Сегодня, 22 ноября 70-летний юбилей отметит декан медфака КРСУ, профессор Анес Зарифьян, известный в стране как поэт, автор книг и бард-шестидесятник. В день праздника мы побеседовали с виновником торжества, который в необычной, стихотворной форме ответил на все наши вопросы.

– Анэс Гургенович, примите наши поздравления в преддверии Вашего юбилея.

– Спасибо. Хотя сам этот факт, на мой взгляд, – весьма зауряден: сколько людей сегодня отмечают гораздо более солидные даты – и сексен, и токсон, и даже жуз!

– А правду говорят, что Вы способны не только писать стихи, но даже мыслить в рифму?

– Да нет, это, конечно же, преувеличение. Хотя мне порой действительно проще сформулировать какую-то мысль, тему в виде строфы, нежели прозой.

– Анэс Гургенович, глядя на Вас, не верится, что Вам исполняется семьдесят.

– Родился я (надеюсь, что не зря) 22-го, точно ноября, 46-го года (прошлый век) во Фрунзе, позже названном Бишкек.

– Значит меня не совсем верно информировали, сказав, что школу Вы окончили в г. Джамбуле (ныне Тараз) Казахской ССР?

– Нет, люди вас отнюдь не обманули. Во Фрунзе, позже – в Харькове, Джамбуле, провёл я годы школьные свои, опорой становясь родной семье, поскольку рано папу потерял и долг свой по-мужскому ощущал перед своею мамой и сестрой уже той, подростковою порой.

– В 1963 году Вы завершили учёбу в двух школах – общеобразовательной и музыкальной. К тому времени уже сочиняли стихи. Казалось бы, имело смысл выбрать одну из этих профессий?

– Вы правы! Был большой вопрос, куда́ мне ехать поступать? Меня ж тогда и музыка прельщала, и стихи, и многое иное. Но плохих советов мама точно не давала и тонко, но весомо подсказала, что лучше мне держать во Фрунзе путь и тут уж поступить куда-нибудь… Подумал я – и прочертил маршрут: сначала – в муз, потом – в мединститут, что тем же летом и произошло. Жаль, с музучилищем не повезло: тогда закон Советского Союза не дозволял учиться в разных вузах одновременно: аттестат – один! И мать сказала: «Выбирай же, сын, кем стать тебе – врачом иль музыкантом?» А я, хоть был не обделён талантом, остановился сам на медицине, с которой не расстался и доныне…
6 лет моей учёбы в институте – отрезок жизни, что не столько труден был для меня, сколь ярок, интересен! Хватало сил для юмора и песен, концертов, вечеров и фестивалей. В те годы мы отчаянно играли – во что? Конечно, – в КВН!
Ах, оттепель! О время перемен, романтики, надежд и струн гитарных… Моих друзей, ей-богу, не бездарных, сначала КВН сплотил, затем создали мы в медвузе бойкий СТЭМ – единственный на тот момент в столице. Открыли клуб, чем все могли гордиться, сумели заслужить дипломов ряд, а чуть позднее – средь агитбригад прославились, что в памяти осталось. И это – только малость, только малость…

– Слушая Вас, можно подумать, что в медицинском вузе Вы только и занимались творчеством. А как же учёба?

– Конечно, вуз – не просто развлеченье. В те годы относились мы к ученью, действительно, серьёзно, ей-же-ей! К тому ж, замечу, на Учителей нам всем тогда безумно повезло! Немало ведь во Фрунзе притекло врачей, учёных… Целая плеяда – из Харькова, Москвы и Ленинграда – ещё в войну приехала сюда. Нам лекции читали (это да!) великие, поверьте, корифеи, способные легко рождать идеи, носители культуры и добра… Когда ж окончить вуз пришла пора…

– Вы сразу стали ассистентом кафедры, через год поступили в аспирантуру по физиологии к будущему академику Санжарбеку Бакировичу Даниярову, досрочно защитили диссертацию, выпустили вместе со своим шефом монографию. И как вдруг…

– Вдруг момент негаданный пришёл: меня (ох, в жизни всё случалось бурно!) перевели в Киргизский физкультурный (тогдашний наш спортивный институт) проректором по НИР же! И вот тут пришлось переключить свою натуру на спорт, а первым делом физкультуру, врасти, сродниться с КГИФК, хотя была работа не легка.

– Там прошли 15 лет Вашей жизни! Ну а потом – очередной «зигзаг удачи»?..

– Ну да, в далёком 93-м, други, проректором я оказался в МУКе, чьим ректором стал в годы те лихие известный медик А. Айдаралиев, профессор-физиолог, старший брат моей же одногруппницы. Рахмат минобру и ему за предложенье – принять участье в сложном становленьи новейшего из вузов Кыргызстана.
Сначала было трудно, что не странно: безденежье и даже крыши нет! Зато набор студентов, аки свет, жизнь озарял! В стране высокогорной они учились доблестно, упорно, но весело. Повсюду успевали, на самых видных сценах выступали, тем повышая муковский престиж. Одно меня там огорчало лишь: что в юном МУКе не было тогда структуры медицинской, господа, без коей я (профессия – бесценна!) стал чувствовать себя неполноценно, о чём открыто ректору сказал. И он всё понял, и согласье дал (имея к медицине тот же вкус) на переход мой во Славянский вуз.

– А в то время Славянский университет уже открылся?

– Да, в тот момент в Бишкеке наяву уже существовал КРСУ – ребёнок Кыргызстана и России. А вышло так, коллеги дорогие, что в девяносто, помнится, втором, когда лишь речь зашла о вузе сём, я в группу ту рабочую попал, какой наш «Белый дом» заданье дал разумную концепцию родить КРСУ. И стали мы мудрить, каким же должен стать грядущий вуз? У технарей на это свой был вкус, гуманитарий гнул своё, а я, понятно, о медфаке вёл, друзья, довольно обоснованную речь. Ан грузом для моих не мощных плеч стал всё-таки сначала местный МУК. И лишь когда Нифадьев (тук-тук-тук) меня внезапно вспомнил и позвал, я, поразмыслив, всё ж согласье дал серьёзно взяться за заданье это – за сотворение медфакультета.

– Говорят, что Вы поначалу были не только деканом, но и проректором КРСУ по культуре?..

– Ну, так оно сложилось в ту минуту, что довелось мне, братцы, взяться круто не за одну – за две работы разом, мобилизуя душу, да и разум на медицинский фронт и на культурный. Работа поначалу шла недурно: медфакультет, хотя и юным был, лицензию России получил, стал оперяться, сделав три набора. В культуре же, без лишних разговоров, мы тоже, полагаю, преуспели: студенты проявить себя хотели и посещали вскоре двадцать студий! Талантливые молодые люди показывали часто высший класс! Придумали свой конкурс, «Звёздный час», и возродили (сил на то не жаль) студенческий столичный фестиваль, где вуз наш с ходу выиграл Гран-при! Сей кубок и решение жюри я в ректорский доставил кабинет и попросил меня на факультет всецело отпустить – поскольку тот всё больше начал доставлять забот и требовать деканского вниманья. Наш шеф к сему отнёсся с пониманьем, а я легко проректорский сдал пост, чтоб обеспечить факультета рост.

– А сами Вы как оцениваете результаты своей деканской работы?

– Ну что сказать про годы эти? Опять всё началось с нуля. И всё же, славы не деля, и я, и все мои коллеги сумели выстроить в Бишкеке отнюдь не худший факультет. Медфак славянский 20 лет отметил года два назад. Он из ребёнка стал (я рад!) здоровым молодым джигитом. Три специальности открыты, число студентов возросло уже раз в сто! Нам повезло пробить свою интернатуру, а равно и ординатуру, про аспирантов не забыть. Да и к тому ж ещё открыть в российском ВАКе диссоветы. Не многие медфакультеты имеют кафедр 35! И к нам сегодня поступать стремится рать абитуриентов. Три с лишним тысячи студентов не в каждом вузе-то найдёшь.

– Деканат деканатом, но Вы продолжаете вести педагогическую, научную работу, заведуете кафедрой нормальной и патологической физиологии.

– Хоть деканат я возглавляю, однако же не оставляю при этом кафедру свою, преподавателей семью настраивая на любовь к студентам, убеждая вновь, что мы нужны, покуда есть кого учить. Сие – не лесть, студентов много поступает, хотя не все они желают стать настоящими врачами, и тут одними лишь речами не обойтись. Бывает так, что отсекается дурак иль откровеннейший лентяй. Да, наша кафедра – не рай, но здесь работает немало достойных профессионалов!

– Несмотря на вашу 46-летнюю научно-педагогическую работу, многие кыргызстанцы лучше знают Вас как литератора, поэта, автора, если не ошибаюсь, уже 20 сборников стихов.

– В каких я только не работал вузах, меня всегда сопровождала муза. Всё чаще выражал свой непокой я вольной поэтической строкой, то в лирику пускаясь, то – в сатиру. Стихи мои подчас являлись миру в сценариях, памфлетах, эпиграммах, поэмах ли, а то и в жёстких самых, почти публицистических строках. В 80-х, помнится, годах я, сохранив к своей науке вкус, успел вступить в писательский Союз СССР – на фоне Перестройки, о коей языком, не в меру бойким, вдруг начал стихолетопись слагать. С тех самых пор и довелось мне стать толь Нестором, толь местным Геродотом, чтоб отражать эпоху год за годом…

– Однако Вас считают бардом-шестидесятником. Как произошло обращение к жанру авторской песни?

– Ну, что до песен, их слагать, ребята, я стал в году так 79-м (за исключеньем двух, совсем уж ранних). И через год о барде Зарифьяне молва пошла. Но в этом виноват был в основном тогда «магнитиздат». Ведь начинал я петь сам по себе, не ведая о разных КСП, и с бардами не будучи знаком. Ан как-то раз в местечке Бологом, где оказался на научной школе, рискнул запеть. Народ, видать, доволен остался, оценив такой концерт. Потом ко мне (уж сделаю акцент) вдруг подошли казахские коллеги и сообщили чудо-человеки, что бардовский есть клуб в Алма-Ате, да пригласили на концерты те, которые сей клуб там проводил. И вскорости уже я посетил (представьте, что впервые, как ни странно) тогдашнюю столицу Казахстана, куда нередко барды приезжали. Там и случились (опущу детали) знакомства с минестрелями страны, чьи имена, надеюсь, вы должны хотя б немного помнить или знать: уместно Городницкого назвать, и Дольского, и Долину, и Кима; конечно же, Егорова Вадима, Никитиных – Сергея и Татьяну… А вскоре довелось и Кыргызстану воочию услышать бардов разных – тех авторов известных, первоклассных, которых знал Советский весь Союз. Тогда во Фрунзе мы вошли во вкус и тоже (наступил такой момент!) сумели здесь открыть абонемент концертов (некий бардовский лекторий). И, знайте, прилетать к нам стали вскоре известнейшие авторы страны. Жаль, Окуджаву (в том моей вины, поверьте, нет) я привезти не смог, Высоцкого (как краток жизни срок!) и Визбора… Но многие друзья успели здесь попеть, чем счастлив я!

– Заканчивая наше поэтическое интервью, какой бы Вы дали совет читателям?

– Ну, всё, любезные друзья. Пока подвёл, считайте, я свой промежуточный итог. Какой тебе отпущен срок – вовеки не предугадать. А посему – не почивать на лаврах надо, а спешить, спешить любить, творить и жить, чтоб до того, как грянет смерть, ещё хоть что-нибудь успеть…

Кыргызстан, Бишкек, Владимир Банников

© 2016, РИА «Новый День»