспоминаю, как на заре перестройки мы с теми же Приговым, Искренко, Иртеньевым, еще все живые и отчасти даже молодые, плыли по «Волге» на корабле «Валерий Брюсов», который сейчас в виде казино стоит на приколе перед церетелиевским Петром, и со смаком горланили ночи напролет «Артиллеристы, Сталин дал приказ!» и другие песни из тех, где музыка Союза композиторов, а слова Союза писателей. И уж никак не предполагали – клянусь! – что наши веселые постмодернистские игры так вот возьмут и воплотятся в реальность...

«Медведь» как симулякр

«Симулякр» – любимейшее словцо теоретиков постмодернизма. Вы замечали, как телевидение воспроизводит событие, которое только для того и делается, чтоб телевидение могло его воспроизвести? Вот такое поддельное событие, которое якобы отражает, а на самом деле подменяет, симулирует отсутствующую реальность, и называется симулякром. Классический отечественный политический симулякр – это, конечно, ЛДПР в начале перестройки, которую сначала ВВЖ долго симулировал на ТВ, потом за этот симулякр проголосовал электорат, а уже потом ЛДПР отчасти стала возникать и в реальности.

Пропутинский «Медведь», он же «Единство», – симулякр в еще более лабораторно чистом виде. Ведь г-н Жириновский хотя бы безостановочно болтает, подменяя реальность псевдолозунгами и псевдопрограммами. А виртуальная первая тройка «Единства» была создана из трех вообще невербальных мифов – двух генералов и одного борцовского чемпиона. Представить себе, что они могут сказать что-то членораздельное, а уж тем более о программе новой партии, было совершенно невозможно, что, собственно, только поддержало миф о медведях, которые в лесу хозяева, о чем и сообщал рекламный ролик «Единства».

Проблемы начались в связи с деметафоризацией «медведей», когда, оказавшись хозяевами в лесу, то бишь большой фракцией в Думе, они вынуждены были заговорить. Говорят они невесть что и каждый свое – как во время недавнего фарса с вотумом недоверия. С точки зрения постмодерна такая пародийная и доведенная до абсурда полифония абсолютно бредовых псевдомнений и аргументов очень даже хороша, но, увы, страна оказалась не-готовой к этой акции кремлевских политтехнологов...

Кстати, манипуляторы-политтехнологи вместо классических вальяжно рассуждающих политологов – характернейший признак именно постмодернистской эпохи.

Между прочим, не только первая тройка, но и весь состав «Единства» слеплен стилистически точно – часть из голландского полотна, две части из пластилина: мужчинские мужчины-«афганцы», провинциальные функционеры обоих полов, авторитеты в законе, либерально и сексуально продвинутое «Поколение свободы»...

Впрочем, в случае с созданием партии, программой и законотворческой деятельностью есть художники-постмодернисты и похлеще В. В. П. Нина Искренко еще в восьмидесятых написала проект Конституции («Граждане СССР имеют право на труп»), а Олег Кулик предложил проект «Партии насекомых», предполагающий борьбу за экономические и политические права этой группы фауны (почему, например, мухе, снятой в научно-популярном сериале, демонстрируемом на ТВ, не платят гонорар?).

Но, думаю, все еще впереди, ведь мы совсем недавно выбрали нового президента и новую Думу, а новый Совет Федерации еще только формируется, кстати в том же пародийно-игровом постмодернистском духе...

Что же из этого следует?

Разумеется, следует жить. Хотя бы потому, что поэт всегда прав.

Можно, конечно, и сарафаны шить, и платья – но только не из ситца, а, ясное дело, из одной части голландского полотна и двух частей пластилина. Собственно, нынешние топ-модели уже именно так и ходят по подиуму.

Президент-постмодернист, конечно, не построит никакой вертикали власти, потому что никакой вертикали, никакой иерархии постмодернизмом просто не предусмотрено.

Вместо этого герой государственного мифа со сказочным именем Шойгу будет продолжать лететь через всю российскую горизонталь на коврах-самолетах – на Дальний Восток, чтоб со всей необъятной родины слетались туда радиаторы центрального отопления.

А мифическое зло при этом будет отправляться вовсе не в тартарары, а например, на рыбу – как Наздратенко. Ведь ходы истинного постмодерниста принципиально непредсказуемы.

Президент будет продолжать встречаться то с Солженицыным, то с Фиделем, то с Ельцыным, то с Горбачевым, как недавно постмодернистская дива Рената Литвинова встречалась на первом канале со звездами советского кино. Он будет и дальше класть венки к никак вроде не совместимым святыням Северной и Южной Кореи, чередовать державную риторику с либеральной, а почвенную – с язвенной, говорить по-немецки и ботать по фене, и все будут продолжать числить его своим. И упомянутый Солженицын, и корейские пионеры, что любовно повязали ему галстук.

И напрасно заслуженные диссиденты стращают нас возвращением ГУЛАГа. Куда точнее Наум Коржавин, отметивший, что вернулся не ГУЛАГ, – вернулась гэбистская эстетика.

Впрочем, не только гэбистская, вернулись все эстетики разом – как и должно в эпоху постмодернизма. Ибо как некогда Венедикт Ерофеев предсказал, что первым в России «пост президента должен занять человек, у которого харю с похмелья в три дня не уделаешь», так и Пелевин своим «Generation П» предсказал торжество поколения Путина, путинцев, а вовсе не «Пепси» и даже не самого Пелевина, как он, может, тщеславно рассчитывал.

Так что не слушайте записных политологов ельцинской когорты, не смотрите ни Киселева, ни Сванидзе – они уже ничего вам не смогут растолковать. Лучше сходите посмотрите «Москву», которая только что вышла на экраны, или «ДМБ», которую весьма кстати показали по национальному телеканалу ко Дню защитника Отечества.

Читайте постмодернистов, причем не только упомянутых и прочих практиков, но и теоретиков – французов Дерриду и Бодрийяра, нашинских Мишу Эпштейна и Славу Курицына, которых я вполне по-постмодернистски неявно процитировал в этих заметках в несколько ином контексте.

(Не могу не отметить в скобках, что точно так же неявно цитирует и сам В.В. Путин. Кого угодно, ну например, Лужкова. Некогда московский мэр поделил столицу на десять частей, поставив во главе каждой своего наместника-префекта, нынче Путин поделил всю Россию на федеральные округа. Но при этом с характерной для постмодерна пародийностью и подменой смысла президент поставил во главе каждого округа для проведения вроде бы либеральных реформ кадровых генералов, бойцов как видимого фронта, так и не очень. Но и тут не обошлось без полистилистики: к генералам добавили непотопляемого либерала Кириенко...)

Только что опубликован обширный текст беседы президента с четырьмя редакторами. Вскоре нас ждет еще более обширное ежегодное президентское послание. Боюсь, что те, кто все еще ждет «доктрину Путина», будут разочарованы, а вот знатоки постмодернистских правил игры, уверен, найдут в этих мессиджах немало неожиданных стилистических ходов, новых симулякров и артефактов.

Постмодернистская эстетика нынче царит повсюду, и мы шагаем в ногу со временем, погружаясь в виртуальное пространство всеобщей толерантности и политкорректности. Парижане выбирают мэром гомосексуалиста, наши космонавты объявляют в США забастовку, чтобы американского туриста пустили на космический корабль, а секретарь виртуального союза России и Белоруссии играет в баскетбол в бруклинской тюрьме, ожидая экстрадиции в Швейцарию... Ежедневно информационные ленты полны таких артефактов.

Времена не выбирают, и постмодернистская эра ничуть не хуже других. Однако постмодернизм пришел в постиндустриальную Европу и Америку, где решены проблемы прежних эпох, где уже есть нормальная экономика, социальная защищенность, сносная политическая система.

А наши-то замороженные этой зимой города – это не артефакт, горящая телебашня – не инсталляция, а развязанная политтехнологами война в Чечне – не симулякр...

Евгений БУНИМОВИЧ, «Новая газета», 26.03.2001

Екатеринбург – Москва, Михаил Дежнев

© 2001, «Уральское федеральное обозрение»

Публикации, размещенные на сайте newdaynews.ru до 5 марта 2015 года, являются частью архива и были выпущены другим СМИ. Редакция и учредитель РИА «Новый День» не несут ответственности за публикации других СМИ в соответствии с Законом РФ от 27.12.1991 № 2124-1 «О Средствах массовой информации».