Нумерологи успокаивают: дескать, 2017 – число несложное, так что год будет легким…

Но у нас – россиянцев – не только «при цифре 37 в момент слетает хмель». Благодаря черным меткам 20-го века и 41 – й – как железом по стеклу, и 17-й – «бодрит». По поводу II-го (и не последнего) новогоднего празднования историк Екатерина Истрицкая размышляет, падём ли мы, стрелой пронзёны, «иль мимо пролетит…»:

«Ну вот, и по российскому запозданию – Новый Год явился. Итоги прошлого сезона подведены, теперь пытаемся просчитать будущее. Конечно, через пару лет коллективно посмеемся над своими сумбурными прогнозами, скороспелыми ответами: важное как-то всегда выпадает из поля зрения, сиюминутные мелочи отвлекают или просто глаз – ухо – нос повседневностью замылены, чуйка подводит… Неплохо бы взглянуть на настоящее (с прицелом на будущее) и сквозь своеобразный философский (читай – толкиеновский) палантир, и сквозь историческую призму – глядишь, и уловим звуки нового, вспомнив или осознав «то, без чего нас невозможно представить».

Тут уж без магии цифр – никак. Для разных стран и отдельных индивидуумов она своя.

Французы, например, опасаются в каждом столетии 14-го года. И потомков галлов (кстати, галл – буквально – петух: так римляне прозвали, якобы, за рыжие хохолки кельтов, в число коих входили и древние франки, – да и Францию до сих пор аллегорически именуют именно галльским петухом, так что французам в этот петушиный 17- й однозначно повезет) можно понять. 1014 – нашествие викингов. 1314 – сожжение 23-го и последнего магистра Ордена тамплиеров, начало эры «проклятых (магистром перед казнью) королей». 1614 – кровавая кульминация религиозно-гражданской войны: между католиками и протестантами. 1814 – (черт с ним, отрекшимся Наполеоном I, получившим в собственность Эльбу) «союзные войска вошли в Париж» – позорище! Тогда же никто не знал, что подобный ужас повторится еще и в 1940-м, в куда более зловещем политическом контексте. 1914 – Первая Мировая бойня…

1914 и для нас – кошмар и ужас, с той лишь разницей, что наш слабосильный император – легко! – мог в эту вселенскую драку не ввязываться…

Что же касается 17-го для России… Меточка братоубийственной войны тянется аж с XIII столетия: на Рязанщине, в красивеньком местечке Исады в 1217-м году состоялся так называемый «княжеский съезд», организованный Глебом и Константином Владимировичами с целью покончить с 40-летней междоусобицей. Это семейное вече (проходило, кстати, в Ильин день), плавно перешедшее в пьянку, то есть пир, закончилось убийством шести претендентов на рязанский престол – дружинники Владимировичей ворвались в праздничный шатер и всех гостей – и князей («пять братаничей, а шестаго брата роднаго»), и их бояр перебили, изверги. Жертвами расправы, согласно Лаврентьевской летописи и Синодальному списку Новгородской первой летописи, стали «Изяслав (родная кровь!), Михаил, Ростислав, Святослав, Глеб и Роман». Ингвар(ь) же – званый, но не успевший приехать на съезд, через два года разбил Глеба и приведенных им половцев, потом еще раз, окончательно разбил с помощью еще одного «сродственника» – Юрия Всеволодовича и … занял рязанский престол.

В 1417 – тоже ничего хорошего. «Чума в Замоскворье» – сообщает некий скандинавский чиновник своему правителю. Чума косила русичей аж 14 лет. Правда, чума другого рода, поразившая нацию через полтысячелетия, и начавшаяся, как та междоусобица 1217-го с лицемерного желания «договориться», под корень рубила русичей и их собратьев больше семи десятилетий.

Сто и еще сто лет одиночества

Впрочем. И это «впрочем» тянет на громадную мировоззренческую антитезу: советская эпоха – это не только репрессии, войны, железный занавес и прочие поражения системы и ее достижения – это еще и жизнь, зачастую, целиком и полностью, наших дедушек и бабушек, пап и мам, много чего сделавших на этом свете… И выплеснуть ее за борт истории как-то боязно… Нет?! Мне кажется, каждый человек может иметь право на любое мнение относительно происходившего со страной, с ними и по всем прочим поводам, но при одном серьезном «НО»: не претендуя на эталонность своего мнения, ибо «истина в последней инстанции» – точно не человеческая прерогатива.

Не один 1917-й (богатый, кстати, на многие требующие изучения – осмысления события) – «маячок» в символическом наступившем 17-м. Весь XX век должен проплывать перед нами, как кадры этакого «эпохального» кино (столетие-то было киношным), фиксируя уже не очень свежую, но оттого не менее актуальную мысль: ни с одной доктриной, ни с одной политической силой порядочный человек отождествить себя не может, потому что человек с принципами (если угодно – комплексами, кодексами), короче, homo sapiens с нравственно-этическими предрассудками не может найти себя ни в одной из политических сил.

Главная особенность XX века в том, что это время одиночек. И эти « сто лет [индивидуального] одиночества», как вахту в безбрежности, принял и уже серьезно «усугубил» век XXI.

Любой человек, подписавшийся под той или иной программой, любой человек, включившийся в ту или иную массовую кампанию, отказался от значительной части собственного взгляда, даже если по иному мнению, это был, образно выражаясь, взгляд близорукий или чрезмерно дальнозоркий. Взгляд астигматика, дальтоника, одноглазого или вообще слепца. Вспомните, как стыдились в 90-м или 91-м своего партбилета хорошие, честные люди, отличные профессионалы – сдавали, убирали эту книжицу куда подальше, поддавшись пропагандистскому давлению – дескать, и они тоже принимали участие в «мировом зле». Оглянуться и посмотреть – трезво (вопреки истерии шельмования этой виртуальной штуки КПСС) – на собственные усилия и успехи у них просто не хватило уверенности, цельности натуры, что ли. А у кого-то сил, а у кого-то храбрости…

Мой милый и умный знакомый сживал себя со свету за то, что в тот или иной период голосовал, как выяснилось позднее, «не за тех»: дескать, как я мог, вообще не нужно на наши выборы ходить, а я, как та крыса, повелся на красивую мелодию, ведущую в омут – пропасть…

А с другой стороны – как не ходить: парламент-то выбирать нужно, президента опять же… Демократия несовершенна, но всяко лучше тирании. Ходить! Процесс тоже важен. Когда-нибудь политические программы партий учтут мнения всех одиночек. И это будет огромный гуманистический прорыв: не выполнили, не воплотили заявленное – «все в сад!»

Хотя может я и не права – и в веке новом все так же будет актуальна цитата из Джона Донна «For Whom the Bell Tolls» – колокол будет продолжать звонить по всем. Но главное, и это очень трагично в приватном аспекте, он звонит по человеку, желающему сохранить порядочность в кошмарах, нередко в кошмарах «кровавой эпохи», как сказал один поэт.

«Аршином общим не измерить…»

Ах, как хочется снять белые перчатки и – комья в грязи в виноватых. Виноватые всегда легко найдутся: америкосы, иудеи, турки, атеисты, либералы, гомосексуалисты, холостяки, Путин, Абама, Эрдоган, гастарбайтеры и пр. Ибо – вот оно: отринь, выжги в себе человеческое, переступи «Порог» – и ты свободен, силен, успешен. Примеры этому мы видим повсюду в родном Отечестве. Но вопреки бедности и неустроенности большинства населения, Родина наша являет всему миру высочайшие примеры солидарности, доброты, культуры, таланта.

Другое дело, что от дна оттолкнуться и совершить прыжок труднее, чем кукситься на весь внутренний и внешний мир. Все так амбивалентно, что меня уже начинают пугать люди с железобетонными суждениями о мире. Ну, те, которым все ясно, все известно.

А мир – и российский, в том числе, он разный. И то Родина. И это. Как семья, как детство, как школа. Детство мое, например, и восприятие школы были ужасны во многих «внесемейных» аспектах. Но именно в те годы прочитаны первые удивительные книги, проведены на море восхитительные каникулы – с красивыми закатами, дивными облаками – парусниками, пережиты первые влюбленности в чудесных мальчиков. Другой Родины нет, как и другой памяти. Конкретный человек ведь не воспринимает Отечество как философскую или антропологическую, или социальную категорию (или как трехголовую философско – антропологически – социальную гидру), даже если он Иммануил, извините, Кант. Он воспринимает его в биографическом ключе «и родина есть предрассудок, который победить нельзя», как написал один уже подзабытый шестидесятник. И ровно такое же отношение – к соотечественникам, которых глупо делить на поколения (те же шестидесятники – что XX столетия, что XIX- разные в каждом отдельно взятом человеческом случае, – со своими убеждениями, исканиями, выбором и средствами достижения цели). Даже исключительно великое событие не определяет поколение – мол, вот поколение 1917-го года, 1941-го или XX съезда. И территория иногда значит немного. И возраст. Господи, да вот – Эрдман и Погодин родились в одном году, Набоков и Платонов. Или Бабель с Ильфом – две большие разницы, а эти даже оба «южный урожай». Но первый – тверд и строг, и ведь в писаниях есть нечто талмудическое; второй – саркастичен как христианский агностик- интуитивист, как ни парадоксально это звучит.

Нет-нет, поколенческой линейкой людей уже давно мерить нельзя, реальность не так однозначна. А вот степень свободы человека в условиях этой реальности – это приемлемый способ «масштабирования». И еще – личными мотивациями. Неохота ведь ничего делать, и если не подхлестнешь себя фразой из одного свежего фильма: «зло происходит само, добро требует усилий»,– так вмиг превратишься в Илью Ильича Обломова.

«Человек в клетке, клетка в человеке…»

Вообще в этот 17-й неплохо бы вспомнить достаточно очевидную штуку: зло – прекрасный соблазнитель. Если бы не этот соблазн, все мы могли бы избежать огромных страданий, что доставляем друг другу.

И тут, я как тот пони, что бегает по кругу – думаю по кругу: приличный умный «индивидуй» к никакой великой или соблазнительной идее «примкнуть» не может и что страшат люди с железобетонно-абсолютными суждениями о картине мира. Ведь большинство злодеяний в Новое время совершено во имя вечных ценностей – демократии, справедливости, прав человека и лишь иногда – откровенного политидеологического фэйка.

Концепция – это же своеобразная клетка. И знайки, что точно отличают хорошее от плохого, – зачастую узники этой клетки. Если бы реальность была так элементарна! Но ведь всё на свете становится, причем, одновременно – и хуже, и лучше.

Русская культура – пласт архаический, говорить тут уместно даже не о славянстве, а о праславянстве – подобную языческую древность не так просто постичь. Наше византийское наследство не подкреплено ни греческой философией, ни римским правом. Это и недостаток, и преимущество. И, возможно, эти культурные ценности и структурируют власть по своему представлению. Можете обозвать меня путиноидкой и ватницей, но очень может быть, что Путин как раз уловил гравитационные волны этих «тектонических» мотивов – в отличие от других политиков, которых люди нынче недолюбливают. Имея в подпорках мощную архаику – он может игнорировать «ожидания» наших «друзей». Очень может быть, что многие люди нуждаются именно в нем. В этой стране и в это время. Мой не симпатизирующий Путину товарищ как-то задумчиво произнес: «бардак чиновный, конечно, вокруг, но, кажется, Вовины пугалки все же взяли под узду этих зарвавшихся нуворишей. 90-е же страшно и противно вспоминать. Ходор и прочие в силе – это же были пираньи. Может, Путин – шанс?!»

Понимаете, нужно задавать вопросы. Искать ответы, факты, следить за жизнью. Только тогда в ней можно полноценно участвовать. Или попытаться участвовать. Ведь когда нынешнее «Министерство правды» объединенного западного мира возмущается тем, что Путин «хочет изменить существующий мировой порядок», как-то умалчивается, что сегодняшний мировой порядок соответствует интересам Америки. Это-то тоже факт. И даже если меня лично огорчает, что этот мировой порядок близится к краху, то немножко утешает и сильно смешит английское предательство. В одном из рязановских фильмов персонаж – ветеринар говорит: «Вовремя предать – это не предать, это предвидеть!» Жители туманного Альбиона – ясновидящие по жизни: иначе в тумане заплутаешь. И вот уже бабуля – королева в одной карете с китайским коммунистом – немыслимо еще каких-то 20 лет назад.

Но я отвлеклась – кризис-то загнивающего Запада мне – «совочнице» – не тема, мармелад. Путин не первый, кто обозначает, что доллар не должен управлять мировой экономикой. Все, кто осмеливались до него это сделать, были физически уничтожены. Кеннеди, Садам Хусейн, Каддафи… Разве что Де Голль умер своей смертью. Сегодня уже и никто не осмеливается этого сделать, а Путин решился.

Да боже меня упаси канонизировать упомянутых политперсон – но оспорить-то тезис непросто.

Или вот как не вспомнить в 17-м году конспирологические домыслы по поводу «гадящей англичанки». Но ведь эти островитяне всегда были самыми умелыми и энергичными идеологами имперской экспансии. Они Наполеона за два года едва ли не в карлика превратили, грамотно исковеркав идиому о его «дикорастущей карьере»: «маленький капрал» – в первоначальном контексте «юный, да еще и выглядевший много моложе своих лет». Еще влиятельный английский придворный астролог, математик, астроном, географ и секретный агент Джон Ди в конце шестнадцатого века в письмах Елизавете Первой внушал ей представления об особом мировом предназначении Нового Света. Он был вовлечен в тайную внешнюю политику королевы и, к слову, стоял у истоков борьбы с Россией. Кстати, Джон Ди подписывал свои секретные сообщения королеве псевдонимом «007».

Англия всегда опасалась конкуренции с Россией, сталкивала её с другими государствами. Полтора века назад английский премьер, лорд Палмерстон страдал: «как тяжело жить, когда с Россией никто не воюет». Пытаясь ослабить Россию, британцы всегда успешно сражались с ней чужими руками – французскими, немецкими, турецкими. Мне кажется, что революционный агитпроп Маяковского времен 20-х годов вполне отвечает реальности. Есть мировой капитал, «три толстяка», про которых все гениально рассказал и понял Олеша,– так и выглядит мировой империализм.

Конечно, и у Рокфеллера, и у Сороса есть ясное представление о том, как должен быть обустроен мир. Но кто сказал, что оно безупречно? Гайдар с Чубайсом уже это попробовали… Теперь и у «толстяков» впереди разборки. Секрет что ли: европейский клан Ротшильдов агрессивно конкурирует с американскими Рокфеллерами. Прямо, «смертельная схватка».

А напоследок я скажу: прощай, любить не обязуюсь…

Теперь о развале России, «стоящей у пропасти», ее гниении и стагнации на нынешнем этапе. Кстати, именно в 1917-м году, 25 февраля, в своей газете «Утро России» Павел Рябушинский, предприниматель и миллионер, констатирует: "Мы вот теперь говорим, что страна стоит перед пропастью. Но переберите историю: нет такого дня, чтобы эта страна не стояла перед пропастью. И все стоит".

На момент начала 2017-го это точка зрения многих думающих людей, убежденных, что их понимание проблемы отражает истину. Спорить с этими умными и уважаемыми товарищами, если они не слышат «другие голоса» – непродуктивно. Но категоричность и ясность – не всегда удачная позиция, приближающая к пониманию истины. Мне больше импонирует осторожность буддистов.

Ой, и не могу не бросить свой камешек в огород мировой паутины: эта безапелляционность – в чем-то результат изобилия мгновенно доступной информации в Интернете, где, увы, банальные истины, досадные полузнания смешаны с гениальными прозрениями и, как водится, теряются в океане безумной «корзины». Полная ясность, повторюсь в третий и последний раз, меня пугает, не исключено, что иногда она опасна и разрушительна. Я никого и ничего не буду опровергать. Выскажу лишь несколько тез.

1. Россия при Путине стала одним из центров глобальной политики. Ни одно серьёзное решение в мире не может быть принято без участия России. Это касается как политических решений (например, попыток пересмотра итогов 2-й мировой войны), так и экономических (мировые цены на нефть, газ и др.).

2.Кризис мировой политической системы, а также сильный грязевой поток из западного «Министерства Правды» вкупе с различными санкциями, заставляет Россию поджимать ноги и преодолевать ухабы и рытвины, а также принимать адекватные меры для сохранения своей государственности. А вдруг «заморозка» – лучшее состояние для Российского государства? Чтобы, так сказать, «не протухло».

3.Огромные просторы, неизбывные ресурсы, одаренные люди, высокая нравственность, сохранившаяся аж с ХIХ века, – этого-то тоже не отнять у России. Вроде бы, может страна стать державой-гегемоном.

Почему никто ничего (с точки зрения абсолютного национального большинства) от этого не получает?! Черт его знает, может большая часть русских вот прямо таки ментально неприхотлива и лишена буржуазного накопительского инстинкта? Потому, малая часть все и захапала – та, что (как Лопахин и Штольц) на призыв к предпринимательству реагирует бурно и деятельно, испытывая острое «нерусское» желание разбогатеть (шучу).

Но это я так, опять отвлеклась от январских тезисов. Продолжаю.

4. Россия – самый лакомый кусок для мирового бизнес-сообщества, потому что при таком богатстве земли у нас самая малая плотность населения. У Китая нет природных ресурсов и сто сорок человек на квадратный километр, а у нас восточней Урала – два. Оптимальное соотношение гигантских запасов, огромной территории и почти нет народа. В этом плане мы похожи только на Бразилию. И не исключено, что мы – две главные страны этого века…

Наверное, в 90-е года Запад находился в эйфории от ощущения, что Россия ослабла и не представляет более никакой опасности для ее полного захвата, и тут, откуда ни возьмись, появился наш сильно неброский «рыцарь в сияющих доспехах» и тихонько так, без буханья ботинком по международному столу, прошелестел: «Россию я вам не отдам!» А вдруг, это не он, а история сказала, провидение?! А у него просто хороший слух, он услышал негромкий голос истории.

5.И никуда он не уйдет, скажу я вам. Меня лично это печалит, но возможно это не самый плохой вариант для других. Есть ведь ЯСНАЯ точка зрения, что Россия сейчас – единственная страна, кроме Китая, что может помешать «Трем Толстякам» загубить планету…

Думаю, именно эту мысль общественники должны озвучить в очередном послании южноуральцев президенту относительно Томинского ГОКа в наступившем 2017 году, объявленном по инициативе нашего невысокого и неброского временем экологии».

Челябинск, Екатерина Истрицкая

© 2017, РИА «Новый День»