В России уже начали отмечать Международный женский день. Виновниц торжества «купают» в стихах и комплиментах, задаривают цветами и тортами, благодарят за неоценимый вклад во все, что только можно. Вот этому – цветам, тортам и одной из главных виновниц грядущего торжества, отдавшей жизнь за то, чтобы женщины смогли стать такими, какие они сегодня есть, посвящена авторская колонка Екатерины Истрицкой.

«Когда я с папой в детстве приезжала в Харьков – город его студенческой юности, то тетя Розалия – жена его сокурсника, называвшая себя «еврейская пирожница турецкоподданного» (ее муж Остап был по одной из прабабушек турком) – неизменно пекла прямо таки монументальный торт с воздушным кремом, украшенный немыслимым количеством розочек и безешек с пышным названием – «Роза Люксембург». Ну, а поскольку жили тетя Роза и дядя Ося вблизи площади Розы Люксембург – так в советском Харькове стали называть Павловскую площадь (до революции носившую имя купца Савелия Павлова, выстроившего на ней большой магазин), то у нас с их сыном в то «розовое» время имя «Роза Люксембург» вызывало абсолютно нереволюционные – архитектурно- кондитерские ассоциации…

И вправду, как красиво, роскошно звучит: «Роза Люксембург»! Как клумба дивных роз из Люксембургского дворцового парка в Париже или шикарный букет из одноименного герцогства… Кстати, сорт таких роз тоже есть, не знаю, существует ли он в Европе, а на Южном Урале их вывела уроженка Харькова, приехавшая в годы войны с мужем инженером-танкостроителем в Челябинск. У ее потомков эта селекционная – красная с белой каемочкой – Роза Люксембург в садоводческом товариществе то ли Тракторострой – 1, то ли 2, расцветает каждое лето.

Конечно, красная, ведь и энергичную деятельницу европейского революционного движения товарищи называли « Красная Роза», имея в виду и ее все больше склоняющиеся влево взгляды, и шипы ее саркастического беспощадного публицистического стиля.

Потом, когда я подросла и узнала, что « Роза Люксембург» – не торт, не цветок, не площадь, а социал – демократка, погибшая в начале ХХ-го века во время восстания берлинских рабочих, было еще несколько ситуаций, в том числе и стихотворение Бродского о Розе Л. – «погашенной папиросе», и преподаватель массы сопутствующих основным дисциплинам курсов по фамилии Люксембург, – когда меня заинтересовало, а какой эта женщина была? Образованной? Красивой? Была ли замужем, были ли у неё дети? И что могло побудить совсем юную девушку стать с ранних лет на путь опасной борьбы и лишений?

Сегодня вспомнить о Розе Люксембург есть повод – не только канун Международного женского дня, что проводится и по ее инициативе, 5 марта – День рождения этой удивительной Розы – великой идеалистки, мечтавшей переделать мир, но потерпевшей фиаско, чьи взгляды даже получили собственное название «люксембургизм».

Розу Люксембург, создавшую кучу теоретических трудов, – «Социальная реформа или революция», «Массовая стачка, партия и профсоюзы», «Кризис социал-демократии», «Русская революция. Критическая оценка слабости»,– высоко ценил Ленин, называвший ее «…великой коммунисткой, представителем нефальсифицированного, революционного марксизма». Её лозунг: «Свобода – это, прежде всего, свобода инакомыслия» лег в основу борьбы против коммунистического режима в ГДР в 1988 году, притом, что боролась РЛ совсем за другое…

«Я надеюсь умереть на своем посту – на улице или в тюрьме», – сказала как-то Роза Люксембург. Так практически и получилось, вот только конец стал неожиданным и страшным…

Новости «Новый Регион – Челябинск» в Facebook*, Одноклассниках и в контакте

Розалия Люксенбург родилась 5 марта 1871 года в Российской империи – в польском Замостье, недалеко от Люблина, в зажиточной еврейской семье успешного коммерсанта. Розалия была самой младшей из пяти детей, что автоматически сделало ее любимицей семьи. Девочка родилась с физическим недостатком – вывих тазобедренного сустава и во время обострения заболевания, мучившего ее всю жизнь, проводила долгие недели в постели.

В гимназии Розалия слыла блестящей ученицей. С детства была амбициозна и честолюбива.

А вот «лакомым кусочком» Роза не была никогда. Совсем наоборот – гадкий утёнок, не обладавший даже намёком на аппетитные или, напротив, изящные женские формы. Маленькая, нескладная, хромая, с несоразмерно большой головой и короткими ножками – она напрочь была лишена каких бы то ни было женских прелестей, и потому, возможно, судьба её сложилась именно так, как сложилась. Близкие, как только девочка подросла, старались маскировать недостатки Розиной наружности различными, в том числе, и весьма недешевыми, средствами: специальная обувь, широкополые шляпы, просторные бесформенные платья, – но все эти ухищрения мало помогали.

Родители возлагали на любимую дочь особые надежды, понимая, что традиционной «еврейской женщиной» ей не стать.

По свидетельствам исследователя жизни Розы Люксембург Рольфа Шнайдера, «можно сказать, что судьба обездолила её трижды: как женщину в обществе, где главенствуют мужчины, как еврейку в антисемитском окружении и как калеку...»

А какой вообще должна быть еврейская женщина по канонам современного Розе времени, да и позднее? Еврейская женщина – это воплощённая мягкость, женственность, податливость, уют и опора семьи – её тихая гавань, «жилетка», «подушка» и вкусный обед.

Ну, и ещё конечно, особым качеством этих женщин являются здравый смысл, мудрость и такт, благодаря которым в семьях они первые и главные советчицы своих мужей, детей и внуков. Возможно, Роза тоже хотела бы стать такой же, но...

Папа же с мамой – прогрессивные, начитанные полагали, что Розалия станет ученым или музыкантом.

Однако уже в ранней юности девушка увлеклась революционной деятельностью. Родители, пытаясь отвлечь ее от пагубного и опасного занятия, наняли педагога по музыке – Розалия обладала абсолютным слухом. Но уже тогда Люксенбург чувствовала, что не музыка станет главной темой в ее жизни. Новые друзья-соратники воспринимали ее как равную. Это подкупало девушку, помогало ей избавиться от комплексов по поводу собственной внешности.

Ее революционная деятельность началась в Варшаве, в ту пору пронизанной революционными настроениями. Роза стала членом польского революционного подполья «Пролетариат».

В 1889 году, спасаясь от первых преследований полиции, Люксенбург при помощи знакомых отца эмигрировала в Швейцарию. И уже под фамилией Люксембург стала студенткой Цюрихского университета. Впрочем, серьезные занятия юриспруденцией, философией и политической экономикой не отвлекали ее от главной цели – ведения революционной пропаганды среди студентов. Она стала активным членом кружка польских политических эмигрантов.

А социалист Лео Йогихесом стал ее первой любовью, придавшей жизни новые краски. Именно тогда революционерка написала такие строки:

«Если мне когда-нибудь захочется снять с неба пару звёзд, чтобы подарить кому-нибудь на запонки, то пусть не мешают мне в этом холодные педанты и пусть не говорят, грозя мне пальцем, что я вношу путаницу во все школьные астрономические атласы».

Но… красота грез столкнулась с прозаической действительностью. Йогихес беседовал с пылкой влюбленной, в основном, о политике. Тогда Роза сама призналась ему в любви и даже сделала предложение… На несколько месяцев она превратилась в водопад любовной лирики, которую так никогда и не отважилась опубликовать. В своей поэзии экзальтированная Роза предстает как мечтательная маленькая женщина, глубоко чувствующая, тонкая и романтичная натура…

Молодой человек, вначале ответил на ее чувство, но вскоре утомился, а потом и вовсе сник от энергии и напора, свойственных Люксембург во всем – от революционной деятельности до личных отношений. Лео был не готов (или не желал?) надеть на себя семейные оковы. Самолюбивой Розе оставалось лишь войти в образ самостоятельной женщины, презирающей институт брака и проповедующей свободу любви.

Общественные успехи Люксембург уже тогда были куда значительнее, чем личные. В 1893 году она вместе с другими польскими деятелями – Мархлевским, Тышком и Варским приняла участие в создании социал-демократической партии Королевства Польского и Литвы (СДКПиЛ) и даже возглавила её печатный орган «Справа роботнича».

После защиты докторской диссертации «Промышленное развитие Польши» в 1897 году Роза переехала в Германию. Там ее ждали новые дела. Она стала активным участником крайне левого крыла германской социал -демократической партии.

Кстати, чтобы переехать в Германию, ей пришлось… выйти замуж. Правда, брак, что для дочки организовали любящие родители, был фиктивным: его целью было обретение немецкого гражданства. Это замужество так и осталось единственным в биографии Розы Люксембург…

В Германии жизнь пошла по накатанной дорожке профессионального революционера: пропагандистская работа, преследования полиции, немецкие и польские тюрьмы.

А дома Роза, которую мама с сестрами, тетками и бабушками научили просто божественно готовить, редкими свободными – от борьбы и тюрьмы – вечерами варила что-нибудь простенькое себе и – вкусное и полезное – единственному на долгие годы домочадцу – кошке. Они вместе – буквально за одним столом – ужинали, а потом коротали остатки дня за чтением или писанием очередной статьи…

Дарования Люксембург были универсальны: она проявила себя и как талантливый оратор, и как видный журналист, общалась и вступала в полемику с Плехановым, Лениным, Жоресом. Сила логики, могущество сарказма – вот в чём она превосходила оппонентов, и чем у открытых врагов, в лице государственной машины, нередко возбуждала ненависть к себе. Как подчёркивал Троцкий, «стиль этой гениальной женщины был точным, сверкающим и беспощадным»...

В последние годы 19-го века она сблизилась со своими будущими друзьями и соратниками – Кларой Цеткин и Карлом Либкнехтом.

С началом российской революции в 1905 году, вдохновленная происходящим, Роза ринулась в Варшаву, чтобы «помочь» польскому пролетариату. Полиции – « царской охранке» (Польша ведь была частью РИ) не составило труда схватить и заточить неуемную революционерку в тюрьму. Перспективы маячили «малорадостные» – расстрел или долгая каторга. На помощь пришли немецкие друзья. В 1907 году они вытащили Люксембург из тюрьмы и помогли переправиться в Германию.

В течение нескольких лет она вела курсы экономики в партийной школе германской социал-демократической партии.

Её монументальная и незаслуженно забытая работа «Накопление капитала» (1913 года) исследует проблему, над которой сам Маркс бился свыше двадцати лет.

По возвращении в Германию у Розы «случился» роман с сыном ее подруги – Клары Цеткин – Костей. Любовная история была вполне в духе времени- Розе было 37 лет, ее избраннику- 22. Они расстались через 6 лет. Забавно, что утешаться Роза поехала к матери Кости: у Цеткин тоже произошел разрыв со вторым мужем – художником, вопреки воле жены ушедшим добровольцем на фронт Первой мировой. «Девчонки» утирали друг другу слезы любовного разочарования и продолжали «революционизировать» массы и вести антивоенную пропаганду.

На 5-м съезде РСДРП в 1907 году Роза Люксембург уже присоединилась к большевикам, совместно с ними оценив либеральную буржуазию как антиреволюционную силу, а крестьянство – как революционный класс. Перед началом Первой мировой войны активность Розы расцвела. Это было время, когда она проводила агитационные выступления против милитаризма, создала журнал «Интернационал», а с началом войны организовала вместе с Карлом Либкнехтом «Союз Спартака».

Ещё накануне войны, в 1913 году, за антивоенную речь Люксембург была приговорена к году заключения. В феврале 1915 года она вновь оказалась в берлинской женской тюрьме. Вскоре ненадолго вышла на свободу. А в 1916 году Роза опять очутилась в застенках: провела в камере два с половиной года. Время было военное и суровое, Люксембург тяжело болела, некоторые бывшие соратники отвернулись от нее. Но несгибаемая революционерка, даже болея, даже в тюрьме не прекратила агитационной и пропагандистской работы, конспиративно посылая антивоенные брошюры, листовки и воззвания.

В заключении под псевдонимом «Юниус» написала знаменитую брошюру «Кризис социал-демократии», где теоретически предвосхищено полное разложение II Интернационала и создание III Интернационала.

Произошедшую в России в 1917-м году революцию Люксембург восприняла со свойственным ей воодушевлением, но за установление однопартийной диктатуры в России постоянно критиковала большевиков.

В сентябре 1918 г. она написала статьи, изданные только в 1922 г. брошюрой под заглавием «Русская революция. Критическая оценка слабости», в которых, по выражению Мартова, «ругательски ругает» коммунистов «не только за Брестский мир, но и за разгон Учредительного Собрания.

В постановке вопроса о диктатуре и демократии она почти буквально сходится с Каутским».

В этих статьях содержится тот самый известный афоризм Люксембург: «Свобода – это всегда свобода для инакомыслящих». Борясь против националистических и шовинистических тенденций, Люксембург отрицала большевистский лозунг «право нации на самоопределение, вплоть до отделения». А Ленин в 1919- 1920-м годах, неоднократно критикуя ее взгляды по национальному вопросу, считал, что Люксембург допустила ряд ошибок и в книге «Накопление капитала». Поэтому, приветствуя ее брошюру «Кризис социал-демократии», как работу, которая «несомненно, сыграла и сыграет крупную роль в борьбе против перешедшей на сторону буржуазии и юнкеров бывшей социал-демократической партии Германии», он «выражал сожаление», что «Юниус не освободился вполне от «среды» немецких, даже левых социал-демократов, боящихся раскола, боящихся договаривать до конца революционные лозунги». Позже, уже после смерти «Красной Розы», клеймя немецких «ренегатов», порвавших с русскими коммунистами, Ленин писал: «Мы ответим на это двумя строками из одной хорошей русской басни: орлам случается и ниже кур спускаться, но курам никогда, как орлы, не подняться. Люксембург ошибалась в вопросе о независимости Польши, ошибалась в 1903 в оценке меньшевизма; ошибалась в теории накопления капитала; ошибалась, защищая в июле 1914 рядом с Плехановым, Вандервельде, Каутским и др. объединение большевиков с меньшевиками; ошибалась в своих тюремных писаниях 1918 … Но, несмотря на эти свои ошибки, она была и останется орлом…»

В 1918 году Люксембург освободили. Вскоре она уже стояла на трибуне вместе с Либкнехтом, руководя учредительным съездом Коммунистической партии Германии. И это был ее последний триумф …

Через год, в начале января, началось знаменитое выступление берлинских рабочих. Пламенная «Красная Роза» радостно приветствовала эту акцию. Но восстание было подавлено, а Карла Либкнехта и Розу Люксембург арестовали.

В тот вечер Люксембург привезли в отель «Эден» – у его дверей стояла толпа офицеров и солдат, осыпавших ее оскорблениями. После допроса Розу повезли в тюрьму Моабит. По дороге конвойные измывались над беззащитной женщиной… В конце концов офицер выстрелил ей в висок, и тело сбросили в Ландсвер Канал. Останки обнаружили в воде лишь спустя четыре месяца, когда на горизонте уже маячило нацистское будущее Германии.

А стихотворение Иосифа Бродского, написанное в 1989-м году, во время его пребывания в Германии так и называется: «Ландсвер канал, Берлин»:

Канал, в котором утопили Розу

Л., как погашенную папиросу,

практически почти зарос.

С тех пор осыпалось так много роз,

что нелегко ошеломить туриста.

Стена – бетонная предтеча Кристо –

бежит из города к теленку и корове

через поля отмытой цвета крови;

дымит сигарой предприятье.

И чужестранец задирает платье

туземной женщине – не как Завоеватель,

а как придирчивый ваятель,

готовящийся обнажить

ту статую, которой дольше жить,

чем отражению в канале,

в котором Розу доканали.

Для меня самой интересной чертой Розы Л. оказалась ее неугасимая страсть к литературному творчеству. Иногда я думаю, что если бы современные нам российские реформаторы начала 90-х чуть менее прозаично на глазах населения набивали «по – быстрому» свои карманы, и попытались бы наладить конструктивный диалог с обществом, терпеливо, с бОльшей убежденностью и талантом объясняя суть демократических преобразований, то и люди бы не допустили такого бездарного развития событий и крушения надежд на изменение совковых тоталитарных реалий. Потому что мечта о лучшей жизни + заработавшие механизмы ее достижения путем, в том числе, демократизации страны, стали бы созидательной идейной платформой создания « нового дивного мира». Но – горе – затейники реформ, как и многие, смеющиеся над предложением Швондера в фильме «Собачье сердце» назвать родившихся в стране разрухи девочек-двойняшек «Кларой и Розой», вероятно, плохо знали историю жизни Спартака феминизма – Розы Люксембург, с фантазией и ответственностью подходившей к агитации и пропаганде. Например, когда партийная организация поручила ей написать брошюру «К первому мая 1892-го года», она написала ее …в стихах. А?! Каково?!

Мда, жили женщин в Российской империи и кайзеровской Германии! РЛ в 1917-м году – в тюрьме! – переводила на немецкий «Историю моего современника» В. Г. Короленко, о чем в одном из писем подружке – Луизе Каутской – писала: «Я перевожу намеренно медленно, т. е. первоначальный текст перевода я оставляю лежать долгое время, чтобы затем прочитать его вне влияния оригинала и проверить, какое впечатление производит немецкий текст. Это абсолютно необходимо».

Не помню, чтобы Ельцин или Чубайс, вдохновляя нацию на преобразования, процитировали – Достоевского или Шекспира, Есенина или Чехова. Собчак обильно цитировал значительных политиков, и даже пару раз Бродского и Ахматову… А у Люксембург – что ни статья, что ни речь – то образ из великой мировой литературы – немецкой, русской, польской – для усиления политической аргументации. Так, ерничая над реформистским утопизмом Бернштейна, она пишет: «Бернштейн, приступающий к законодательным реформам, чтобы этим путем изничтожить капитализм, попадает в положение того русского будочника, героя рассказа Успенского, который собирался сцапать старого нищего за шиворот, но не мог этого сделать, потому что у него и шиворота-то настоящего не оказалось... в этом вся беда» («Социальная реформа или революция»). Выступая на Лондонском съезде РСДРП против меньшевиков, откладывавших пролетарскую революцию до торжества парламентаризма в России, она пишет: «Тут поистине нужно сказать словами Гёте:

«Кто философствует, тот выбрал путь плохой, Как скот голодный, что в степи сухой Кружит себе злым духом обойденный, А вкруг цветет роскошный луг зеленый».

Этим спекулянтам кажется, что нет почвы для классовой борьбы, между тем как виновна социал-демократия, не имеющая инициативы, силы, не умеющая объять те возможности, те широкие перспективы, какие выдвигаются историей...»

Не считая себя специалистом – литературоведом, Роза Люксембург написала, тем не менее, шесть статей о своем видении природы творчества. Работы, мягко говоря, небесспорные, – в них приоритетна мысль об обязательном общественном значении литературы, и слишком много прямолинейных противопоставлений эстетики модернистов и классики,– но это очень честные представления умного политика о роли литературы как фактора социального воздействия. Такое впечатление, и возможно, так оно и было на самом деле, что своей литературной критикой РЛ продолжает политическую работу. Но ведь она и была идейным борцом.

Странно, конечно, читать о поэзии Мицкевича, как об «историческом наследии» пролетариата или о Шиллере, как «способе борьбы против ревизионизма и оппортунизма в немецкой социал- демократии», о Шиллере, которого не могут понять немецкие реформисты, поскольку для того, «чтобы понять Шиллера, нужно прежде всего понять Карла Маркса, а реформисты его-то и перестали понимать». Странно, но занятно. Потому что на определенном этапе РЛ вдруг начинает говорить о Шиллере как поэт о поэте, объясняя некоторые черты его творчества свойствами «истинного драматурга монументального стиля» и «инстинктом художника», как бы попадая в плен идеалистическому литературоведению своего времени – идеологически чуждому ее мировоззрению. Например, она пишет, что Шиллер «черпал свои сюжеты в исторических боях не потому, что они были революционны, и не поскольку они были революционны, а потому, что они воплощают трагический конфликт в его наивысшей степени и действенности».

Ужасно интересны ее статьи о Толстом. РЛ утверждает, что идеи толстовства были особенно действенны как раз тогда, когда он выражал их в своих художественных произведениях, а не в трактатах, представлявших собой только «бесцветные диссертации и рассуждения о религии, о нравственности, о браке, о воспитании, о рабочем вопросе».

Не менее увлекательна и статья «Душа русской литературы». РЛ стремится показать, как русская литература, расцветшая в 19 веке под влиянием развития капитализма и проникновения в Россию западных идей, выросла главным образом «из оппозиции господствующему режиму, из духа борьбы».

Такой вот она и была – « Красная Роза» – вдохновленной, убежденной, стремительной и кипучей во всех проявлениях своей натуры, нацеленной на практическую победу – на баррикадах революции – на улицах среди пролетариата – идей, точнее идеалов, о равенстве и социальной справедливости для всех. В том числе, и для женщин. Не зря ведь 8 марта связывают и с ее именем.

P.S. Да, и на сладкое – о том харьковском торте, с коего и началось мое первое «знакомство» с Розой Люксембург.

– Тетя Роза, – спросила я, повзрослев и узнав о пламенной революционерке уже немало, – название вашего торта – это какой-то диссидентский прикол, коммунистический тренд или нечто другое?!

– Деточка, это имя моей бабушки – Розалии Люксембург. Рецепт торта принадлежит бабулиному отцу – польско- венгерскому, в свое время, очень знаменитому кондитеру и дальнему родственнику отца знаменитой Розы – революционерки и суфражистки. А вот назвал он так свой торт в честь жены, которую тоже звали Розалией и была она прекрасна как розовый букет, или любимой дочки, или знаменитой родственницы – они все ею гордились! – этого я не знаю. Да и какая разница?!»

Челябинск, Екатерина Истрицкая

* Продукты компании Meta, признанной экстремистской организацией, заблокированы в РФ.

© 2015, «Новый Регион – Челябинск»

Публикации, размещенные на сайте newdaynews.ru до 5 марта 2015 года, являются частью архива и были выпущены другим СМИ. Редакция и учредитель РИА «Новый День» не несут ответственности за публикации других СМИ в соответствии с Законом РФ от 27.12.1991 № 2124-1 «О Средствах массовой информации».