По автобану, соединяющему Белград с самыми южными регионами Сербии, мы едем в Прешево. Огромные скалы надежно закованы в бетон и железо, асфальтовое покрытие идеально ровное, тоннели ещё пахнут свежей краской. Это последний, только что сданный участок автобана, проходящий через Грделичское ущелье.

Вдоль дороги тянется шумозащита в цветах национального флага, на тоннеле развевается огромное знамя. Сам президент Александр Вучич принимал работу строителей. Для Сербии южные, приграничные с Косово, районы – головная боль. Они населены албанцами, которые всеми способами выдавливают отсюда сербов, издревле населявших подножье Чёрной Горы, именуемое албанцами «Прешевская долина». Рассыпанные по склону горы городишки утыканы пиками мечетей. Кривобокая табличка «Прешево», заросшая маками, написана на двух языках. Вдоль дороги многочисленные стройки огромных многоэтажных домов, на которых висят растяжки с немецкими и швейцарскими номерами телефонов и албанскими именами владельцев. Квартиры активно строятся и продаются, будто это не приграничный медвежий угол, а европейский морской курорт.

Сам город встречает нас невероятной толчеей на улице. Машин становится больше, чем людей. Местные ездят на дорогих и редких цветов люксовых иномарках. Перед нами ползёт золотой «Мерседес» с швейцарскими номерами. Внезапно он останавливается посреди дороги: водитель встретил знакомого, вывалившись из окон друг к другу, они что-то говорят, потом смеются и разъезжаются. В этом сербском городе все говорят по-албански.

По тесным, заставленным автомобилями улицам пробираемся по городу. На каждой улице – столбом строительная пыль: возводят очередную многоэтажку. Вывески магазинов, пекарен, аптек написаны по-албански. С рынка идут гружённые пакетами замотанные в платки мусульманки, пугаясь фотоаппарата. «Фотографе, фотографе фейсбук*!» различаю в потоке речи знакомые слова и прикидываюсь любопытным туристом. Седые старики в тюбетейках и наглаженных чистых рубашках сидят по кофейням, внимательно рассматривая прохожих. Молодежь ходит кучками: идеально постриженные чернобородые парни глядят нагло, переговариваются между собой по-албански. А ведь у них, живущих тут албанцев, сербские паспорта. На их автомобилях, кроме иностранных, номера сербского райцентра Вране.

Несмотря на выходной, в городе много детей с ранцами. У большой школы стоит рогатый памятник Скендербегу, вокруг которого валяются мешки с мусором. Впрочем, мусор здесь повсюду. Пока я фотографирую рогатого, возле меня останавливается дорогая машина, открывается окно, обдавая холодком, и высунувшаяся рука с золотым кольцом выбрасывает к ногам скомканную пачку сигарет.

«Скажите, пожалуйста, где здесь церковь святого Дмитрия?» – вежливо обращаюсь по-сербски к пожилому мужчине в тюбетейке, который тащит в ремонт старый югославский обогреватель. Он смотрит на меня, ставит обогреватель и, молча, машет руками, показывая направление. Непонятно. Спрашиваю другого. С сильным акцентом, с трудом подбирая слова, или делая вид, что подбирает, он объясняет, как проехать. Проезжаем центральную площадь, где напротив мэрии стоит огромная мечеть. До православной Церкви ехать десять минут по улицам, заваленным строительным мусором, мимо шикарных кованых заборов, поросших розами.

Церковь святого Дмитрия невозможно увидеть с дороги, она прячется в лесу за крепостной стеной, увитой колючей проволокой. Настоятель уехал на похороны, мы разговариваем с матушкой Сладжаной под огромным грецким орехом, на котором уже спеют плоды. Щедра природа южной Сербии. В мечети, которую видно с церковного двора, запел муэдзин. Мы замолчали.

«Тяжело было сначала, а что делать, привыкла, такая у нас доля», – вздохнула матушка и перекрестилась. Она рассказывает, что сербские дети и албанские учатся в разных школах, каждые – в своей. Из-за ремонта в сербской, сербов перевели временно учится в албанскую, ту, где стоит рогатый Скендербег. Но учат в разные смены. «У нас тут даже ни одной сербской пекарни нет, хлеб у албанцев покупаем, одежду, посуду, больше негде купить, тут только их магазины», – отметила матушка.

Во дворе церкви возятся с геодезической аппаратурой молодые парни, тоже сербы. Милош Митич рассказывает, что если бы здесь была работа, сербы бы тут остались. Но работы нет. «Здесь ни одной государственной компании нет, одни частные албанские. Албанцы все работают по заграницам, потом приезжают сюда и строят эти огромные дома, в которых никто не живет, посмотрите, все жалюзи закрыты, это пустой дом. Они любят кичиться богатством. В июле, когда сюда вернутся все, кто живет в Европе, вы увидите, что албанцы тут и на «Ламборгини» ездят!», – поделился он.

Его напарник Стефан Стойменович отметил, что сербы вынуждены сотрудничать с албанцами, чтобы тут выжить. «Мы все время должны контролировать каждое слово. Не дай Бог сказать что-нибудь про политику, начнётся ссора и скандал, их тут много, нас почти не осталось, зачем нам лезть на рожон?» – сказал он.

О том, что косовары хотят «оттяпать» «Прешевскую долину» тут знают. «А куда мы денемся? Как это вообще возможно, менять территории? Это же не твои личные вещи «взял-отдал»? Сами албанцы на самом деле сомневаются, хорошая ли это идея, потому что они прекрасно знают, какая организованная преступная группировка управляет Косово, там – криминал, наркоторговля, поэтому им самим безопаснее, удобнее жить в Сербии, им это выгоднее», – рассказывает Милош.

Сербская молодежь получает рабочую визу и уезжает отсюда работать в Западную Европу или Россию. Остались только старики. «Да нас тут меньше пяти процентов живет. На службу человек десять приходит, на большие праздники может около ста пятидесяти приехать из окрестных мест. Трудно тут жить, работы, молодежи нет», – горько вздыхает матушка Сладжана. «Раньше все сербы жили у железнодорожного вокзала, теперь там тоже почти все албанцы», – говорит она.

Мы едем к станции. У магазина стоит бронированный чёрный джип спецназа. Возле него огромный, увешанный автоматными «рожками» командир. Он рассказывает, что сербский спецназ патрулирует границу. Через горные перевалы Косово в Сербию снова ползут беженцы из Афганистана, Сирии, Ирака. «На днях задержали группу тридцать человек, незаконно переходили границу. Мы обычно не только порядком на границе занимаемся, следим и в городе. Столкновений тут особо нет, но можем у подозрительных документы спросить. Сербов тут не осталось почти. Тот ларёк держит серб, и на вокзале вроде бы кто-то работает», – отметил спецназовец.

Рядом с вокзалом стоит некогда красивый Дом Молодёжи с разбитыми окнами и заросшим травой крыльцом. Из здания станции выходит Мики Каракан Петкович, застегивая форменную рубашку. Он работает начальником вокзала всю жизнь. Раньше железная дорога Белград – Ниш – Скопье жила полной грудью, на перроне толпились уезжающие и приезжающие, жизнь била ключом в этом городе. Сейчас тут ползают пригородные электрички, и возить особо некого.

«Нас тогда больше было, больше половины от всего населения, а сейчас в городе и одного процента сербов не соберешь. Я пошёл бурек покупать, а мне албанка-продавщица не продаёт. «Проси по-албански, говорит. Вы с нами тут живете, должны учить наш язык! Представляешь, вы, говорит, с нами тут живете!» – говорит он, грустно улыбается и смотрит вдаль. «Поехал на рыбалку на озеро Ораовица, а они там памятник своим героям поставили, и прогоняли меня, тебе нечего, говорят, тут делать! У меня албанец знакомый раньше говорил: звони мне, если кто привяжется. А сейчас говорит: даже не звони мне, если что, не вздумай говорить, что мы с тобой знакомы, сразу беги!» – отметил он.

Мики рассказывает, что албанцы метр за метром отжимают эти места, а у сербов нет ни денег, ни моральных сил жить в такой обстановке. Поэтому уезжают. «На нас все махнули рукой. А мне куда деваться? У меня никого нет нигде, все мои здесь. Правда, хотел бы я когда-нибудь увидеть Россию...» Он машет на прощанье и просит написать, чтобы помнили, что Прешево – это сербская земля и навсегда ею останется.

Прешево, Катарина Лане

Прешево. Другие новости 07.06.19

Торговали человеческими органами: в Косове закрыли частные больницы. / Назначен новый посол Сербии в России. / Россия поддержит Сербию в Совбезе ООН. Читать дальше

* Продукты компании Meta, признанной экстремистской организацией, заблокированы в РФ.

© 2019, РИА «Новый День»